- То есть все-таки шпионы. - В свою очередь, усмехнулся Вадим, который, не смотря на род своих занятий, а может быть, как раз благодаря этому, кое-что в эвфемизмах подобного рода понимал.
- Ну, разве что промышленные, - совершенно спокойно пожал плечами Давид. - Серьезно!
- А я тут при чем? - сразу же спросил Реутов.
- А ты тут совершенно ни при чем, - Давид отложил вилку, которую все еще держал в руке. - Я потому и удивился, когда тебя тамобнаружил.
- То есть, ты к Василию ...
- Ну, да! - Давид покрутил головой и, крякнув, от раздражения, по-видимому, потянулся за сигаретами. - Ну, посудите сами! Будь мы шпионы, стали бы моих школьных друзей разыскивать?
В словах Давида имелась определенная логика, тем более что ни Василий, ни Вадим не являлись хранителями гостайны, и, если Василий еще мог иметь доступ хотя бы к коммерческим секретам Ганзы, то уж Реутов-то был далек даже от подобного рода информации.
- Хорошо, - сказал он, тоже беря сигарету. - Допустим. Допустим, что так, но почему нас захватили в одно и то же время и одни и те же люди?
- Не знаю, - покачал головой Давид и, закурив, протянул зажигалку Вадиму.
- Тогда, давайте думать, - предложила Лилиан. - Что-то же должно вас объединять, кроме детской дружбы.
- Думать никогда не вредно, - согласился Реутов. - И начать, я предлагаю, с выяснения фактов и обстоятельств. Я готов первым рассказать, что было со мной, но перед этим я хотел бы все же узнать, за чем, конкретно, вы прибыли в Петров. Откровенность за откровенность, так сказать.
Минуту за столом царило молчание, и пока Давид с Лилиан играли друг с другом в игру "кто кого переглядит", Вадим начал разливать кофе. Есть он уже расхотел, остальные, судя по всему, тоже, но кофе, в любом случае, никому не помешает. Был соблазн и коньячку немного плеснуть, но, по здравом размышлении, от этой идеи Реутов отказался.
"Может быть позже", - решил он, ставя перед Полиной чашку.
- Спасибо, - улыбнулась она.
- На здоровье! - ответно улыбнулся он, и в этот момент Давид, наконец, заговорил.
- В двадцатых годах, - сказал он, пододвигая к себе сахарницу. - В Петрове существовала такая фирма, "Олимпия". Принадлежала она купцу первой гильдии Горскому и выпускала парфюмерию, по тем временам, прежде всего, мыло, разумеется, но и другое всякое, включая лекарственные мази. Это был, говоря современным языком, прообраз парфюмерно-фармакологических фирм. Так вот, в "Олимпии" работал химик по фамилии Зимин. У Зимина было несколько патентов, но интереснее другое. Несколько лет назад наш исследовательский отдел начал работу над новым лекарством против болезни Крювелье ...
- Рассеянный склероз. - Кивнул Вадим.
- Ну, я подробностей не знаю, - махнул рукой, с жатой в пальцах сигаретой Давид. - Я же не врач. Но к нашему делу это вряд ли имеет отношение. Главное в другом. Если нам удастся разработать этот препарат, он станет первым в серии крайне эффективных средств лечения болезней центральной нервной системы.
- И вы заработаете на этом кучу денег, - согласился Вадим, в общих чертах вполне представлявший, о чем идет речь.
- Да, - усмехнулась в ответ Лилиан. - Но что в этом плохого?
- Ничего, - пожал плечами Вадим. - Я просто уточняю.
- Правильно уточняешь, между прочим, - усмехнулся Давид. - Это сулит большие прибыли, поэтому все так и "воспламенились". Но дело идет туго. И тут-то и всплыло имя Зимина. Оказалось, что один из его патентов касался чего-то там ... Ну, вот честное слово, не знаю чего! Бросились искать и нашли статьи по биохимии, написанные профессором Петровского университета Алексеем Николаевичем Зиминым, то есть, тем самым "химиком", который работал в "Олимпии". И статьи эти явно указывали на то, что двигался он как раз в том направлении, в котором работают сейчас и наши исследователи. Но вот какое дело, последняя статья опубликована в 1923 году, а с 1924 - Зимин уже в списках профессоров университета не числится. Зато в1925 он начинает работать химиком у Горского и до тридцатого года успевает получить восемь патентов, один из которых является прямым продолжением последней опубликованной им статьи. И в том же тридцатом году машина, в которой ехали Горский и Зимин не вовремя выскочила на переезд, и ее раздавил паровоз.
