У Джексона и Джанны у обоих отвисли челюсти. Они сидели и глазели на него, будто не в силах поверить, что их подозрения действительно подтвердились.
— Некоторые из долговременных постояльцев могут даже не знать этого, но меня попросили уйти после того, как я попал в связанную с алкоголем автокатастрофу, попался на вождении в нетрезвом виде.
Когда по комнате полетел буйный ропот комментариев, Кэмерон опустил голову, стыдясь. Он почувствовал тяжёлый вес руки Рохана, сжавшей его плечо. Он искоса посмотрел на здоровяка, молча думая, нормально ли поделиться настоящей причиной, по которой он здесь работает. Должно быть, Рохан понял, потому что ободряюще кивнул.
— Мой отец замолвил пару слов, чтобы уберечь меня от тюрьмы, и так я оказался здесь — на терапии для страдающих от зависимости. Хоть доктора могут со мной не согласиться... — он бросил дружелюбный взгляд на Шелдона, — я всё равно уверен, что я не алкоголик. Это не значит, что я не злоупотреблял алкоголем. Думаю, довольно очевидно, что такое было. Я работаю в Ривербенде, чтобы помочь другим и получить необходимую для себя консультацию.
— Спасибо, что поделился, Кэмерон, — сказал доктор Драри. — Это было очень смело с твоей стороны. У тебя есть какие-нибудь подозрения насчёт того, почему ты злоупотреблял алкоголем?
Кэмерон пожал плечами, пытаясь заставить свои губы двигаться. Он умолчал уместную деталь о том, что это суд приговорил его к работе в Ривербенде, потому что не думал, что это пойдёт на пользу детям. Однако, следующая часть...
— У меня ещё нет всех ответов. Полагаю, это часть причины, по которой я всё ещё здесь. Пока что я знаю, что... Я с очень юного возраста жил публичной жизнью. Казалось, будто никакие мои мысли или чувства мне не принадлежат. Затем я потерял свою маму, единственного человека, которому рассказывал свою настоящую, глубочайшую мысль... что я гей.
У двоих подростков вырвались шокированные вздохи. Кэмерон подозревал, что его слова попали в нужную точку. Его слегка подташнивало, но ещё он чувствовал надежду.
— Я не столько переживал о том, чтобы семья приняла меня, сколько... существовало понятие, кем я должен быть — молодая суперзвезда, счастливый в одиночестве или в эффектной паре — и гомосексуальность определённо к этому не подходила.
Он откинулся на спинку стула, глядя прямо на двух подростков, пытаясь передать, что говорит им нечто важное.
— Сейчас знает мой брат Майло — я должен был кому-то сказать, и он всё ещё единственный за пределами этих стен, кто всё знает — но как только моя мама умерла, я похоронил себя вместе с ней. Я прятал свою реальностью за алкоголем и бесшабашностью. И так оказался здесь.
В комнате воцарилась хрупкая, звонкая тишина, которая явно могла загореться, если бы кто-нибудь зажёг спичку. Рука Рохана ещё раз слегка сжала его плечо, прежде чем исчезнуть. Некоторые давние постояльцы смотрели на Кэмерона с новоприобретённым уважением, другие с новоприобретённым подозрением. Взгляды подростков были пристальными, будто они пытались разорвать его и осмотреть внутренности, выяснить, что заставляло его нервничать, а что заставляло жить.
В горле Кэма поднялся странный, прерывистый смешок, продукт нервозности и чистой неловкости. Доктора сжалились над ним, воспринимая это как знак к окончанию собрания.
— Все отлично поработали, — сказал доктор Шелдон. — Думаю, это хорошая точка для сегодняшнего собрания. Можете свободно разойтись по своим индивидуальным комнатам либо пройти в общий зал.
Кэмерон подскочил на ноги, желая выбраться из надоедливой тучи напряжения. Он почти вышел за дверь, когда за его спиной заговорил Шелдон.
— Увидимся через час на твоём личном приёме, Кэмерон.
Чёрт.
***
— Добрый день, Кэмерон.
— Добрый, доктор Шелдон, — сказал Кэмерон, занимая своё обычное место напротив стола.
— Я тебе говорил, можешь называть меня Блейз.
