И в этот момент Марк открыл глаза.
Он изо всех сил пытался сфокусировать взгляд на покрытой пылью плитке пола, затем медленно поднял голову и посмотрел прямо на меня. Тело пробила мелкая дрожь, и я чуть опустила клинок. Я готова была убить его прямо сейчас, но жертва, которая тихо угасает без сознания, и та, которая смотрит тебе прямо в глаза — это две совершенно противоположные вещи.
Если охранника в доме Като я убила случайно, пытаясь сбежать, то сейчас я была готова вновь вкусить убийство, на этот раз намеренно. Но он смотрел на меня — его серые глаза ощупывали моё лицо, будто руки слепого — скульптуру.
— Эвелин? — слабость в его голосе больно резала слух, — ты снова пришла убить меня? Давай, не стесняйся, я это заслужил.
— Ч-ч-что значит “снова”? — я запнулась, боясь пошевелиться, и опустила Коготь.
— А ты… поднаторела в чувстве юмора…
Не это я ожидала увидеть, спускаясь в тёмные казематы под старым театром. Совсем не это. Я хотела убить хищника, убить убийцу, молящего о пощаде. Я мечтала, как Марк удивится, увидев меня живой. Как его лицо исказится от маски ужаса и неверия, когда он поймет, что мне по силам окончательно отправить его не тот свет. А кто передо мной сейчас? Жалкий, разбитый пленник, потерявший три четверти своей крови, готовый умереть, и ничуть не удивленный.
Если такова будет месть, то чего ждать дальше?
— Бездна! — выпалила я, делая пару шагов назад. Тени, чувствуя моё смятение, оставались неподвижны, словно тьма в заплесневелых углах. Они хотели, чтобы я сама сделала выбор.
— Тут нечего выбирать, — прошептала я во тьму и вновь занесла Коготь. — Вы с Нейтом не оставили мне выбора!
В тот миг, когда я была готова нанести удар, Блум вдруг вспыхнул и исчез, не оставив после себя и горстки пепла.
— Берегись! — воскликнул Орландо и метнулся ко мне, но и его настиг столб света, поглощая моего помощника.
Я мигом обернулась, пытаясь понять, что с ними случилось, но всё тело пронзило колющей болью невероятной силы. Колени подогнулись, а Коготь выпал из моих ослабевших рук.
Борясь с агонией, я успела увидеть лишь изящные красные туфли-лодочки, неспешно шагающие по направлению ко мне. Боль застилала глаза, сдавливала череп и грозилась проникнуть своими острыми иглами в сердце. Я в отчаянье сжала зубы, силясь дотянуться правой рукой до Когтя. Он лежал в каком-то шаге от меня.
— Так-так-так, — произнес холодный бесстрастный женский голос прямо надо мной, — кого это занесло к нам на огонёк?
Чувствовала, как Марк дернулся, связанный по рукам и ногам. Вампир зарычал, предпринимая какие-то нелепые попытки вырваться. Сбежать решил?
Рука кралась к клинку. Сантиметр, еще сантиметр. Вот я уже нащупала рукоять похолодевшими пальцами, но тут острый каблук впился в ладонь, принося новую порцию обжигающей боли.
— Занятная вещица, дай-ка взглянуть… Неожиданно видеть Коготь Демона у потаскушки вампира. Но он тебе больше не понадобится. Teilmon!
Звук ее голоса прошелся по внутренностям, как наждак, заставляя их стонать от боли. Гнев и отчаянье плескались во мне, но не находили выхода. В груди что-то предательски надломилось. Неужели всё так закончится? Меня больше не пугала смерть, хотя я и понимала, что второго шанса мне уже никто не даст. Но умирать вот так, не достигнув цели, не отомстив за Криса, я просто не могла себе позволить!
Я перекатилась на спину и стала задыхаться, а потом сумрачное помещение померкло окончательно.
Боль в правом запястье была до того адская, что казалось, именно она выдернула меня из сладкого забвения. Тьма постепенно отступала, а очертания темной подвальной каморки становились более отчетливыми.
На периферии сознания всплыл образ теней, поглощенных яркой вспышкой света, и моё сердце сжалось от боли. Хреновая из меня мстительница, ничего не скажешь! Спутников потеряла, сама угодила в западню, а Марк всё еще жив!
— Это правда ты?
