— Нет.
— Блять… Я же предупредил тебя, а потом ты еще будешь говорить, какая я бессердечная скотина нахуй, да? — пробормотал пират и, вдруг поднявшись, направился ко мне быстрым шагом. — Тебя, видно, не учили, что врать очень нехорошо?!
— Н-но я…
Договорить я не успела. Ваас оказался напротив меня, подставляя подножку — я тут же потеряла равновесие, упав на спину, прямо лопатками об острый камень.
— Я не соврала! Я не знаю этого человека!
Пират уселся надо мной, удерживая мои бедра коленями, пока в его забинтованных пальцах осыпался непотушенный окурок.
— ЭЙ! Какого хера ты творишь?! — выкрикнула я, когда Монтенегро одной рукой зафиксировал мои запястья над головой, а второй, той, что держал сигарету, приподнял края моей майки, оголяя живот.
— ТЫ СЧИТАЕШЬ МЕНЯ ИДИОТОМ?! ЗАЛУПАЕШЬСЯ?! Белой малолетке с материка экзотики захотелось, а?! Думаешь, я не заметил выражение его ебала, когда он увидел тебя?! Откуда, perra, он твое имя знает?! И какого хуя вы так мило пиздели, пока меня не было?! Ты сама уже не видишь, насколько глупа, Mary! Настолько глупа, что решилась мне врать, МНЕ врать! Я тебе блять за это мозги вышибу!
Стоило Ваасу замахнуться, как страшные воспоминания вчерашнего дня нахлынули на меня — я завозилась, пытаясь освободить руки, и в отчаяньи закричала:
— СТОЙ! П-ПРОШУ, НЕ НАДО!
Мой голос дрогнул, и Ваас довольно усмехнулся, опуская руку.
— Я могу все объяснить! Д-да, я бы тоже заподозрила что-то, будь я на твоем месте, но позволь мне объясниться! Хоть раз позволь!
В глазах пирата промелькнул интерес, но так просто он меня отпускать не собирался — Ваас поднес окурок к моей оголенной из-под майки коже.
— Бля, Mary, как же ты охуенно выглядишь… — злобно улыбнулся он, смотря на меня свысока и с садистским наслаждением вкушая панику в испуганных глазах своей жертвы. — Мне так нравится твоя вечно напуганная рожа. В особенности глаза. Не, серьезно, у тебя охуительные глаза, Бэмби. Прям как у затравленной оленихи…
«Сомнительный комплимент.»
— Я внимательно слушаю тебя, мой цветочек. Но учти, если я словлю тебя на лжи… — пират наклонился ближе, понижая голос. — Я нахуй сожгу твое ребро, а затем доберусь и до самого легкого…
— О-окей-окей… — нервно начала я, судорожно придумывая оправдания. — Пока вас не было, док обрабатывал мои раны, и я из вежливости назвала ему свое имя. Сам посуди, зачем мне его скрывать от него? Он же единственный человек, который за эти дни хорошо относился ко мне… АГХ! БЛЯТЬ! УБЕРИ, ХВАТИТ! ЧТО НАХУЙ НЕ ТАК?!
— Ты лжешь, засранка… — усмехнулся пират, делая затяжку и довольно рассматривая первый ожог на нижнем ребре. — Он не единственный. Ты же сдружилась с тем пидарковатым мальчишкой из моего лагеря?
— Я не сдружилась с ним, — простонала я, пытаясь отдышаться и попутно совладать с бешеным сердцебиением. — Он просто не жесток по отношению ко мне, но это не значит, что мы друзья…
— Окей, ближе к делу, — выпуская дым изо рта и усмехаясь тому, как я закашлялась, ответил Ваас.
— Я не знаю, почему док так посмотрел на меня, когда мы пришли. Откуда мне знать, что в голове у старого торчка. Сомневаюсь, что ты каждый день возишь к нему своих пленниц. Естественно, он удивился. И к тому же ему стало жаль меня…
— Допустим, amiga. Тогда как ты объяснишь ваше столь близкое общение? Я смотрю, вы уже на «ты» успели перейти, пока меня не было.
— Ты что, подслуш… АГХ!
Вот и второй ожог.
— Я ЗАДАЛ ВОПРОС, СУКА! ОТВЕЧАЙ!
— ДА ПОТОМУ ЧТО ОН НОРМАЛЬНЫЙ МУЖИК! ЧТО ТЫ ЕЩЕ ХОЧЕШЬ УСЛЫШАТЬ ОТ МЕНЯ, ВААС?! — гневно закричала я, неосознанно зеркаля своего оппонента. — Знаешь, если с людьми нормально обращаться, а не валить их на землю и тушить об них окурки, то люди будут идти тебе навстречу! Видать, не знал об этом, да?!
