не примеряйте и не принимайте за одну из возможных форм, опираясь только на классификацию и теорию. Разумеется, всё само по себе у вас там сложится. Я хочу сказать, не сотворяйте из этого какой-то существующий пример. Такого просто не может быть. Характер Далилы довольно рафинирован и направлен временами на удовлетворение потребностей её супруга, местами даже на смягчение его текущего состояния и настроения. Такое вы могли наблюдать и в собственной семье, но надо пустить ремарку: Далила — отнюдь не ваша мамка. О нет. Рассматривайте сие из угла так, что это представление о том, как могло бы быть. А не как есть. То есть, опять же как творчество и фантазию. Это натуральная любовная фантазия. В жизни вы нигде не найдёте такого мужчину. Мужчины — говорят, тоже люди.
— Нет, ничего так. Всё равно, красиво.
Только ей, пусть силком себе, он верил. Не считал лебезничанием и откровенной ложью.
Но так и должно быть. Кому, если не ей.
— Хорошо.
— Как Арсен? Ему понравилось у нас?
— Вроде, да. Ты знаешь?
— Что?
— Об его встрече с моими старшими?
— Айтал вчера заходил попрощаться со мной. Так внезапно. Он сказал, что ему ну очень срочно нужно уехать. Что какие-то там дела с дедом.
Справедливости ради, парень был по-прежнему с ней мил и вежлив, но она заметила холодок между братьями. Было такое ощущение, что Айнар хочет перехватить брата на пару слов, но тот как будто игнорировал (чего с ним не бывало никогда по отношению к своей любимой половинке) и почти что отстранённо сбежал на родину. Может быть, из-за такого неестественного поведения младшего Айнар не последовал за ним, а остался в усадьбе отца. Калита отметил, что, вне зависимости от количества выпитого, он где-то потерял большое количество энергии, отчего с обреченностью и покорством поплелся к флигелю.
— Да. Теперь ему о многом надо посоветоваться с Аранием. Без отлагательств.
— Айтал подверг себя конъюгации? Неужели с Арсеном?
— Он хотел защитить Арса.
Хрисанф вкратце поведал ей о ночных событиях.
— Дорогой, мне очень жаль.
— Мне тоже. Но значит так теперь всё обстоит. Вот почему он так быстро отбыл. Слава богу, с Арсушкой относительно всё в порядке.
Конечно, Агний не мог себе позволить рыдать, как маленькой девчонке, как признавался давеча подопечному. Она обозвала бы его тряпкой. И так обзывала. В принципе, он и был с ней в этом согласен (даже если это не соответствовало истине).
Пусть хоть как обзывает.
Просто он боялся всегда одного по этому поводу: не того, что он тряпка и зовут его никак, а того, что бросит, потому что он тряпка и никто.
— Что делать будешь?
— Ничего (горько усмехается). Что я могу сделать с этими дядями? Самостоятельные мужики.
В его голосе слышалась задушенная нотка грусти оттого, что его сын не может повторить его судьбу и жить капризно и свободно, как он. И что он, вольный и великий, не может устроить так, чтобы его отпрыск жил, как ему хочется. Что он не владел (в хорошем смысле этого слова) своими сыновьями ни в их детстве, ни в отрочестве. Что теперь для них не больше учителя и наставника, и просто биологический родитель. И что, если бы не существовало в мире женщины, что стоит перед ним, не столько расстроенная, сколь слегка удрученная мелкими неприятностями, сравнимыми с горошиной под дюжиной матрасов, он бы, возможно, и никогда бы не сблизился с детьми от первого брака, и ему не было бы сейчас так плохо.
— Он плакал.
— Плакал???
— Да. Как всегда был сентиментален. Весь в сам знаешь в кого.
— От злости плакал???
— Нет. Мы недолго разговаривали. И он ничего такого мне не говорил. Просто, что дед его очень ждёт. Что не хочет расставаться со мной. Что очень любит меня. И всё такое итальянское. Ну, ты знаешь их тамошние манеры.
— Ох, это правда, Далила?!
— Ну да. Не веришь, посмотри в моей голове. И разве это не похоже на Айтала? Он всегда такой. Слишком мягкий, нежный и идеальный.
— Ох, неужели?!
— Не накручивай, любимый. Лично я вижу, что этот мальчик не умеет скрывать своих чувств. Его ось не изменилась. Он вырос в любви и заботе. И принял, впитал это на сто процентов. Как цветок, взлелеянный солнцем и водой. Как волосы, которые гладят гребешком. Бывают такие люди. Солнечные и добрые. Может, ты не веришь. Но в жизни всякие рождаются.
— Ох, Далила! Значит это так? Ты меня так утешила! Прости, что тебе приходится крутиться во всех этих проблемах, что тебя не касательны.
Обнимает, прячет своё лицо и глаза.
— Господи, Арс прав, у вас всё под копирку.
Глава 28
То, что Айнар остался у Кирсановых, а не убрался восвояси с проклятиями после своего громкого заявления биологическому предку, выбило всех немножко из колеи. Видимо, он сам сам запутался, либо стыдился Айтала за то, что позволил случиться тому, чего всеми силами старался избегать младший.
Агний, Далила не могла не заметить и даже внутри слегка испустить иронию, при виде сына весь вытягивался в прямую непроницаемую струнку. Он, наверняка, не желал ничего подобного, тем более зная, что она может это наблюдать, и похоже сам не был в курсе того, как выглядит со стороны. Далила, даже если б захотела, не смогла бы сделать такое: напустить гордое аристократическое высокомерие, которое иногда встречается чаще у некоторых женщин, нежели мужчин. С возрастом такая способность обычно незаметно пропадает, и вообще бывает присуща индивидам не столь самовлюбленным и самодурственным, сколь таким, но в, скажем так, другой проекции. Их нельзя в этом винить или осуждать. Может, это тоже разновидность общения, или даже самовыражения. Хотя работает это скорее против них, чем сближает с остальными. Но и на таких находятся "едоки" и любители. Далила не так чтобы по этой части, но когда впервые увидела такое телодвижение со стороны мужа, это ей показалось забавным, и даже милым.
Чопорно и в то же время так, как будто Айнара не существует на белом свете, Хрисанф прошёл мимо него, столкнувшись с ним в коридоре, ведущем на западную веранду. С Далилой и с домашними Кирсанов не особо церемонился и поскольку всегда пребывал в какой-то своей будничной суете, походка его была немного хаотичная, местами неожиданно энтропийная, мягкая, гибкая, прыгучая, как у зверя в природе. Конечно, в институте, например, он замедлялся и порой в одном из своих невообразимых парадных костюмов шествовал как по подиуму, но в повседневности был довольно
