— А я вообще пойду! Тоже кое-что вдруг вспомнила, что забыла! — и Гаяни наглым образом показала мне язык.
А потом ещё более наглым — скрылась из виду в мгновение ока.
Я вдруг поняла, что мы с Орвиком совсем одни. И как-то незаметно оказались уже у самой двери в мои покои. Которые с недавнего времени, конечно же, никто не охранял. В очень-очень плохо освещённом коридоре. Ситуацию не спасали даже огни, разгорающиеся в глазах мага. Совсем не спасали. Совсем наоборот.
— Так что там про «чужие уши»? — вкрадчиво начал Орвик.
Хватка ослабла, но от этого стало только хуже. Большим пальцем правой руки он гладил моё плечо будто невзначай. Но конечно же прекрасно зная, что делает. Потому что мне стало не хватать дыхания.
— Признавайся по-хорошему, или начну пытать, — мурлыкнул маг.
Под спиной почему-то оказалось твёрдое дерево дверного полотна. Сюда совсем не достигал свет плавающих под потолком световых шаров из-за поворота.
Возле моего лица на дверь опустилась его ладонь. Я отвернулась в другую сторону и закусила губу, чтобы смолчать.
— Клянусь — день, когда ты начнёшь со мной разговаривать, я буду отмечать с такой же радостью, как и свой день рождения.
Я невольно улыбнулась, отводя глаза в ближайшую стеночку.
Нет, это никуда не годится — быть такой трусихой! Может, и к лучшему, что пошёл провожать. Это отличная возможность нормально попрощаться.
Я набрала воздуху в грудь.
— Видите ли…
Это было огромной ошибкой. Посмотреть ему снова в глаза.
— Не-а! — покачал головой маг. — Так не пойдёт. «Видишь ли!..» Ну давай, попробуй. Ты справишься, это не так сложно.
Может быть. Намного легче, чем сказать — «спасибо за всё и прощай». Я обречённо вздохнула, открыла рот, растерялась от того, как в плавильном котле его глаз крутятся водовороты огненных искр, и сказала совершенно не то, что собиралась:
— Мне обидно, что ты считаешь мои уши чужими! И говоришь на своём языке о чём-то важном со своими. Не посвящая меня.
Орвик чуть прищурился, нахальная улыбка уступила место едва заметной краешком губ.
— Вот значит, как.
Я вздёрнула подбородок. Раз уж из меня полезла ни с того ни с сего идиотская правда, отступать некуда.
Мы прожигали друг друга взглядами пару мгновений. Не собираюсь сдаваться и ещё что-то пояснять! Я и так совершила настоящий подвиг. Расхлебать бы теперь последствия.
Первым прервал молчание Орвик.
— А тебе не приходило в голову, моя сладкая, что я тебя просто хочу защитить? От лишней информации. Ни к чему тебе моя головная боль. — Он говорил совсем тихо, всё ниже склоняясь ко мне, заслоняя остатки света, выпивая остатки дыхания. — Да и потом… кто тебе сказал, что твои ушки — чужие?
Осторожно, кончиками пальцев он убрал мои волосы. А потом шепнул в самое ухо:
— Они теперь мои.
Я не успела возразить. Вообще ничего не успела. Когда его губы коснулись мочки моего уха. Дразнящий поцелуй. Ещё один. Прихватывает зубами, отпускает. Вжимая меня всем телом в дверь — и хорошо, иначе я бы точно упала.
Горячий выдох с моих полураскрытых губ. Дыши, дыши, Шиана! Не забывай дышать. Не теряй сознания от сладости его поцелуев, от наслаждения, когда кончиком языка обводит краешек твоего уха по кругу.
— Да…
Не может быть. Не может быть, чтоб я это сказала. Не мой голос. Я не могла. С таким тягучим стоном, с такой безрассудной смелостью, так без оглядки.
Вжимается горячим лбом мне в шею, дышит тяжело и как-то дико. С трудом разбираю сбивчивый шёпот:
— И я бы тебе наглядно объяснил, что ещё теперь моё… но правда должен идти.
Отрывается от меня почти с усилием. Один короткий бешеный взгляд — и снова обжигает шею поцелуем. Рвёт завязки моего любимого серого одеяния и целует там, под капюшоном, где едва можно дотянуться — чуть пониже ключицы. Тянет носом запах моей кожи в ямке у шеи…
Отталкивается от двери и отступает на шаг.
