— Что это? — спросила я.
— Неррианцы. Подцепили нас и потащат к головному кораблю. Или к базе.
Что ж, к базе так к базе.
Царевич оказался прав – нас и правда подцепили неррианцы, причем очень вовремя: капсула во время запуска повредилась. Когда немудреные системы самодиагностики сообщили, что дело плохо, и надо надеть специальный защитный костюм, чтобы покинуть капсулу, царевич без раздумий решил:
— Надевай костюм.
— Вынуждена возразить, Ваше Высочество. Вы наденьте.
— Ты надень! Они нас подняли, уже не глубоко и вода не раздавит. Я воздуха глотну, и меня к поверхности быстро поднимут. А ты слабая, тебе надо в костюм.
Нас, судя по ощущениям, и впрямь подняли; царевич совсем не боялся – то ли мое эмпатическое воздействие сработало, то ли он сам справился с эмоциями. Эвен отстегнулся, слез с меня и достал костюм – это странное нечто мне доверия не внушило. Меж тем сверху нам настойчиво подавали сигналы с помощью ударов – вылезайте, мол, скорее.
А мне вылезать не хотелось – страшно, во-первых, а во-вторых жуть как бок обожженный болит, даже двигаться больно…
— Я не смогу надеть костюм, Ваше Высочество, — сказала я, — у меня весь бок обожжен, я не вытерплю касания к плотному материалу.
Белобрысый царевич серьезно меня оглядел и столь же серьезно проговорил со вздохом:
— Ладно, костюм я надену и сам тебя вытащу на поверхность. Слушайся меня.
— Конечно, Ваше Высочество, — с уважением сказала я: мальчики в таком возрасте редко бывают такими осознанными и развитыми.
Капсулу продолжало трясти; царевич сноровисто разобрался с механизмами костюма и непостижимым, волшебным для меня образом облачился в него, при этом не утонул в этом огромном для него размере.
— Сейчас открою люк, и вода заполнит пространство. Когда давление выровняется, выплывай первая; я сразу за тобой. Не бойся, тебя поднимут, а если нет, то я подниму.
Голос мальчика прозвучал искаженно из-за костюма, но я разобрала главное и решила, что он уже видел, как работают такие капсулы, и его слова – повтор за взрослыми. Я отлепилась от кресла, шипя от боли, и неуклюже подобралась к люку. Ну и задачка мне предстоит – выплыть в открытый океан без защиты, раненой!
— Глотни воздуха, — сказал Эвен, — и задержи дыхание. Если захлебнешься, откачаем, но по мозгам даст.
— Не переживай, мозга у меня вообще нет – иначе бы я сюда не прилетела, — заверила я.
Эвен открыл люк.
Я глотнула воздуха.
Вода ворвалась внутрь, прибила меня к одной из стен, быстро заполнила капсулу, и прежде, чем меня накрыло с головой, я подумала о том, что современные люди редко тонут. Ну, честное слово, это ведь так обидно – умереть, утонув! Другое дело – благородный синдром внезапной смерти, или возвышенная деформация потоков энергии, или героическая смерть на поле боя с рептилоидами или гибридами…
Продолжая размышлять о разных смертях, я дождалась, когда давление выровняется, оттолкнулась ногами от стены и выплыла в океан; Эвен, плывущий сзади, помог, толкнул меня. Длинное легкое платье, столь удобное для прогулки на пляже, откуда меня и похитили, в океане стало неудобным, превратилось в облако материи, закрывающей обзор, да еще и поднялось, открыв нижнюю часть моего тела. Эвен – какой воспитанный! – одернул платье, но оно упрямо взвилось вновь.
И вот такой, с платьем, закрывающим верхнюю часть моего тела и открывающим нижнюю, меня и нашли прийны. Я как раз пыталась подняться, а Эвен подталкивал меня, но все без толку – не та плотность воды. Сияние пробралось к моему лицу, словно легкий ток побежал по коже.
Воздуха уже не хватало, категорически не хватало, и я понимала, что не успею продержаться до того, как меня вынесут на поверхность. Прийн словно ощупал меня, в позвоночнике появилось щекочущее чувство, и со мной слились без моего разрешения – и вот это уже было чувствительно до боли, как удар током. Мои конечности выпрямились, пальцы одеревенели, рот открылся, и вода заполнила рот.
