– А теперь давайте попрощаемся. Трезвыми мы уже не увидимся…
Говорил головой правой:
– Мы здесь собрались, чтобы выпить, так выпьем же за то, что мы здесь собрались!..
Говорил головой средней, видать, самой умной:
– Объективная реальность – это бред, вызванный недостатком алкоголя в крови…
…Уж и солнышко к горизонту склонилось, а Петя все стоял, думаючи, как же половчее открытие свое Горынычу преподнесть.
– …Ну ладно, Змей, – встряхнулся он наконец, – ведь улыбаться – это тоже немного показывать зубы. Вот и поглядим, что из этого выйдет.
И в путь пустился.
* * *
– Я хоть и жлоб – зато от чистого сердца, – обиженно дохнула на Петю перегаром левая голова Горыныча. – Ведь велено было яблоко с блюдцем принесть…
– Да и вообще, поздно стучать кулаком по столу, когда и сам ты почти уже блюдо, – хохотнула голова правая, плотоядно глазами посверкивая.
Но голова средняя как-то очень внимательно смотрела на Петю.
– Обидно, – сказала она, – когда твоя мечта сбывается у кого-то… Правду ли ты, Петя, сказывал? Не лукавство ли это?
– Легко проверить, – отвечал Петя. Он стоял перед Горынычем совершенно спокоен, ничуть не беспокоясь о том, как разговор сложится. Хозяин говорил устами Петиными, а Петя глазами же Хозяйскими за собой будто со стороны наблюдал. Забавно то было и… безопасно как-то, словно и невзаправду.
– Слушай внимательно, Горыныч, что делать надо, – деловито объяснять начал. – Для тебя главное – в головах не запутаться, в ритме едином работать…
Правой голове велел он образами себя зримыми заполнять, да чтоб не по одному, а всеми сразу. Левой – в звуки только лишь наказал вслушиваться, да так, чтобы ни одного при этом не упустить. Средней же рассказал, как всего себя изнутри ощущать…
Долго Петя наукой занимался. Ругаясь, гикая, скалясь и воняя духом утробным, Горыныч вначале упрямился головами крайними, но, постоянно понукаемый головою среднею, похоже, самой авторитетной, понемногу сдался и уже весь пробовать начал. Даже во вкус вошел.
А затем… А затем и случилось то, на что Петя надеялся. Умолкла вначале голова средняя, затем левая и сразу – правая…
Молчал Горыныч всеми головами, в себя всматриваясь. Что он там видел – неведомо, да и неинтересно то Пете было, другого он ждал… Но вот все три головы одновременно к Пете повернулись, на него глянули. У всех разом пасти открылись.
– Хитер ты, Петя, – одновременно и в один голос все три сказали. – И не думал, что одолеешь ты меня, а тем паче – смекалкой… И не жалею об этом…
– Кто же знал, что все злодейство мое всего лишь от чесотки мыслительной, навсегда покоя меня лишившей? Что в заботах о дне завтрашнем да переживаниях о дне минувшем давно уже потерял я радость дня нынешнего…
Уже не перегар, а языки пламени светлого вылетали у Горыныча из глоток. Он смотрел на Петю… улыбаясь всеми тремя головами. Змей Горыныч – Хозяин… Удивительное зрелище. Чудище, обретшее гармонию…
– Оказывается, – в унисон, в три глотки сказал Горыныч, – можно всю жизнь ползать, даже имея крылья… И не догадываться вовсе, что ползаешь…
– Зачем думать о прошлом, ведь его уже нет, – молвил он головой левой.
– Зачем думать о будущем, ведь его еще нет, – добавил он головой правой.
– Зачем думать о настоящем, когда им надо просто жить, – заключил он головой средней. – Его надо чувствовать, им надо наслаждаться.
– …А мне, если хочешь знать, – сказал он, доверительно заглядывая Пете в глаза, – давно уже птицей себя ощутить хочется – свободной и легкой. А то все змей да змей… Ящер, понимаешь ли… Пресмыкающееся…
– Так ощущай, – усмехнулся Петя весело, в странном предвкушении финала сказочного. – Чего уж тут мудрить, расправь крылья – и лети.
А о блюдце том с яблочком не заботься шибко, – добавил он, – в тебе самом они теперь всегда. Как решит Хозяин чего показать – так внутри себя все и увидишь. Но учти – увидишь только то, что и впрямь тебе нужно, а из любопытства хитрого за всеми подглядывать – негоже. Яга и та с этим покончила уже давно…
Стоял Петя довольный и, весь расплывшись в улыбке широкой, смотрел на Змея. А рядом с ним в воздухе постепенно прорисовалась еще одна улыбка – рыжая.
