- Драгоценности, которые покойный первый муж заложил, выкупать так и не стали, дескать, для хозяйства не надобны, есть дела и поважнее. А пойманную на потраве крестьянскую скотину без выкупа отпустил[16], говорит, что с них взять при их бедности. У вас, Петр, хоть автоматон остался.
- А давайте я вас прокачу, Анна? – вдруг залихватски вскричал поручик. Загудело, будто паро-кота с размаху хлопнули по железному боку.
Митя невольно поморщился: лошадей своих так обхлопывайте, поручик, а паровые автоматоны ласку любят.
- Но… Это невозможно! – растерялась дама.
- Почему нет? Я же говорю: мой это паро-кот, и ездить на нем я отлично умею.
- Я в вас и не сомневаюсь. Но как же я поеду одна, без мужа – такая компрометация!
- Какая компрометация, помилуйте! Мы соседи… смею надеяться, друзья… Мы же с вами друзья, Аннннна? – пророкотал поручик.
- Друзья… - смущенно пискнула дама.
- Мы просто два человека, чьи мечты и желания, увы, никому не интересны. – в голосе поручика добавилось трагизма. - Прокатимся – что в том такого? Ваш супруг еще из курительной не выйдет, как мы вернемся. Соглашайтесь! – судя по бульканью воды и лязгу, дожидаться согласия своей спутницы поручик не стал и принялся раскочегаривать котел паро-кота.
- У меня даже амазонки нет… - все еще лепетала Анна.
- На что тут амазонка, не нужна тут вовсе… ножку сюда-а-а… вы такая легкая, просто пушинка! Видите, как просто! Ну, поехали! – котел автоматона пронзительно свистнул, как бывает у неопытных всадников, конюшню заволокло густым и горячим паром.
Успевший соскользнуть с облучка паро-телеги Митя подскочил к дверям конюшни. Паро-кота повело влево… вправо… Железный бок со скрежетом прошелся по стене сарая. Вихляясь, как пьяный, то и дело припадая брюхом к земле, паро-кот ковылял через задний двор. Сидящая за спиной поручика Анна на каждом прыжке пронзительно вскрикивала, зато сам он горделиво выпячивал грудь, одной рукой небрежно двигая рычаги, а другой элегантно держа на отлете… кавалерийский хлыст.
- Напрасно она в нем не сомневалась. - глядя им вслед, успел пробормотать Митя.
За спиной что-то стремительно промелькнуло, Митя повернулся… глянул на приоткрытое окошко под стрехой… Паро-телега затряслась, будто в припадке, громко забулькал котел, конюшню заволокло новым облаком пара. Митя шарахнулся в сторону – темный силуэт пронесся мимо, едва не размазав его по боку собственного паро-коня. Паро-телега задом вылетела из конюшни, походя разнеся воротную створку. Сидящий на открытом облучке Ингвар хищно подался вперед, дернул ручки управления, высокие колеса яростно взрыли гравий. Пыхтя и подпрыгивая, как позабытый на плите чайник, паро-телега заложила круг по двору – и ринулась в погоню за умчавшейся на паро-коте парочкой.
- Оу! – только и смог сказать Митя – подходящего выражения из арсенала младшего князя Волконского не вспоминалось, а свое он придумывать опасался: вдруг оно окажется вовсе не подходящим? Он присел над оставленными колесами отпечатками и принялся их внимательно изучать.
Гравий громко и словно бы протестующе заскрипел под туфельками и сквозь медленно расползающийся пар в конюшню ворвались две встрепанные фурии:
- Где он? – вцепилась ему в рукав Зинаида.
- Где? – на другом рукаве повисла Ада.
- Он уехал? – Зинаида с ужасом уставилась туда, где только что стоял паро-кот.
- Уехал? – эхом откликнулась Ада, не сводя глаз с отпечатков колес паро-телеги.
- Он же разобьется! – Зинаида отпустила рукав, чтобы прижать ладони к лицу. Ее глаза меж пальцами были сухие, огромные и страшные, полные беспредельного отчаяния.
- Погибнет! – откликнулась Ада, закусывая кулачок. – Он такой горячий!
- Перегреется и лопнет! – яростно вцепляясь в собственную косу, взвыла Зинаида. – Он же бережности требует! Внимания!
