Нейт с таким благоговением произносил слово «доктор», что его почтительное отношение к Иниасу не оставляло сомнений.
— Вы теперь тоже будете здесь жить, да? — спросил Нейт.
— Ну, какое-то время…
— Это хорошо, — серьезно сказал юноша. — Доктор работает целые дни. В доме нужна женщина.
Сиб нахмурилась. О чем это он? Похоже, Нейт даже не подозревает, что она предназначена ему, а вовсе не Иниасу.
— Я принес продукты для одного блюда, которое готовят у меня на родине. — Нейт протянул ей пакет. — Доктор Иниас его очень любит.
— По вашему, это должна сделать я? — изумилась Сиб. — Но я вообще не умею готовить! Ни африканских блюд, ни каких-либо других.
Нейт взглянул на нее с величайшим недоумением. Видимо, в его стране все женщины были искусными кулинарками. Только потом Сиб сообразила, что он, очевидно, принимает ее за нанятую Иниасом прислугу.
— Я вовсе не повариха, — поспешно сказала она, — Иниас привез меня сюда, потому что я повредила ногу.
— О да! Это есть Иниас! — восхищенно произнес юноша. — У меня на родине люди не верили, что он обыкновенный человек. Считали его чуть ли не богом. Наша семья — другое дело. Мой дядя учился за границей, был членом правительства. Мой отец лечил людей так же, как доктор Иниас, — гордо произнес юноша.
Сиб улыбнулась: выражение лица Нейта сейчас было совершенно мальчишеское.
— Слушай, давай на «ты»! Хочешь кофе?
— Спасибо, да, — кивнул он, садясь за стол.
— Иниас говорил, что ты хочешь поступить в колледж. И что собираешься изучать?
— Медицину, — серьезно ответил Нейт, и Сиб ничуть не удивилась. — Но возможно, я не смогу тут остаться.
— А что ты тогда будешь делать? Лицо его омрачилось.
— Выбора у меня нет…
Сиб глубоко задумалась, слушая рассказ Нейта о событиях, происходящих на его родине. Неудивительно, что Иниас хочет любой ценой удержать его здесь. Собственные проблемы внезапно показались Сиб мелкими и незначительными. В самом деле, сейчас у нее есть крыша над головой, еда, даже своего рода работа. А то, что ей померещилось, будто она испытывает к Иниасу Блэру какие-то чувства, — так это ерунда!
Однако когда некоторое время спустя возвратился Иниас, сердце забилось в груди Сиб как бешеное. Тщетно девушка убеждала себя в том, что просто сдали нервы.
А мужчины сердечно обнялись — так могли бы встретиться после разлуки отец и сын. Сиб с тревогой ждала ледяного взгляда Иниаса. Однако тот либо позабыл о вчерашней ссоре, либо простил ее. Так или иначе, он лишь заботливо поинтересовался:
— Ты в порядке?
— Все отлично, — солгала Сиб. Девушка во все глаза глядела на Иниаса, и ей казалось, что она мчится на поезде, потерявшем управление. Крушение было неминуемо, но ей почему-то не хотелось спрыгивать на ходу… Сиб осознавала, что это бред, и не могла понять, отчего все внутри у нее ноет от невыносимой нежности к этому человеку.
10
Постепенно все трое — Сиб, Иниас и Нейт- привыкли к новому образу жизни. Почти ежедневно Иниас уезжал в университет на своем видавшем виды джипе, порой его сопровождал юноша-африканец, а Сиб с Лаки оставались дома. Девушка наводила чистоту, гуляла по окрестным холмам, а иногда сидела с малышкой Эйтне, когда Морин ездила в женскую консультацию или по магазинам.
Неплохая была жизнь. Да что там, просто замечательная! Особенно в сравнении с той, которую она вела последние несколько лет. Сиб порой играла на флейте, но в основном запоем читала. Иниас даже предложил оплатить ее учебу в каком-нибудь из местных колледжей, но девушка возмущенно отказалась. Помимо всего прочего, она чувствовала себя слишком взрослой, чтобы вновь садиться за парту…
Дни летели стремительно, каждый вечер Иниас возвращался домой в половине седьмого. Постепенно Сиб открывала для себя в нем много нового. Неожиданно выяснилось, что Иниас великолепно готовит и любил это занятие, так что Сиб в основном нарезала овощи для салатов, накрывала на стол и мыла посуду. Нейта по обоюдному согласию освободили от хлопот но хозяйству: ему надо было много заниматься. Он все еще надеялся получить статус беженца и поступить в медицинский колледж.
После ужина все трое гуляли, играли в шахматы или смотрели телевизор. А порой просто болтали…
Все было бы прекрасно, если бы Сиб не чувствовала, что Иниас странно холоден с нею. Он до сих пор видел в ней лишь костлявого подростка с нелепой стрижкой и «железом в ухе», невзирая на отросшие светлые кудри, еле заметные дырочки в нежной мочке… Почему же тогда другие мужчины пялятся на нее во все глаза?
Ах, как хотелось Сиб казаться старше! И все же, когда наступил день ее рождения, девушка никому и словом не обмолвилась. В конце концов, ей исполнялось всего-навсего восемнадцать. Если бы она сказала Иниасу, это только лишний раз напомнило бы ему об их разнице в возрасте.
Однако на следующий день все раскрылось. Была суббота, и Иниас по обыкновению пошел за почтой. Вернувшись, он протянул девушке большой конверт.
— Это тебе.
Сиб с изумлением взглянула на него, и Иниас счел нужным пояснить.
— Я оставил твоей матери адрес. А у тебя случайно сегодня не день рождения?
— Нет. День рождения у меня был вчера, — глухо произнесла Сиб.
— Я не знал, — виновато произнес Нейт. — Поздравляю, Сибилла!
— Спасибо, — криво усмехнулась она.
— И мои поздравления, Сиб, - улыбнулся Иниас, не скрывая, однако, легкого раздражения. — Ты не собираешься распечатывать письмо?
— Ну почему же…
И девушка с неохотой надорвала конверт. Из него выпала хорошенькая открытка с цифрой 18.
На ней было написано всего два слова: «Целую. Мама». А еще в конверте находился чек…
— От отчима? — предположил Иниас.
Взгляды их встретились, и Сиб тотчас поняла: он все еще не может отделаться от ощущения, что между нею и Эндрю что-то было.
— Нет, от матери, — холодно ответила девушка, показывая ему открытку и чек.
Ей казалось, что она обязана это сделать! Ведь она жила тут лишь потому, что у нее не было ни гроша. Пятьсот фунтов меняли дело.
— Весьма недурно. Рад за тебя.
Глаза Иниаса тотчас потеплели.
— По крайней мере, я больше не нищая, — с тяжелым сердцем сказала Сиб.
Каких слов ждала она в ответ? «В таком случае, нам пора расстаться»? Нет, Иниас слишком деликатен, чтобы произнести это первым.
— Думаю, на недельку этих денег тебе хватит, — хитро прищурился он.
С минуту Сиб оторопело молчала, а потом разъярилась не на шутку:
— Думаешь, прокучу все в кабаках, да?