– Молодцы все же мы с тобой, Петя, – довольно проурчал Мяв, – то-то им всем… следующий раз, перед тем, как дернуть кота за хвост, пусть лучше узнают, какие у него зубы.
* * *
Высоко летел Горыныч – распластав широкие крылья и лишь слегка помахивая ими, он со стремительной силой рассекал воздушные потоки.
Петя, прижимая к себе супружницу свою, сидел промеж крыльев его, ухватившись за веревку, специально для того наброшенную. О приключениях своих рассказывал. С интересом слушала его бывшая старуха. Особенно жадно расспрашивала про Аленку с Ивашкой. Понял все Петя…
Замолчал, на землю глядючи. И вдруг ощутил, что и сейчас он также будто из Хозяйской точки, как бы сверху на все взирает. Полное безмолвие внутри ощутил, такую же наполненность Миром всем, любовь ко всему…
– Ежики нужны нам, – неожиданно сказал вслух то, что внутри себя увидел, – как приплод пойдет у них, так и у нас дело детское сдвинется…
Хозяин так сказал… – добавил уважительно.
Свертка времени-пространства
На прошлом занятии мы затронули очень важные и емкие темы, которые еще получат свое развитие в наших дальнейших беседах, правда, уже на более высоких уровнях школы.
Сейчас же, перед тем как сделать очередной шаг и смело войти в пространство вневременного Хозяйского существования, кратко обозначим суть того, к чему мы подошли.
На данный момент мы выяснили следующее: в процессе социализации человека его ментальное сознание превратилось из инструмента познания Живого Мира в беспощадного диктатора вынудившего своего Хозяина забыть о целостной и гармоничной своей природе.
Именно ментал, разделив Единый Мир на фрагменты-метки, создал такое понятие, как Время, чем поместил человека в мир процессов, то есть в мир, где любое качество из данности превращается всего лишь в результат. Человек при этом теряет свое изначальное Божественное качество целостного Бытия, обретает взамен лишь его частный случай – процесс, чем сразу попадает в потенциально проблемное пространство. И это понятно, ибо любой процесс – это уже проблема, так как у процесса всегда есть конечная цель.
Появляется цель – появляется выбор, появляется плохое и хорошее, черное и белое, надежда и разочарование, прошлое и будущее. На этом все – человек оказывается в ловушке им самим созданных понятий.
Потеряв целостность Бытия, лишившись доступа к каналу ощущений и состоянию «здесь и сейчас», человек подменяет их менталом и вечным шараханьем между «до» и «после», между прошлым и будущим.
Он честно и бесхитростно пытается «хорошо провести время», но к своему удивлению обнаруживает, что «время, оказывается, не проведешь!». Став своего рода «беглецом во времени», человек постоянно теряет настоящее, теряет самого себя в этом настоящем, утрачивает полноту ощущения жизни.
Пожалуй, именно теперь мы можем в полной мере осознать сказанное некогда святым Августином: «Все наши беды от того, что мы пытаемся наслаждаться тем, чем следует пользоваться (менталом!), и пользуемся тем, чем следует наслаждаться (ощущениями)».
Разучившись переживать жизненные ситуации в ощущениях тотально, «до донышка» (особенно болезненные), и не соглашаясь с ними, мы потом тянем их с собой до конца своих дней как некое проклятье, ибо необходимость их полного проживания является совершенно обязательным условием игры под названием «Жизнь».
Это чрезвычайно важный момент. Дело в том, что канал ощущений имеет вневременную и внепространственную Хозяйскую природу. Что это значит? Оказывается, если нам еще в раннем детстве сделали больно, обидели, испугали, то всю непринятую боль и непрожитый страх мы затем испытываем в себе непрерывно всю свою жизнь. Испытываем, но, скорее всего, не осознаем причин, их вызвавших, ибо «щадящим» механизмом «вытеснения» эти ощущения были изгнаны в глубины подсознания и уже оттуда все это время «болели» и «пугали» нас, проявляясь в виде непонятных расстройств, болезненных страхов и кошмарных сновидений.
Сколько таких травмирующих (по мнению «заботливого» ментала) эпизодов было в нашей жизни! А ведь для удержания их в «связанном», подавленном состоянии требуется огромное количество энергии. Той самой жизненной энергии, что дана нам для ощущения полноты и радости жизни! Той энергии, которой нам затем так не хватает, когда мы болеем, преждевременно стареем и послушно умираем.
Но оказывается, что подобная «забота» – это всего лишь проявление очередной лжи испуганного ментала и «туповатой» первобытной программы выживания, дело в том, что ощущения никогда не бывают ни травмирующими, ни деструктивными, ни болезненными. Любой негатив – это всего лишь ментальная оценка ощущений, именно она и создает соответствующую эмоциональную мотивацию и иллюзию болезненности.
