Но, похоже, это и не нравилось в городке. Казалось, Джози не давали шансов придать добрый характер семейной жизни, как она того хотела. Не существовало ни одного способа, который она не использовала, чтобы наладить общение с соседями. Но, казалось, они объединили все свои усилия против нее и всячески игнорировали Джози, как бы она ни старалась. Пои ближайшем рассмотрении Седжбери оказался не просто непримечательным местечком. Скорее, здесь чувствовалась гнетущая атмосфера. Руфус (и сомнений в том не было) постоянно скучал по отцу. Похоже, мальчик был озадачен предложением подружиться как с Мэтью, так и с детьми отчима. Дети нового мужа отказывались хоть йоту проявлять симпатию к Джози, а их отец совершенно бессилен перед их ожесточением. К тому же, существовала и Надин…
Джози крепко держалась за руль велосипеда и дышала коротко и размеренно. Что она могла почувствовать, когда подумала, что Надин может быть выброшена из ее жизни, из их жизней — из жизни вообще? Из-за бывшей жены брата Карен ощутила недоброжелательность, взглянув на Джози. Свекровь просто отказалась видеть свою новую невестку. Из-за матери дети Мэтью с большим трудом приехали в Седжбери, а муж, посчитав это чем-то хорошим, не смог обсудить все с Джози. Из-за Надин огромная доля счетов, приходящих в дом, требовала от обремененного долгами Мэтью дополнительных усилий. Это напрямую касалось Джози. Ведь если она получит работу, то будет оплачивать их жизнь, чтобы Мэт мог помогать бывшей жене платить по ее счетам.
Джози повернула велосипед вправо, на бетонную дорожку, ведущую к Баррат-роуд, 17, и подъехала к гаражу. Она не должна думать о Надин. Это стало припевом, подобно строчке из песни, стучащей в ее голове: «Не думай о Надин».
Она спешилась, прислонив велосипед к верстаку Мэтью. Накануне вечером муж спросил Руфуса, не хочет ли он научиться, как соединять вместе две деревянных плашки.
— Нет, благодарю, — сказал мальчик.
Джози открыла рот, чтобы увещевать сына, но Мэт покачал головой, чтобы она не вмешивалась.
— О-кей, — сказал он Руфусу. — Оставайся неучем.
Мальчишка покраснел. Джози прикусила губу.
— Прости, — сказал муж позже.
— В этом нет никакой необходимости.
— Я знаю.
— Он хороший маленький мальчик.
— Знаю, — сказал муж. — Мне жаль, да я так прямо и сказал.
Джози вставила ключ в замок и повернула его. На кухне было тихо и пусто. Такой она и оставила помещение, убрав тарелки, очистив стол, где не стояло ничего, кроме вазы с первыми, выращенными в теплице нарциссами. Цветы муж купил ей на рынке. Под банкой с шоколадным маслом лежало письмо.
Надо будет завести кота, волнистого попугайчика или, хотя бы, золотую рыбку. Здесь должно обитать какое-нибудь живое существо, которое станет встречать хозяйку, когда Джози возвращается в дом — еще не совсем ее дом. Пока это просто место, где все они существуют, пока не притрутся друг к другу, не смогут стать привычными. Собака подошла бы великолепно, стала бы идеальным объектом, на котором можно отрабатывать эмоции новой семьи. Но кто будет присматривать за животным, если Джози и Мэтью отсутствуют весь день?
Женщина сняла пальто, перчатки и шарф, положила их на спинку стула на кухне. Потом налила воду в чайник, поставила его на огонь. Краем глаза она все время видела письмо. Даже стоя к нему спиной, Джози помнила, где лежит послание. Она опустила руку на крышку чайника. Когда вода вскипит, можно приготовить кофе и вскрыть конверт.
Возле школы Руфуса — «Уикхэм Джуниор» — стояло несколько матерей. У некоторых были детские коляски, а одна или две держали своих чад на руках. Теперь Джози знала довольно много таких матерей. «Привет, — говорили они друг другу. — Ужасно холодно, не правда ли?» Их дети приходили в три пятнадцать, крича через всю площадку, при их виде поднимался гул явно уставшего от ожидания коллектива, словно всем матерям разом крайне убедительно напомнили об их обязанностях.
Руфус почти всегда приходил последним. В течение первой четверти мальчик почти всегда был один, шел с опущенной головой. Он двигался очень боязливо и всегда — в сторону Джози. Но в этой четверти, кажется, он нашел друга — еще одного рыжеволосого нескладного мальчугана в очках и с огромными ушами. Сын стал выглядеть увереннее с появлением друга, он чуть ли не гордился этим. Бесспорно, было гораздо лучше видеть его гуляющим с кем-то, чем одного. Друга звали Колин — вот, пожалуй, и все, что Руфус сказал о приятеле.
— День прошел хорошо? — спросила Джози. Она подошла и поцеловала его. Сын не запрещал матери целовать себя, и она решила, что пока мальчик не сделает этого, можно продолжать эти поцелуи.
Руфус кивнул. В большинстве случаев он кивал, избегая новых вопросов.
— Хорошо, — сказала его мать. — Я очень рада. Я ходила на собеседование по поводу работы. Это милая школа, такой же и директор. Чувствую, что все будет хорошо.
Мальчик вспомнил рабочие дни Джози в Бате.
— Ты будешь пользоваться той же сумкой?
— Думаю, да. Она прекрасно сохранилась. Проголодался?
— Да.
— Что было на обед?
Руфус подумал.
— Картофельная запеканка и спагетти.
— И никаких овощей?
— Морковка, но я ее не ел.
— Никакой зелени?
Мальчик покачал головой. В его понимании только горох был вкусным, а все остальные овощи — нет.
— Ты не против, — спросила Джози, — если мы пойдем и съедим по гамбургеру?
Он поднял лицо, просто сияя от радости.
— Да.
В закусочной Руфус выбрал чизбургер с чипсами и банановый коктейль. Джози взяла себе чашку кофе. Она посмотрела на сына, осторожно выковыривающего лук-порей и помидор. Было удивительно, что тот, кого с самого детства приходилось улещивать и умасливать, заставляя есть то, что более-менее полезно для здоровья, мог обладать такой чистой кожей, ясными глазами и блестящими волосами.
— Руфус…
Он жадно откусил булочку и поднял на мать глаза.
— Я должна тебе кое-что сказать. Может быть, это проще говорить здесь, чем дома.
Он перестал жевать.
— Я получила сегодня утром письмо от папы…
Сын с ожиданием смотрел на нее. Были видны только глаза и нос над чизбургером.
— Милый, я думаю, папа собирается снова жениться.
Теперь настала ее очередь ждать. Сын внимательно смотрел на мать какое-то время и казался при этом совершенно спокойным. Потом Руфус снова надкусил чизбургер.
— Я знаю, — сказал он с набитым ртом.
— Знаешь?
Мальчик утвердительно кивнул, проглотил кусок и потянулся за молочным коктейлем.
— Он говорил тебе?
