— Госпожа! — девочка приветливо улыбнулась ей, хотя в ее взгляде отчетливо виднелось некое опасение. — Доброе утро!
Мисаки помогла ей надеть кимоно — новое, столь разительно отличавшееся от ее прежних, девичьих нарядов. Это было пошито из более плотного шелка насыщенного синего цвета, а узор — лепестки японской сливы — шел строго по подолу ниже оби. На спине был вышит веер Минамото, а рукава были значительно короче, чем у фурисоде.
Наоми тихонько вздохнула. Новая одежда лучше любой церемонии убеждала ее в реальности ее нынешнего статуса. В ее замужестве.
Все казалось таким непривычным.
Пока Мисаки завязывала ее волосы в высокий узел, Наоми просматривала свои вчерашние заметки. Она записывала каждый вопрос, который требовал ее внимания, иначе просто потерялась бы среди их огромного количества. Сегодня ей предстоит прогуляться до самых дальних хранилищ и проверить запасы.
Перед утренней трапезой Наоми решила пройтись по деревянной террасе. Поднявшееся над садом солнце било в глаза, ослепляя яркими лучами. Весна в этом году выдалась на редкость теплой, и последний снег сошел с земли еще в начале января. Наоми смотрела на сад, на сливовые деревья с порослью молодой зеленой листвы. Пройдет совсем немного времени, и воздух заполнят их легкие розовые лепестки. И она встретит свой восемнадцатый день рождения.
— … недостойно… — ее рассеянное внимание привлек знакомый голос.
В тени деревьев Яшамару-сан эмоционально выговаривал что-то стоящему перед ним юноше с низко склоненной головой. Управляющий был недоволен и не трудился этого скрыть — редкая для него вещь. Обычно он не позволял себе столь яркого проявления чувств.
Повиновавшись взмаху его руки, юноша зашагал в направлении солдатских минка, а Наоми прикусила губу, мучительно размышляя, не будет ли наглостью ее вопрос. Слишком уж необычным показалось ей поведение управляющего.
— В чем провинился тот юноша, Яшамару-сан? — решившись, спросила она, когда мужчина поднялся на крыльцо.
— Это мой сын, — с ощутимой горечью произнес тот. — И он подвел меня перед Такеши-самой.
Яшамару скрылся в доме, больше ничего не прибавив, и Наоми проводила его растерянным взглядом, преисполненная теперь еще большего любопытства.
***
Наоми сосредоточенно заваривала чай, прислушиваясь к ведущемуся за столом разговору. Ее руки ловко скользили по пузатому чайнику, омывая его прохладной водой, пока Такеши с гостями заканчивал завтрак. Она не поднимала глаз от своего подноса, разглядывая Фухито-саму и Нарамаро-саму из-под опущенных ресниц.
Их разделяло не много лет, но Фухито-сама и Нарамаро-сама казались ей намного старше, чем они были на самом деле. Они выглядели совсем взрослыми мужчинами. Даже когда Нарамаро-сама смеялся, запрокидывая голову, и лохматил волосы, даже когда Фухито-сама улыбался и расслабленно опускал плечи, даже когда Такеши не кривил в усмешке губы.
Они были воинами, а война еще никого не молодила.
— Такеши сказал, вы владеете мечом, Наоми-сан?
От неожиданности она едва не выронила из рук чашку и подняла на Фухито-сана настороженный взгляд. Справа от нее раздалось тихое хмыканье — Минамото старательно отворачивался, пряча усмешку.
— Владею. Немного, — скованно кивнула Наоми.
Она не думала, что Такеши станет говорить о ней с друзьями.
— Но ведь клан Токугава не принадлежит к самураям?
— Это так. Но меня учил не отец. Однажды к нам в поместье забрел монах-отшельник… мен учил он, — Наоми говорила медленно, будто задумавшись над чем-то.
Несколько мгновений спустя она вдруг улыбнулась и лукаво взглянула на Минамото.
— И я была очень рада, когда Такеши-сама согласился обучать меня дальше. Я много читала об онна-бугэйся.
— Большая честь — привести в клан женщину с таким стремлением, — Фухито слегка наклонил голову, и Наоми смутилась так сильно, что заставила Такеши усмехнуться. Он окинул ее внимательным взглядом, покосился на Нарамаро, смотрящего на его жену с одобрением, и едва заметно покачал головой.