— В следующий раз, котёнок, когда захочешь что-нибудь себе надумать — вспомни любимую поговорку моей мамы. Пусть лошадь думает, у неё голова большая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Невольно улыбаюсь, цепляясь за дверь позади себя кончиками пальцев, как за единственную опору.
— Так-то лучше. Улыбайся. Слышишь? Хочу вспоминать твою улыбку, когда буду ползать по горам по колено в джарханьем дерьме. Или злись на меня! Всё, что угодно лучше, чем то, как ты смотрела. Без ножа режешь такими взглядами.
И я правда постаралась.
Улыбаться, пока его широкие плечи не растаяли во тьме. Пока его шаги не слились с тишиной.
Потом медленно сползла по стеночке и обхватила себя руками.
Глава 10
Груз нерешённых проблем, который свалился на меня и грозил раздавить, прошлая ночь почти без сна, да ещё и сегодняшний сумасшедший день привели к закономерному итогу.
Я заснула, едва добралась до собственной постели с намерением «немножко полежать». Как выяснилось, дверь при этом забыла закрыть, потому что вырвала меня из глубокого сна без сновидений Гая, которая активно трясла за плечо.
— Ши, просыпайся! Просыпайся, Ши! Я тебе не дам проспать такой момент и оставить меня одну!
Я рывком села на постели, соображая, кто я, где я, и что ещё случилось.
— Очередной джархан пролез во дворец? — спросила я, зевая.
Гая покачала головой, загадочно сверкнула глазами.
— Ты что, забыла? Нас же в гости приглашали. Без тебя я не могу.
У меня всё упало внутри. Появилось ощущение загнанного зверя, которого со всех сторон подталкивают в ловушку. Вот и Гая туда же. И кто меня за язык тянул ей когда-то пообещать?!
— Так что давай, давай, поднимайся! И надень что-нибудь поинтересней этого серого убожества.
Сестра чуть ли не силой стащила меня с постели и подтолкнула в сторону узкой ниши в каменной стене, прикрытой гобеленом. Там хранились мои скромные наряды. Стараниями Флавии среди них затесалась и парочка не таких скромных, дареных сто лет назад на праздники в надежде, что я всё-таки «вспомню, что я девушка, а не бледный призрак в балахоне».
— Можно я не пойду? — обречённо вздохнула я, глядя на мерцающий ворох бледно-лиловой ткани в руках Гаяни. — Доведу тебя, куда нужно, и вернусь к себе. Ну в самом деле — я уверена, рядом с чужаками самое безопасное место во дворце.
Сестра хмыкнула.
— Надо же, какие перемены! Помнится, недавно ты до одури их боялась. Много с тех пор всего произошло, да?
Я скривилась, признавая её правоту.
— Вот и не дрейфь! Лучше одевайся скорее. Не пойдём же мы совсем на ночь глядя! Вдруг мальчики заснут.
Я закашлялась. Вот кто угодно, но эти три озабоченных детинушки точно не подходят под определение «мальчиков». Впрочем, Ричард-то ещё самый нормальный из всех, как оказалось. Гаяни повезло.
Кому не повезло, так это мне. Когда Гая чего-то хотела, она это получала. Спустя считанные минуты я обнаружила себя покорно бредущей вслед за ней по коридорам в сторону пустынной части дворца, где мало кто жил и где устроены были гостевые покои.
Тонкая лиловая ткань широкими складками обволакивала руки, оставляя часть плеч оголёнными. Плотный лиф с более-менее приличным вырезом — иначе я бы отвергла его категорически, летящие юбки такие тонкие, будто сотканы из паутины. Хорошо, что нижняя была более плотной. Я сама себе напоминала экзотический цветок в нежных лепестках. Да ещё Гая принесла мне и заставила надеть мамины украшения для волос, которые незнамо как раздобыла в её комнате. Серебристая сеть тонких цепочек на распущенных локонах, крупная капля прозрачного самоцвета в центре лба… Туфельки без каблуков на тонкой подошве, через которую можно чувствовать каждую неровность пола — в таких по улице не погуляешь. Такие для особых случаев.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я так вырядилась, будто на свидание собралась. Что обо мне подумают?!
— Ши, хватит трястись! — страшным шёпотом заявила мне сестра, подталкивая в спину, когда у самых дверей в посольские покои я заартачилась и встала как вкопанная. — Ты красотка! Неужели не хочешь посмотреть, как ему понравится? Зуб даю, кое у кого отпадёт челюсть, и он тут же тебя украдёт! Чур на свадьбе букетом чтоб прицельно в меня швыряла!
