В полной тишине обе девушки и рыцарь вышли из зала настали подниматься по винтовой лестнице в жилые покои. Добравшись до двери, которая вела в комнаты девушек, они остановились. Шарлотта взялась было за ручку двери, но немного замешкалась и повернулась к Люсьену:
– Милорд! Мне кажется, я до сих пор так и не сказала тебе спасибо, поэтому приношу тебе мою самую искреннюю благодарность. Прежде всего за то, что ты нас спас. Ну и за то, конечно, что сочинил весьма правдоподобную историю, которая избавила нас с Адриенной от необходимости выслушивать дедушкины нотации.
– Не стоит благодарности. Хотя… – Люсьен не договорил и устремил взор на темноглазую, темноволосую девушку, которая своей покладистостью, скромностью манер и мягкостью в обращении напоминала ему монашенку.
– Слушаю тебя, сэр…
– Я тоже хочу тебя поблагодарить – за умение держать язык за зубами. Признаться, я не думал, что ты станешь покрывать ложь – мою и твоей сестры, которая, надо заметить, весьма преуспела в искусстве водить людей за нос.
– Да как… как ты смеешь?! – Адриенна едва не задохнулась от злости, но Люсьен, не обращая на нее внимания, продолжал всматриваться в нежное лицо Шарлотты.
Шарлотта вспыхнула и замерла, не зная что сказать на это более чем откровенное признание. Тем не менее после минутного молчания ей, хотя й с трудом, удалось выдавить из себя несколько слов:
– Дорогой сэр! Ложь, конечно же, большей частью греховна. Но, – тут она мельком взглянула на Адриенну а потом снова перевела глаза на Люсьена, – бывают обстоятельства, когда солгать просто необходимо. Чтобы пощадить, к примеру, чьи-то чувства. Или…
– Или чтобы избежать вспышки гнева человека способного причинить тебе вред? – высказал предположение Люсьен.
Шарлотта приоткрыла от удивления рот, не в силах произнести ни слова, и лишь во все глаза смотрела на Люсьена. Зато Адриенна не сдержала возмущения.
– Кто позволил тебе говорить с Лотти в таком тоне? – прошипела она. – И с какой стати ты рисуешь черными красками нашего дедушку? Ты ведь намекаешь на то, что наш дедушка злодей, верно? Но кто ты такой, чтобы его судить? Ты, возможно, и рыцарь, но не королевский прево и уж конечно, не король!
– Адди, замолчи, прошу тебя! – Шарлотта беспомощно воздела вверх руки. – Или по крайней мере говори потише. Нас могут услышать!
Люсьен, заметив, как огорчилась и расстроилась Шарлотта, почувствовал угрызения совести.
– Извини, – негромко произнес он, поднес руку Шарлотты к губам и поцеловал. – Я не должен был всего этого говорить. Тем не менее я рад, что мне удалось вам помочь, хотя бы самую малость.
Лотти нежно ему улыбнулась, кивнула в знак того, что принимает его извинения, и открыла дверь в спальню. Но прежде чем захлопнуть ее за собой, сказала:
– Я иду спать, сэр Люсьен. Желаю и тебе хорошенько выспаться.
– Я тоже иду спать. – Адриенна небрежно кивнула Люсьену и попыталась пройти мимо него к двери.
Люсьен удержал ее за локоть.
– Никуда ты не пойдешь, – заявил он. – Нам надо поговорить.
– Мне кажется, мы уже достаточно друг другу наговорили.
– Правда? А я думал, мы с тобой сочиним новую забавную историю, чтобы ублажить твоего дедушку. Экспромты не всегда бывают удачными.
Глаза Адриенны полыхнули, как два голубых карбункула.
– Уж если сочинять, то только вместе с Лотти, – заявила она, пытаясь высвободить руку.
– Я вам в этом деле не помощница. Вы сами справитесь, – сказала Лотти, отступая в глубину спальни. – Скажете потом, что и как мне говорить.
– Тебе не придется ничего говорить! – воскликнула Адриенна и повернулась к Люсьену: – Дедушка поверил нашей сказке и расспросами о ярмарке больше досаждать не будет.
– Я предпочитаю не рисковать. Спокойной ночи, леди Шарлотта. – Люсьен поклонился Лотти, после чего дверь в спальню захлопнулась и Люсьен с Адриенной остались на лестнице вдвоем.
Люсьен, ни слова не говоря, снова схватил девушку за локоть и потащил на самый верх башни.
Когда они открыли дверь в просторное помещение с выбитыми в толще стен узкими окнами, Люсьен достал свечи и зажег их от полыхавшего на лестнице факела. Адриенна входить не торопилась. В то же время она не предпринимала никаких попыток убежать. Люсьен расставил на столе зажженные свечи, вернулся к Адриенне, взял ее за руку и втащил внутрь.
– Почему ты сердишься? – спросил он, подойдя к стоявшей у окна оттоманке и усаживаясь на нее.
Адриенна вздернула подбородок и сложила на груди руки.
– Потому, – сказана она, – что ты позволяешь себе оскорблять моих родичей. Как только ты мог подумать, что моя сестра – лгунья? Да Лотти святая, я не знаю более порядочной, послушной и доброй девочки, чем она. Она даже в монастырской школе училась, если хочешь знать!
Люсьен улыбнулся:
– А ты? Ты тоже училась в монастырской школе?
– А что?
– Да непохоже что-то.
– Ах ты!.. – Подняв кулачок, она с угрожающим видом направилась к нему, но в последний момент передумала и остановилась посреди комнаты. Видимо, решила, что приближаться к Люсьену небезопасно.
– Я вовсе не хотел тебя обидеть, – сказал Люсьен, поднявшись с оттоманки. – Подумал только, что ты – существо самоуверенное и упрямое и терпеть не можешь, когда тебе указывают, что и как делать. В отличие от Шарлотты ты не продержалась бы в монастыре и недели.
– Да, ты прав. Когда я навещала в монастыре Шарлотту, мне там не слишком понравилось.
Адриенна потупилась, но потом снова подняла на Люсьена глаза.
– Ты почему-то невзлюбил нашего дедушку и считаешь его злодеем и негодяем, каких мало, а он, между прочим, пригласил тебя погостить в нашем замке и преломил с тобой хлеб!
– Кроме того, он взял вас к себе жить, когда умерли ваши родители, – продолжал говорить за Адриенну Люсьен, – но, несмотря на это, вы с Лотти боялись, что он узнает о вашей поездке в Фортенголл. С чего бы это, а, Адриенна? – Люсьен подошел к девушке и пристально посмотрел ей в глаза. – Так чего вы боялись – его тяжелой руки или еще чего-нибудь?
– Стало быть, ты полагаешь, что Озрик нас колотит? Или сажает в подземелье на хлеб и воду? – с удивленным видом покачала головой Адриенна. – Нет, Люсьен, ошибаешься. С тех пор как после смерти наших родителей Озрик взял нас к себе, мы от него ничего, кроме добра, не видели.
– Почему же вы с Лотти покинули замок без разрешения? Почему радовались, что вам удалось провести дедушку?
– Потому что наш поступок был безрассудным и едва не стоил нам жизни, ты об этом хорошо знаешь. Мы с Лотти не хотели, чтобы дедушка узнал о нашем отъезде. Особенно я. Ведь это была моя затея. Во-первых, он сильно расстроился бы; во-вторых, мог счесть наш отъезд проявлением черной неблагодарности к нему, нашему опекуну и благодетелю.