Тяжело дыша, я с ненавистью посмотрела в лицо напротив, а пират сжал пальцами сигарету так, что та надломилась и в итоге рассыпалась. Пристальный взгляд зеленых глаз. Ваас пытается обнаружить неуверенность, сомнение, словить на обмане… Не сегодня, Ваас. Ненависть уже заслонила собой все эти чувства.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ваас наклонил корпус чуть ниже, продолжая одной рукой удерживать мои запястья, а другую поставил на землю на уровне моего лица, от чего в нос ударил резкий запах курева и тлеющей сигареты.
— Открою тебе тайну, amiga… — обманчиво спокойно произнес мужчина. — Если с людьми обращаться нормально, они вовсе не потянуться к тебе, окей? Наступит день, и они предадут тебя, поставят перед гребаным выбором… И нахуй уничтожат, — рыкнул пират, резко поднявшись на ноги.
Он отошел к обрыву. Я осторожно присела, не решаясь пока подниматься с земли, и посмотрела на его спину — вскоре прерывистое дыхание стало более размеренным, и я поняла, что пират успокоился, задумавшись о чем-то.
«Что-то гложит его, убивает изо дня в день, это видно… Очевидно, его прошлое. Но блять каким этот жестокий человек мог быть в своем прошлом? Что мог пережить, что превратился в такой кусок дерьма?» — думала, смотря на сложившего руки в карманы пирата, но быстро отбросила эти мысли.
Я медленно поднялась на ноги, на миг скривившись от боли в прожженной коже, и неуверенно подошла к Ваасу, поравнявшись с ним, но чуть поодаль — пират никак не отреагировал на мое присутствие, все так же смотря на свои райский остров, поэтому спустя затянувшееся молчание я все же решилась начать разговор первой…
— Что будет с Евой? Ну… С той девушкой, из-за которой погиб твой пират.
— Если в ближайшее время за нее не придут бабки, пойдет на корм рыбам.
— Ты не собираешься продавать ее? — осторожно спросила я.
Главарь пиратов только хмыкнул.
— Ты видела эту полоумную? У нее мозги не под жизнь заточены, Бэмби… А что, ты против? — усмехнулся Ваас. — Хочешь обречь свою подружку на жизнь в рабстве? Думаешь, там будет куда круче, bonita?
— Нет, конечно нет, просто…
Я тяжело вздохнула, не зная, как еще разжалобить мужчину. Это же блять все равно что говорить с непробиваемой стеной…
— Отправьте вы ее домой, раз на то пошло.
Усмешка сбоку.
«Попытаться стоило…»
— С этого острова никто не возвращается, Mary. Я уже говорил тебе об этом… Блять, сама рассуди. В чем наша выгода? В том, чтобы чокнутая или ее родаки сдали нас властям?
— Она не чокнутая, Ваас.
— В любом случае, остров сведет с ума всех. Кого-то раньше, кого-то позже…
— Эта девушка заслуживает жить. Ты ни черта не знаешь ее. Она смелая, добрая. Она способна постоять за себя, способна выжить…
— Просто ты еще не видела ее с того дня, Mary, — пожал плечами Ваас.
Я в непонимании повернулась к нему голову.
— О чем ты? Где она?
— Какая. Нахуй. Разница. Mary?! — раздраженно бросил пират, так же повернув голову ко мне. — Даже если я скажу тебе, где она, ты все равно не увидишь ее, пока этого не позволю я!
Мы поймали взгляды друг друга, в которых читалось много взаимных чувств. Раздражение, упрек, недоверие, ненависть…
Меня до сих пор гложил вопрос о Сэме, а затронув тему о Еве, я вновь вспомнила об этом парне…
Я рассматривала глаза наротив и не знала, что хочу в них увидеть…
«Если бы только Ваас признался в своем обмане, если бы сказал, что это он убил Сэма в тот день… То все встало бы на свои места. Деннис бы вновь заслужил мое доверие и преданность его людям, а пират — заслуженную ненависть и мое желание отомстить…»
Но почему-то я не хотела этого. Не хотела, чтобы Ваас оказался тем, кто убил Сэма. Конечно, я бы не хотела и Роджерса видеть в этой роли, но Ваас… Он вызывал слишком много противоречивых эмоций: от ненависти, когда вел себя, как последняя мразь, и издевался надо мной, вплоть до сострадания, когда успокаивался и уходил в себя. Его взгляд становился таким мутным и печальным, и он так старался скрыть это, потирая переносицу и уходя в сторону… Но я блять прекрасно видела его душевные муки со стороны. И, чего таить, так хотела бы узнать о слабых местах этого ублюдка, о его болевых точках…»
