- Папа, это ты? Как ты здесь? Ты же погиб?
- Здравствуй, доча. Мне разрешили повидаться с тобой перед тем, как я уйду в другой мир. Там я забуду свою прежнюю жизнь.
- И меня забудешь? Как же так? Я ведь очень сильно тебя люблю.
- Я тебя забуду не по своей воле. К сожалению, это не мы решаем.
- Мне так плохо без тебя. Я совсем одна. Мне даже не с кем посоветоваться в трудную минуту.
- У тебя нет мужа?
- Он погиб в бою, как и ты.
- И ты больше никого не любишь?
- Я люблю одного человека, но сейчас он не со мной. Ему угрожает опасность. А он не знает об этом. Я не представляю, что мне делать?
- Предупреди его об опасности.
- Как? Мне самой поехать и предупредить? Но это, же очень далеко.
- Но разве расстояние может быть помехой, если ты его любишь?
- Да, конечно, как все просто. Я сама должна ухать к нему. Спасибо, папа. Вот ты и опять помог мне, как раньше. Помнишь?
- Мне пора уходить. Страж рассвета, утренний ветер, забирает мои силы. Прощай доченька, помни обо мне. Я всегда буду любить тебя даже, если не смогу об этом помнить.
Призрак исчез. Прохладный воздух подул Инге в лицо. Девушка открыла глаза. Она лежала в своей комнате. За окном темнота отступала, позволяя серым утренним теням выходить из своих ночных укрытий. Сомнения у Инги исчезли, и она уже точно знала. Что ей делать. Панна оделась и вышла из дома. Утренняя свежесть прогнала остатки сна. Девушка посмотрела не небо и увидела облако очень похожее своей формой на ночного призрака. Инга помахала ему рукой. Казачки, занимавшиеся по хозяйству во дворе, взглянув на панну, подумали:
"Наверное, комары её Милости докучают. Видишь, отмахивается.
Солнце, взглянув одним глазом из-за горизонта, убедилось, что все уже его заждались, смело выползало из своего ночного укрытия.
27. Отъезд Инги на Запорожскую Сичь.
К обеду в доме панны Кульбас собрались церковный староста, дьяк и знахарь.
- Батюшка,- начала разговор Инга.- Большая к вам просьба выслушать пана Цимбалюка и сделать, как он скажет.
- Пусть говорит. Я слушаю,- безразличным тоном произнес священник.
- Вам, отец Евсей, когда придете на могилу, сначала нужно будет прочесть заклинание, затем окропить дьявольскую землю святой водой и в конце прочесть молитву "Отче наш" три раза. Вот и все. Текст заклинания я написал на бумаге. Вот он,- сказал знахарь и протянул записку дьяку, да, чуть не забыл. Обряд необходимо совершать в полночь. Это очень важно. Иначе ничего не получится. И вообще, все должно быть сделано, как я рассказал в точности. По-другому - результата не будет.
- Значит, все нужно сделать, как ты говоришь?- раздраженно заговорил священник.- Очень хорошо. Только ты забыл, за что тебя лишили сана. Я напомню, вот за такие дела, что ты мне сейчас предлагаешь совершить. Я лицо духовное, нахожусь на церковной службе и не имею права проводить колдовские обряды. Я могу читать только святое Писание и разрешенные церковные молитвы. А уж совершать освящение в полночь, так это вообще ересь. Ты, что хочешь, чтобы меня анафеме предали? Давайте договоримся так, я прочту "Отче Наш" три раза, окроплю землю святой водой, потом произнесу молитву "Славься Господь Вседержитель" или какую-нибудь другую, но только из церковных источников. В крайнем случае, могу согласиться еще на освящение в полночь. Церковь святит яйца и куличи ночью на Великую Пасху.
Панна Кульбас вопросительно взглянула на Цимбалюка. Знахарь поморщился и спросил:
- А кто же заклинание произнесет?
- Ну, если так необходимо читать это заклинание, то сам его и читай. А я потом все остальное сделаю. И это при условии, что все здесь присутствующие пообещают никому не рассказывать, что я принимал участие в этом обряде,- поставил условие священник.
- Я согласен,- сказал знахарь.- Только пусть отец Евсей возьмет написанное мною заклинание себе.
- А зачем оно мне?- удивился дьяк.
- Батюшка, возьмите записку, что Вам тяжело, что ли?- вмешалась в разговор панна Кульбас.
- Ладно, возьму,- согласился священник и положил бумагу в карман.
- Постарайтесь её не потерять,- добавила Инга настоятельным тоном.
- Хорошо, хорошо, не потеряю,- ответил священник и спросил.- А когда мы пойдем освящать землю?
- Завтра ночью,- проговорила Инга.
- Мне можно уходить?- поинтересовался дьяк.
- Да, я Вас больше не задерживаю,- разрешила панна Кульбас.
Священник попрощался со всеми и ушел.
- Ну, и что это будет?- попыталась выяснить Инга, обращаясь к знахарю.- Вы же говорите, что нельзя нарушать ритуал.
- Дело в том, что если дьяк начнет читать там молитвы или окропит землю в том месте святой водой, там такое начнется, что он и заклинание согласится произносить и все, что я ему скажу,- утвердительно сказал Цимбалюк.
- В этом пан знахарь прав,- вмешался в разговор до того молчавший Прищепа.- Когда отец Евсей окропил святой водой то место, куда мы перезахоронили панну Марылю, началось светопреставление. Это уж точно.
- Ну, что же, я надеюсь на Вас, пан Цимбалюк. Отправляйтесь завтра с дьяком в Ведьмин Яр и сделайте все, что будет в ваших силах. Да поможет вам Бог,- проговорила панна Кульбас.
Знахарь и староста собрались уходить.
- Я попрошу Вас задержаться, пан староста. У меня есть к Вам дело,- обратилась к Федору Инга.
Цимбалюк удалился. Прищепа присел на стул, стоявший у стены. Он молчал и постоянно оглядывался назад. Над ним висела здоровенная булава на стене. Федору, почему-то казалось, что она обязательно на него свалится.
Первой заговорила панна Кульбас.
- У меня к Вам есть просьба, пан староста.
- Ясновельможная панна, прошу Вас, не посылайте меня с ними в Ведьмин Яр. Я все равно там ничем помочь не смогу. А эта нечисть мне за последнее время порядком надоела,- взмолился Прищепа.
- Да, нет. Я не об этом хотела Вас просить,- объясняла ему панна.- Я собралась ехать на Запорожскую Сичь. Хочу, чтобы вы меня сопровождали.
Федор сделал удивленное лицо.
- Я, конечно, понимаю, что панна из довольно знатного рода и, поэтому может позволить себе разные странные желания. Но это-то Вам зачем? Да и не пустят Вас туда. Разве Вы не слышали, что женщин на Сичь не допускают?- с недоумением говорил староста.- И дорога туда дальняя и небезопасная.
- Я обо всем этом знаю,- начала объяснять Инга,- но очень важная причина вынуждает меня пойти на этот риск.
- Извините меня, что я так много спрашиваю, но, не зная всего, я не смогу дать Вам свое согласие,- проговорил Федор.- Мне ведь еще нужно придумать, что я жене скажу. Должен же я ей как-то объяснить, почему снова решил на Запорожье податься.