Воздух! Нечем дышать! О, Звезды!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я дернулась, и мои глаза широко раскрылись; электричество, казалось, побежало по венам, мышцы сократились, кожу опалило сначала жаром, потом холодом, а вокруг была синева океана, чистая и безразличная. Жжение… ток… жар, сменяющийся холодом… и вдруг я поплыла. Это получилось просто, естественно, совсем без труда; мои глаза все так же были открыты, но это не доставляло неудобств. Какой-то толчок изнутри – и вода исторглась из моего рта, и снова, и еще раз… Я закрыла рот – я ли? – и продолжила движение.
Синева стала понятной, движения легки, и я почувствовала больше, чем просто изменения в своем теле – я почувствовала прийна. Он заговорил со мной, но не мысленно, а через ощущения. Я впервые в жизни столкнулась со столь близким, невероятно тонким энергетическим ответом, и меня заполнил восторг, и окружающая среда показалась такой знакомой, такой… родной?
Мы поплыли дальше, поплыли так, чтобы обоим было удобно; моя кожа стала иначе реагировать на воду, я перестала чувствовать прохладу; зрение тоже переключилось, стало выхватывать и энергетические линии и следы, и мельчайших живых существ, а синева, раньше казавшаяся пустой, превратилась в целый мир. Прийн не давал мне дышать, открывать рот, чтобы я себе не навредила, но позволял двигаться, как я хочу, лишь чуть направлял-поправлял… Там, дальше, в глубине, было больше жизни, больше красок, и прийн повел меня вниз, и еще несколько прийнов поплыли с нами.
Я увидела, как другие прийны тянут за собой поврежденную капсулу, увидела и Эвена. Он махнул мне рукой, и я подняла руку в ответ, а потом, вместо того, чтобы плыть к нему и с ним, опустилась туда, куда меня влекло.
Снова начать дышать показалось мне сложным, и я сделала вдох только тогда, когда легкие начало жечь огнем. Это был шумный, хриплый вдох; я закашлялась, облизнула губы и, сделав еще несколько вдохов-выдохов, приняла позу зародыша. Умом я понимала, где нахожусь – в подводном царстве неррианцев, в оборудованном для людей переходном помещении дворца, но солидная часть меня еще плавала в океане, растворялась в водах, плыла на свет такой многообразной жизни… Прийны увели меня на глубины, показали развалины древних городов и заново возведенные города; я смотрела на все это и человеческим взглядом, и взглядом прийна, и даже мысль о том, чтобы вернуться к суетливым людям под испепеляющий Аэл, вызывала у меня ужас. Нет, на глубине гораздо лучше – это царство забвения, спокойствия, тишины. Или, если подняться выше – царство красок, скорости, обновления. Подводный мир я видела и прежде, но прийны показали мне неррианцев – и развитых, и не очень, их дома, их жизнь… Там, под водой, все иначе… Вода вообще все меняет, переворачивает восприятие. Вода – это древность, основа, ведь и мы, лирианцы, первая раса людей, коренная раса, вышли из воды…
— Эй! Эй, посмотри на меня!
Меня развернули за плечо, заглянули в лицо. Увидев бледно-золотистые волосы и широко расставленные глаза, я узнала Риэла Дилайса.
— Узнала, — хмыкнул он и присел передо мной. Взгляд его прошелся по моему практически обнаженному телу: из одежды на мне остались только трусики, ибо все остальное прийн за ненадобностью скинул.
Стыд окончательно вернул меня в чувство, и я, поднявшись, прикрыла грудь руками. Поднялся и Дилайс; выяснилось, что мы с ним одного роста.
— Хорошо развлеклась, красавица? — спросил он ядовито.
А почему, собственно, он так зол?
— Как царевич Эвен? Он в порядке?
— В порядке. А ты? Понравилось с прийнами плавать?
Злости стало ощутимо больше.
— Понравилось, — сухо ответила я.
— А мне не понравилось, мне очень не понравилось, что ты увела моего прийна! Кто дал тебе право сливаться с царскими особями? Кто позволил плавать в нашем городе? — Неррианец схватил меня за локоть и прошипел: — Шпионишь за нами? На красных работаешь? Шу-у-устрая! Ну ничего, посидишь в камере – не такой шустрой станешь!
