Телохранитель Раутаутам убежал, а Бублик стоял и не знал, же что теперь делать.
Сказать тётушке Гирошиме, что Главный Мажордом не станет храбрым, потому что не пьёт её лекарство? А нужно ли Главному Мажордому быть храбрым? Может быть, его как и устраивает лежать себе спокойненько в каюте и есть в три горла?
Ничего не решив, он пошёл спать.
* * *
Обман раскрылся и без Бублика.
Тётушка Гирошима, как обычно, принесла горшок со свежим отваром в каюту Главного Мажордома и передала телохранителю, после чего пошла к себе.
Но по дороге вспомнила, что не сказала маленькому человечку: теперь поить Главного Мажордома надо реже.
Она вернулась, дёрнула дверь каюты – и увидела, как телохранитель добросовестно выпивает положенное количество отвара под одобрительным взглядом Главного Мажордома.
На его счастье при тётушке Гирошиме не оказалось зонтика, иначе она так бы отходила им мнимого больного, что его вряд ли удалось бы спасти даже самым искусным лекарям.
Невооруженная тётушка Гирошима ограничилась тем, что схватила горшок с отваром и надела на голову Главному Мажордому. Бурая жижа потекла по волосам, лицу и шее, и навсегда загубила роскошную ночную рубаху тонкого отбелённого полотна.
Маленький телохранитель смертельно перепугался, опрометью выбежал из каюты, кинулся на палубу и забрался на грот-мачту, забаррикадировавшись в “вороньем гнезде” насмерть.
Надев Главному Мажордому на голову горшок, тётушка Гирошима ещё немного постучала по горшку столовой ложкой, потом плюнула на донышко (то есть на макушку сжавшегося Главного Мажордома) и вышла, треснув дверью изо всех сил.
Раутаутам Кокосовый Орех, телохранитель посла Пальмового острова сидел на мачте, наотрез отказываясь спуститься вниз.
* * *
Маленький телохранитель просидел в “вороньем гнезде” всю ночь. И, разумеется, страшно устал и проголодался. Но, несмотря на это, спускаться вниз и не думал.
Капитан сердился: “воронье гнездо” было предназначено совсем не для того, чтобы в нем спасались от тётушки Гирошимы.
В “гнезде” должен дежурить вперёдсмотрящий и вовремя замечать опасности. Или говорить: “Всё в порядке!” – если опасности нет. А попробуй, скажи: “Всё в порядке” – когда на смотровой площадке засел испуганный человечек и никого не подпускает.
Только рассвело, Капитан послал наверх матросов, чтобы очистить “воронье гнездо”.
Но безуспешно.
Маленький телохранитель их даже близко не подпустил, закричал, что всех сбросит в море и сам спрыгнет туда же.
Моряки не стали с ним спорить и спустились.
Разъярённый Капитан пошёл к Главному Повару.
– Это ваш акробат! – возмущённо сказал он. – А моя мачта ему не пальма! Пусть спускается!
– Это не мой акробат, а посла-коротышки! – не менее возмущенно возразил Главный Повар. – Пусть он его и спускает.
В каюту Главного Повара позвали маленького посла.
– Полностью с вами согласен и тоже возмущён, – дипломатично сказал Капитану посол. – Но у меня от высоты голова кружится, я не могу по мачтам лазить.
– Как это кружится? – невежливо и недипломатично завопил Главный Повар. – Вы же в гнездо это ястребиное лазили? А потом в столице Архипелага по карнизам башни шастали?
– Шастал, – согласился посол. – С большим трудом и с помощью Раутаутама. А в Гнездо не лазил, внизу был. На суше я со своей боязнью высоты справляюсь, а вот на море нет.
– Ну, так пошлите кого-нибудь другого! – резко воскликнул потерявший терпение Капитан. – Такого же юркого и шустрого. Освободите мне мачту и смотровую площадку, в конце-то концов!
– Да пошлю я кого-нибудь, – успокоительно сказал Главный Повар, не желая ссориться с Капитаном. – Поварёнка какого-нибудь пошлю. Да вот Бублика того же…
… Лезть по вантам и видеть, как палуба внизу становится всё меньше и меньше, было страшновато.
Поэтому Бублик старался смотреть вверх и думать, что мачта толстая и крепкая, не сломается, и ветер не очень сильный, уж точно не ураганный. И ползти немного осталось, каких-то две трети пути…
Когда же Бублик добрался до “вороньего гнезда”, он искренне решил остаться в корзине на верхушке мачты вместо маленького телохранителя, лишь бы не спускаться вниз тем же путем.
Раутаутам Кокосовый Орех сидел и дрожал от холода: ночь была прохладной, он весь продрог. С тоской он поглядел на появившегося поварёнка.
Чувствуя предательскую слабость в коленках и локтях, Бублик перевалил через ограждение смотровой площадки, и рухнул на её дно.