Кэмерон потёр ладонями ноги и робко улыбнулся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да, извините. Просто это кажется неуважительным, как называть свою учительницу из пятого класса Мартой, а не миссис Томпсон.
Доктор Шелдон приподнял аккуратно подстриженную, с проседью бровь.
— Я не уверен, насколько хорошим покажусь при таком сравнении.
Очередной нервный смех вырвался на поверхность, прежде чем Кэмерон смог это остановить.
— Извините. Ещё раз. Мой папа всегда серьёзно относился ко всему этому «уважению к старшим».
— Тогда, как насчёт «док»?
Шелдон казался намеренным сделать себя человечнее в глазах Кэма, чтобы тот меньше видел в нём доктора и авторитетную фигуру. Кэмерон не был уверен в его мотивах, но решил подыграть. Если бы не подыграл, доктор начал бы анализировать ещё и это.
— Конечно, — сказал он с фальшиво-весёлой улыбкой.
— Так значит, сегодня в группе у тебя был довольно большой прорыв, да?
Иногда он так делает, составляет заявление как вопрос, вроде как подводя Кэмерона к правильному выводу.
— Эм, наверное. В этом не было ничего нового, просто мне было некомфортно говорить это раньше.
— Почему сейчас?
Кэмерон запустил пальцы в свои растрёпанные волосы.
— Наверное, из-за этих детей. Рохан сказал, что их родители считают их обоих гомосексуальными. Думаете, они поэтому... Должно быть поэтому, верно? Так что я почувствовал себя виноватым, что держусь за это, когда вокруг такое дерьмо.
Доктор Шелдон уклончиво пожал плечами.
— Веришь или нет, иногда быть геем не тяжело.
— Какого чёрта вы...
— Расслабься, Кэмерон, позволь мне закончить. Я хочу сказать, что ты не знаешь ситуацию. Я могу ошибаться, но их родители кажутся хорошими людьми, определённо не такими, кто откажется от детей из-за сексуальной ориентации. Есть сотни вещей, которые могут довести человека до суицидальных мыслей — включая старую добрую депрессию — и только то, что они гомосексуальны, не означает, что у них проблемы из-за этого.
— Наверное, но... У меня просто предчувствие, вот и всё. Предчувствие в стиле «семейные проблемы».
Доктор Шелдон наклонил голову и смотрел на Кэма, явно не понимая отсылки к «семье» или о чём Кэмерон вообще говорит.
— Просто назовите это гейской интуицией, док.
— Хорошо, Кэмерон, я проверю это. Они сейчас в крыле с повышенной охраной, потому что могут быть опасны. Я посмотрю, сможет ли Рохан помочь тебе немного пообщаться с ними в безопасном окружении, под наблюдением. Это подойдёт?
— Конечно.
— А теперь давай для разнообразия поговорим о тебе.
— Ох, да бросьте!
***
Кэмерон устало тащился обратно к станции медсестёр, после выматывающего часа терапии. Он никогда не знал, как изнурительны могут быть разговоры о самом себе, пока не приехал в Ривербенд. Когда прошёл через двери охраны, он заметил, что компания сотрудников собралась в кучку и переговаривалась тихим тоном.
— Я так и знала... — сказала Уитни, прежде чем её голос вышел за пределы слышимости.
Неловко глядя на них издалека, Кэмерон понял, насколько привлекательны все сотрудники — и мужчины, и женщины. Они все хорошо выполняли свою работу, так что их наняли явно не только для того, чтобы глаз радовать, но Кэмерон рассеянно задумался, была ли красота необходимым условием, чтобы получить должность. Может быть, доктора считали, кто приятные на вид работники смогут улучшить настроение постояльцев.
Остальные работники больницы в общем выглядели средне, но медсёстры... что ж, похоже, будто кто-то привёз в Ривербенд голливудских актёров из реалити-шоу и включил камеры. «Настоящий мир Аппалачей — Выпуск о психиатрической больнице», — подумал Кэмерон, слегка хохотнув. Затем начал улавливать отрывки тихого разговора.
— Разве ты не говорила, что обычно он держится до июля? — спросила Энни.
Ифа печально кивнула.
— Бедный мальчик. Когда он выписывался, казалось, у него всё так хорошо. Я уж думала, что это наверняка будет последний раз.
