У командира был пистолет, но он его потерял.
Таким образом, у мистера Фьюжна, засевшего во вражеском окопе с группой, стремительно тающей на глазах, появился ещё и балласт.
И этот балласт надо было выводить, если что, а в период артобстрела прятать в «лисьих норах» и закрывать собой, потому что брони, повторюсь, у них нет.
Появление танкистов оживило хохлов.
Они продвинулись поближе, и началось:
— Эй, зэки, танкистов отдайте!
Никто никаких танкистов отдавать не собирался, но, не веря в это, не веря зэкам, танкисты на глазах моих товарищей начали бить телефоны за сто тысяч рублей и сжигать документы.
Командир сказал только:
— Пацаны, если что, в затылок нас, незаметно, чтобы мы не поняли.
А мистер Фьюжн между тем обдумывал план выхода группы. «Азарт» предательски молчал, и я не скажу сейчас, то ли сдохла батарея, то ли там какая-то жопа была с покрытием.
Мистер Фьюжн был без связи, мистер Фьюжн потерял уже двоих человек, мистер Фьюжн был обременён балластом, представляющим живой интерес для противника, мистер Фьюжн был в полной, мать её, жопе.
Но у него были карты на телефоне, и он идеально знал окружающую его местность.
И он не потерял присутствия духа, этот бывший сотрудник Росгвардии, не сдавший экзамен на краповый берет, по совместительству жулик и мошенник, набравший ещё в учебке долгов тысяч на двести у всех, у кого хоть что-то смог вытянуть.
На тот момент он лично мне должен был двадцать пять тысяч рублей, значит, его время умирать совсем не пришло. Он обязан был придумать что-то. И он придумал.
И когда стемнело, мистер Фьюжн начал действовать…
XXIII
Сначала их пришло двое. Глубокой ночью, часа в два.
В шоковом состоянии, пустые глаза, бессвязный рассказ.
— Юра двести, — первое, что ошарашило и обожгло меня.
Я тогда был в их доме и поэтому самый первый их встретил.
Из их путаных слов я понял только то, что произошло нечто ужасное. Группа уничтожена, операция провалилась. Кто и где находится сейчас — непонятно.
— А где мистер Фьюжн? — спросил я.
Двадцать пять тысяч стучали в моё сердце, как пепел Клааса.
— Съебался…
Пришёл, нет, прибежал мистер Басмач. Сосредоточенный. Подтянутый. Серьёзный.
Выслушал и убежал обратно.
Вернулся через полчаса, с ходу ткнул в меня пальцем:
— По боевой, в штаб, быстро.
Я побежал к себе в дом, где был размещён на постоянной основе. Дом мистера Фьюжна я просто охранял временно на период выезда группы. Охранять его было надо, поскольку он под завязку был забит боекомплектом, оружием, там находились личные вещи бойцов, наконец.
У меня в доме шли сборы. Все, с кем я жил, были уже поставлены под ружьё. Мистер Басмач уже успел тут побывать по пути за мной.
Собирались молча, понимая, что грядёт что-то серьёзное. Про то, что группа мистера Фьюжна попала в передрягу, знали уже все.
Барс в трусах и в каске ходил по дому в поисках то ли носков, то ли штанов. Барс любил копаться в электрике, пытаясь бесконечно что-то починить и усовершенствовать. Ну, то есть ломал и портил электрические приборы. Только вчера он купил набор инструмента (за мои деньги, которые я дал ему на продукты и сигареты) и не успел его опробовать. Это очень его огорчало, гораздо больше, чем ночной выезд в неизвестность, поэтому, чтобы как-то успокоить себя, эти инструменты он заберёт с собой на задание. Так дети в любой ситуации стараются прихватить с собой любимую игрушку, зайчика там или солдатика. А Барс потащил с собой в вечность отвёртки.
Пришли в штаб.
Там нас уже ждал мистер Грин.
Я прибыл в расположение несколько дней назад и ещё мало с кем был знаком. Поэтому наше знакомство с мистером Грином состоялось во дворе штаба прямо перед выходом на задание.
Как только в штабе получили информацию, что группа мистера Фьюжна попала в переплёт, было принято решение немедленно собирать вторую группу и отправлять её другими путями туда же.
Точную задачу знал только мистер Грин, мы вообще не понимали, что происходит и куда мы едем. Мистер Грин сказал, что все вводные даст на месте. Оставалось только верить ему.
Подошёл «тайфун», и мы пошли на погрузку. Нас было семь человек. Из них я знал только Барса и ещё двоих. Мистера Грина и двоих старых бойцов, бывших с ним, я ещё не знал. Мистер Грин, в свою очередь, не знал нас. Упор он делал на этих двух матёрых бойцов, а нас рассматривал как группу поддержки. Жизнь, как обычно, внесёт свои коррективы…
Итак, мы уехали делать то, что не смогли сделать люди мистера Фьюжна. Трясясь в «тайфуне», я пытался сложить мозаику из того, что успел услышать. Я понял, что они доехали до точки, что они вломились в окоп, что в окопе их разнесли в пух и прах, и мистер Фьюжн таинственно исчез (вместе с тремя бойцами и двадцатью пятью тысячами рублей), после чего оставшиеся в окопе бойцы начали самостоятельно выбираться оттуда, откатываясь по лесополкам кто на Н-ку, как эти двое + командир танка, а кто… Непонятно.
Вышли они или нет, вот в чём был вопрос.
Утром мы уже сидели в окопе, упёршись в пробку, созданную хохлами, захватившими опорник чуть ранее.
В «штанах» лежал мёртвый Барс, стиснув рукоять автомата.
В лесополосе у нас за спиной, в каком-то покинутом блиндаже, сидели, покуривая и ведя свои обстоятельные мужские разговоры, двое пятисотых из числа матёрых старослужащих.
Место, где в переплёт попали люди мистера Фьюжна, находилось менее чем в полукилометре от нас.
«Очко Зеленского» было в ста метрах у них за спиной.
Никто, ни мы, ни командование, ни те двое, что пришли ночью, не знали, есть ли кто из них сейчас там.
Наша первоочередная задача была — взять опорник, распаковать окоп и двигаться по нему на соединение с остатками первой группы, чтобы вывести их и танкистов по освобождённым окопам к своим.
Вот зачем мистер Грин повел нас в «очко Зеленского». Вот решая какую задачу, погиб глупо и нелепо в «штанах» этого чертового окопа Барс.
Представьте себе прямую, прочерченную строго с юга на север.
Поставьте на половине этой прямой точку.
А теперь проведите перпендикулярную линию чуть южнее первой точки и поставьте на ней мысленно вторую точку недалеко от первой, но до пересечения линий.
Так вот, мистер Фьюжн пришёл в первую точку с юга.
А мы пришли во вторую точку с запада.