— Надеюсь, к Наоми-сан ты будешь снисходительнее, чем к тому юноше, — Нарамаро хмыкнул.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Юноше? — вопрос сорвался с губ прежде, чем она успела подумать. — Я видела сегодня, как Яшамару-сан отчитывал за что-то сына. Он сказал, мальчик подвел его перед тобой, — она устремила на Такеши вопросительный взгляд.
— Его зовут Мамору*, — он скривился. — Яшамару думал, его сын уже достаточно хорош, чтобы стать одним из моих воинов.
— И он хорош для своих четырнадцати лет, — с осуждением заметил Нарамаро и покачал головой. — Но ты бился так, будто перед тобой равный.
— Любопытно, кто станет возиться с ним во время сражения? Кто пощадит его лишь потому, что он — мальчишка?
— Любопытно, как ты вообще смог найти солдат, если каждого меришь по себе? — пробормотал Нарамаро, махнув на Минамото рукой.
Спорить с ним было бессмысленно.
Наоми взглянула на Фухито-саму, который с полным равнодушием взирал на их препирательство, небольшими глотками отпивая чай. Она залюбовалась на секунду его иссиня-черными волосами, собранными на затылке в сложную самурайскую прическу.
Что-то тревожное шевельнулось внутри. Вопрос, давно мучавший ее на уровне подсознания, готовился вот-вот воплотиться в своей словесной форме. Наоми ощущала его кончиком языка.
— Ты написал Тайра?
Ей показалось, или Минамото дернулся, услышав вопрос Фухито-самы?
— Да, — сквозь зубы выдавил тот. — И Императору. Отправил утром солдат.
«Это же тот клан, с которым они сражались за сёгунат несколько лет назад?»
— Хорошо. Надеюсь, присутствие Фугаку-самы в Эдо повлияет на принятие Императором правильного решения.
— Странно, конечно, что Нобу Тайра отсиживается в поместье, — заметил Нарамаро, осененный внезапной мыслью. — Ведь его не видели в столице уже несколько месяцев.
— На кого ему оставить клан? — Такеши пожал плечами. — Его внук слишком мал, а племянник — полное ничтожество.
Он говорил спокойно, едва ли не равнодушно, но Наоми чувствовала сковавшее его напряжение и злость, что так рвалась наружу. Она заметила, как переглянулись и промолчали Фухито-сама и Нарамаро-сама. И как Такеши под столом сжал в кулак левую руку.
После этого больше не говорили.
Гости уехали вскоре после завтрака. Такеши и Наоми провожали их от главных ворот, и ей все казалось, что в этом прощании было намного больше, чем ей суждено понять. Они должны будут увидеться вновь меньше, чем через месяц, на приеме у Императора, но держались так, словно расставались на долгие месяцы.
***
Переводя сбитое дыхание, Наоми лениво наблюдала за Такеши, подошедшему напиться к кувшину с прохладной водой.
Его ласки были… изнуряющими. И потому сейчас ей не хотелось ни спорить с ним, ни обсуждать предстоящую утром тренировку. Лишь лежать и слышать частый стук сердца.
— Сегодня ко мне вновь подходил Масахиро. Сказал, юная госпожа не справляется.
Захлебнувшись злостью, Наоми порывисто села и впилась в Такеши напряженным взглядом, чувствуя, как по бедру стекает его теплое семя.
— Он, верно, издевается? — ядовито прошелестела она. — Я думала, ты ясно дал понять, что…
— Именно об этом я и говорил тебе, — муж пожал плечами. — Никто не будет тебя слушаться только потому, что так сказал я.
— Но я стараюсь! Я делаю все так, как ты говорил: я приказываю слугам твердым голосом, я предупредила, что больше не потерплю от них непослушания… — Наоми принялась перечислять все свои действия, буквально захлебываясь возмущением.
— Тише, — взмахом руки Такеши прервал поток ее слов.
Он позволил себе усмешку: зацелованная, встрепанная Наоми с горящим взглядом вызывала улыбку. Но то, что он собирался обсудить с ней, было слишком серьезным, и потому он надел хакама и опустился перед ней на пятки.
— Послушай, — медленно заговорил он, подбирая слова.
Ему предстояло посвятить Наоми в вещи, которые она не должна была знать. В вещи, которые ее не касались, потому что не она вела войну. — Я хочу, чтобы ты была осторожнее с Масахиро.