– Привет…
– З-здравствуй! – отозвался телохранитель, клацая зубами.
Бублик достал припрятанный кусок хлеба.
Голодный человечек оживился и, схватив кусок, стал жадно от него откусывать.
– Давай вниз, а? – попросил Бублик. – Капитан сердится. Тут впередсмотрящий должен дежурить.
– Не-е, – помотал головой телохранитель, невнятно говоря набитым ртом. – Госпожа лекарь страшнее сердится. Я лучше тут.
– Да не сердится она на тебя, – с досадой сказал Бублик. – Она Главному Мажордому горшок на голову надела и успокоилась.
– Ему надела, мне – нет, – не согласился телохранитель. – Значит, наденет, если спущусь.
Он отправил в рот все хлебные крошечки до одной.
– Не тронет она тебя… – неуверенно сказал Бублик, и подумал, что всё может быть именно так, как представляется Кокосовому Ореху.
– Если такому большому и важному человеку надела – маленькому обязательно наденет, – уверенно сказал человечек.
– И долго ты сидеть здесь будешь? – спросил Бублик.
– А пока не приплывём, – бодро ответил Раутаутам.
– С голода помрёшь… – тоскливо протянул Бублик.
– Нет. Мы раньше приплывём. Я посчитал.
Бублик только вздохнул и стал спускаться.
Внизу его ждали посол, Капитан и Главный Повар, сидящий в кресле.
– Он не спустится, – пробормотал Бублик. – Тётушку Гирошиму боится.
– Не корабль, а плавучий бардак! – возмутился Капитан. – Кто на судне главный?
– Госпожа Гирошима главный, – спокойно сказал посол. – Во всяком случае, для него, – показал он пальцем вверх, в сторону “вороньего гнезда”. – Давайте её на помощь звать.
И, не дожидаясь согласия остальных, пошёл в лазарет.
Тётушка Гирошима с утра пораньше колдовала над таинственным лекарством, которое в готовом виде по цвету, густоте и целебности должно было не уступать самой горячей драконьей крови. А когда её отрывали во время работы, она становилась особенно грозной и опасной.
На палубу тётушка Гирошима вышла, подбоченясь, прямо в рабочем фартуке, дымящемся от брызг жгучего лекарства.
– Давно сидит? – спросила она, обойдя мачту и поглядев из-под ладони наверх, где затаился маленький телохранитель.
– А как вы Главному Мажордому горшок на голову надели – с той поры и сидит, – честно ответил Бублик.
Тётушка Гирошима непонятно скривилась. Капля лекарства, упав с огнеупорного фартука, прожгла дыру в деревянном настиле палубы.
– Хорошо. Сейчас спустим, – сказала она, делая ударение на последнем слове, развернулась и пошла к себе.
– Как представитель суверенного государства официально заявляю, – заволновался посол, – что не позволю стрелять в подданного моего острова. Даже уважаемой госпоже Гирошиме!
Никто не возразил, потому что тётушка Гирошима вернулась и все слова, которые были у Капитана и у Главного Повара, так и застряли, не выпорхнув в белый свет.
Тётушка Гирошима вернулась в просторных шароварах вместо юбки.
– От меня не убежишь! – сообщила она послу, Главному Повару и Капитану и решительно полезла по вантам к верхушке мачты.
Все, кто был на палубе в этот момент, раскрыли от удивления рты и растерянно смотрели, как довольно упитанная тётушка Гирошима лихо штурмует матросские высоты.
Преодолев первые метры, лекарша обернулась и недовольно сказала:
– Чего застыли? Ловите его внизу, а то снова куда-нибудь убежит! – и продолжила подъём.
– Какая женщина! – восхищенно присвистнул Капитан и дал тётушке Гирошиме свою высшую оценку. – Настоящий боцман!
Увидев, что к “вороньему гнезду” приближается сама “госпожа лекарь”, маленький телохранитель ужасно перепугался и заметался по крохотной площадке.
Но здесь, на верхушке мачты, спрятаться было некуда.
Раутаутам Кокосовый Орех подумал, подумал – и стал быстро-быстро спускаться с другой стороны.
Средство тётушки Гирошимы сработало!
Внизу беглеца ждали: посол вцепился в одну руку Кокосового Ореха, Капитан – в другую, и оба наперебой начали уговаривать его больше не прятаться.
Раутаутам не верил и пытался вырваться.
Тётушка Гирошима, убедившись, что птичка улетела из “вороньего гнезда” и благополучно попалась, стала, не спеша, спускаться.
Она молодцевато спрыгнула на палубу, поморщилась и, чуть прихрамывая, подошла к маленькому телохранителю.
– Мажордом своё получил, а ты своё наверху отсидел, – строго, но довольно дружелюбно сказала она. – Не бойся, тебе на голову ничего надевать не буду.