Мне с трудом удалось сфокусировать взгляд на его бледном лице. В полумраке казалось, что серые глаза в обрамлении фиолетовых кругов, смотрят на меня сквозь туман. Я сплюнула кровь и тихо выругалась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А что, есть сомнения?
— Вообще-то… есть. Как такое возможно? Ты же… умерла.
Марк смотрел на меня с недоверием, будто я сейчас превращусь в тыкву. А я тем временем оглядывала каземат в поисках Когтя, но его нигде не было видно. Не иначе, его забрала таинственная обладательница холодного голоса и острых каблуков.
— Нет! Меня убил ты!
Я хотела ткнуть в него пальцем, но вовремя вспомнила, что мои руки связаны такой же жесткой проволокой, что и его. За малым исключением — я еще не успела разодрать запястья до крови, в попытке вырваться. Но похоже, всё еще впереди. Черта с два я тут задержусь, под надзором садистки в красных туфлях.
Вспомнив о таинственной женщине, так паршиво со мной обошедшейся, я невольно стала оглядываться, надеясь, что ее нет поблизости. А еще я искала путь для побега, однако руки и ноги были привязаны к стулу, а сам он казался неимоверно тяжелым. Я постаралась ослабить проволоку, но добилась лишь того, что Марк как-то странно оскалился, когда из свежих порезов проступили капельки моей крови. Его лицо приобрело хищное выражение, ноздри начали раздуваться. Вампир дышал быстро и прерывисто, но через пару минут смог взять себя в руки. Грудь перестала вздыматься с бешеной силой, и спало всё напряжение, сковавшее его тело.
Он больше не смотрел мне в глаза.
— Ты права, я убил тебя. Но это не отменяет тот факт, что тебя здесь быть не должно.
— Твоя сестричка, значит, может спокойно разгуливать по городу, хотя провела два века в гробу, а я нет? У меня-то причины вернуться были куда весомее.
— И всё же, как?
Вот же пытливый, урод! Еще и набрался смелости вновь посмотреть на меня.
Я зло смотрела на Марка, но не находила ответной злости в его взгляде. Скорее, это был взгляд обреченного, который надеялся провести последние дни за интересной беседой, а не тратить их на самобичевание. Его бледные губы потрескались, но раны на запястьях стянула темной корочкой — похоже, они заживали. Он перестал предпринимать попытки вырваться, когда понял, что это безнадёжно.
Я оглядела его с ног до головы еще раз, подмечая всё новые и новые увечья. Колья так никто и не вынул, и из ран продолжала вытекать темно-бардовая густая кровь. Она казалась почти черной, неестественной, хотя на его синем рабочем комбинезоне присутствовали и алые пятна, правда, засохшие.
Весь лоск, который был присущ ему ранее, покинул вампира. Он был похож на бледную копию себя. А ведь раньше в его глазах было что-то такое, что заставляло меня нервничать, и успокаиваться одновременно.
Марк всё еще ждал ответа, но я не спешила. Наклонила голову и прислушалась. Тишина стояла просто гробовая.
— Не важно “как”, — прошептала я, глядя в его потухшие глаза. — Важно “зачем”.
Он долго молчал, а у меня ужасно зачесался нос, но я не знала, как себе помочь в таких условиях.
— Моя фамилия Палмер, — вдруг произнес Марк надтреснувшим голосом. — Я не знатного рода. Не лорд, не герцог. Да и не стримился к этому никогда. Просто жил для себя, в надежде однажды обрести счастье.
— О, наверное, это очень интересная история, которая должна будет объяснить мне, почему я не должна тебя убивать.
Говоря это, я усиленно терла несчастный нос об плечо, но успокоения не добилась — он стал чесаться еще сильнее.
— Раз уж мы застряли тут вместе, и скорее всего, вместе и умрем, почему бы тебе не выслушать меня?
— Да не хочу я тебя слушать! — воскликнула я, переставая наконец, бороться с носом. Всё равно бесполезно. — Ты гребаный вампир, убивший уйму людей! Ты убил меня! С твоего немого согласия Нейт казнил Криса. А он был не виноват, слышишь?! Он был не виноват! У него было доброе сердце! Он мог бы сейчас радоваться, мечтать, жить! Но вы отняли у него всё! Сделали выбор за Криса, потому что вам плевать на человеческие жизни! Так вот знай: мне доставит огромное удовольствие вонзить тебе Коготь прямо в дохлое сердце и смотреть как ты корчишься от боли. А потом я пойду за Нейтом, и за твоей сестричкой!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