- Да-да, это только внешне он такой суровый… даже грубый иногда… - бормотала Ада. – Но на самом деле у него нежная, ранимая душа…
- Бедный мой Котик! – простонала Зинаида.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мите представил поручика: в мундире, почему-то в мелкий цветочек, видать, для пущей нежности, и простреленный в трех местах (для ранимости), с кошачьими усами, медленно наливающегося краснотой, как котелок над огнем… и наконец с треском лопающегося, неаппетитно забрызгав и Анну, и сидение паро-кота.
- Он его убьет! – хором вскричали сестрички Шабельские.
- Кто – кого? – переспросил окончательно замороченный Митя.
- Дурак Петька – моего паро-кота! – потрясла кулачками Зинаида.
- Дурак Петька – бедного Ингвара! – топнула ногой Ада.
- Петьку же к автоматном подпускать нельзя: они у него то текут, то засекаются, то и вовсе падают! Мне как прислуга сказала, что он Анну сюда повел – я бегом, и вот! Опоздала!
- Опоздала! – эхом откликнулась Ада. – Ингвар такой серьезный, такой ответственный, так следит… то есть, присматривает… за женой брата. Анна такая легкомысленная…
- А Петька хоть и дурак, но военный… Если Ингвар на своей бешенной телеге их догонит – неизвестно, что будет! Вдруг они подерутся? Я останусь без паро-кота!
- А я без Инг… Я хотела сказать – такой позор для семьи! – торопливо исправилась Ада.
- Дмитрий! – сестрички вцепились в Митю с двух сторон, как батюшкины городовые – в пойманного воришку. – Умоляю! – и в два голос выкрикнули. – Мы должны их догнать!
- Вы же не оставите нас без помощи? – вдруг очень спокойно и даже холодно спросила Зинаида и перебросив истрепанную косу за спину, в упор уставилась на Митю. – Как благородный человек?
Тот обреченно понял – не оставит. И вовсе не потому, что его волнует семейство Шабельских, или легкомысленная Анна, или ответственный Ингвар, или даже автоматон Зинаиды, хотя как раз автоматону он сочувствовал больше всего. Но если к сплетне об его трусости добавится история о даме, оставленной в беде (одной даме, двух барышнях, бешенном Ингваре и автоматоне – и все в беде, не считая улана!) – ему конец! Останется только закрыться в погребе и не вылезать никогда.
- Еду! – решительно объявил Митя, бросаясь к своему паро-коню.
- Без нас вы не справитесь! – Зинаида также решительно запрыгнула на сидение в крупе паро-коня… и втянула сестру за собой, на корню подрубая Митину надежду легким аллюром проехаться по степи, а потом сказать, что не догнал. – Мы вдвоем поменьше Анны будем! – пыхтя как два ежика, и толкаясь, сестрички пытались умоститься вдвоем на заднем сидении.
Митя хотел было возмутиться, потом махнул рукой, залил воду в котел, и запрыгнул в седло. Глаза коня вспыхнули – и наращивая скорость, тот ринулся в погоню за беглецами… и преследующим их по пятам Ингваром! Спасать… кого получится.
Глава 16. Вслед за котом и телегой
Паро-конь «пожирал» степь. Стальные копыта дробно стучали в пыльную дорогу, шипели поршни, выпуская струи пара, булькала вода в котле, пронзительно взвизгивала Ада и грозно покрикивала на нее Зинаида. Собственную субтильность сестрички Шабельские несколько переоценили, так что перегруженный паро-конь ощутимо проседал на круп при каждом скачке. Пришлось сильно навалиться вперед и вцепиться в рычаги изо всех сил, не позволяя автоматону сбиться с ровного аллюра. Отпечатки колес тянулись по пыльной дороге – Мите все казалось, что вот сейчас они или замкнутся в петлю или попросту исчезнут, совсем как в прошлый раз. Он бы и не против, поэтому следы и не думали никуда деваться, а когда все же пропали с дороги, Зинаида немедленно обнаружила их неподалеку, на безжалостно перепаханном колесами поле. Чтоб там ни росло, ему уже не поможешь. Митя пустил паро-коня следом, они проломились сквозь огораживающий поле кустарник…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Брошенная седоком паро-телега рычала движителем, вертела колесами и все порывалась сама куда-то ехать, раз за разом упираясь передком в дерево. Мите потребовалось целое мгновение, чтоб увидать невдалеке отчаянно ломающую руки женщину и поручика, вздернувшего на весу паренька в рабочей блузе.