- Думаете, их убили? - спросила заинтригованная рассказом Полина.
- Убили? - Удивленно посмотрел на нее Давид. - Почему вы так решили?
- Не знаю, - смутилась Полина. - Мне просто показалось ...
- Да, нет, не думаю, - покачал головой Давид. - Мы, собственно, приехали, чтобы выяснить, не осталось ли от Зимина каких-то бумаг. Но дело в том, что об этом меня как раз и не спрашивали. Во всяком случае, арестовали меня по обвинению в шпионаже. - Грустно усмехнулся он. - У этих ребят и ордер из прокуратуры имелся, мне его предъявили. А потом все разговоры, из тех, что я помню, разумеется, - добавил он с кислой миной на лице, по-видимому, вспомнив сейчас и о химии, которой его накачивали. - Крутились вокруг моей биографии и контактов в каганате.
- То есть, ни Зимин, ни я их, по-твоему, не интересовали? - уточнил Вадим.
- Да, нет, - возразил Давид. - Ты, может быть, и интересовал, они же меня и о детстве расспрашивали и о походе в ресторан тоже. Так что твоя фамилия прозвучала и не раз, но никаких конкретных вопросов, действительно, не было.
- Ничего не понимаю, - честно признался Вадим и, закурив новую сигарету, стал рассказывать свою часть истории.
9.
- Ну, а теперь, ваша очередь, уважаемые дамы, - сказал Вадим, закончив рассказ. - Если не имеется, конечно, вопросов и замечаний по существу изложенного, - усмехнулся он, наблюдая выражение лица Полины (а ведь он и так уже, не желая излишне драматизировать, опустил кое-какие не слишком аппетитные подробности). Однако ни спросить о чем-нибудь, ни прокомментировать его историю, никто не успел, потому что в этот как раз момент в дверь позвонили.
От неожиданности все даже вздрогнули. Оно, в общем-то, и понятно, потому что звонок в дверь - было последнее, чего они могли сейчас ожидать. Они ведь находились в доме, от которого до ближайшей усадьбы было километра три, а до деревни Бобры и того больше, и все это, между прочим, не лугами, да полями, а лесом, да болотами, через которые тянулась раскисшая от дождей грунтовая дорога. Да и кто вообще мог знать, что в доме кто-то есть? Впрочем, как тут же сообразил Вадим, пугаться как раз и не стоило. Вот если бы начали стрелять, или ломать дверь, тогда - да, а так ...
"Авось, пронесет!"
Звонок повторился.
- Может быть, соседи? - не слишком уверенно предположила Полина, вставая из-за стола. - Или почтальон?
Идея с почтальоном показалась Вадиму не слишком правдоподобной, Давиду, судя по всему, тоже. Во всяком случае, Казареев тоже встал и, подойдя к каминной полке, взял в руки давешний пистолет-пулемет.
Позвонили еще раз.
- Иду! Иду! - крикнула Полина и, оглянувшись, прижала палец к губам.
Давид кивнул ей, показывая, что понял, и тихо сместился ближе к двери, которую, выходя в прихожую, Полина за собой прикрыла.
Вадим прислушался. Лязгнул металлический засов, которым входная дверь закрывалась изнутри, раздались невнятные голоса. По-видимому, Полина говорила с каким-то мужчиной, и, хотя слов было не разобрать, судя по интонациям, разговор протекал вполне мирно.
- Вадим! - неожиданно крикнула Полина. - Вадим! Иди сюда, пожалуйста!
Взглянув удивленно на Лили и Давида, Реутов пожал плечами, и вышел в прихожую. Полина вполоборота стояла около открытой двери, а за дверью прямо перед медленно подходящим к ним Вадимом с выражением вежливого ожидания на смутно знакомом, но все-таки не узнанном лице, стоял высокий крепкий мужчина лет пятидесяти в распахнутом длиннополом плаще.
- Вот, - сказала Полина, стараясь скрыть свое удивление. - Господин хочет с тобой поговорить.
- Со мной? Простите ...
- На пару минут, Вадик, - говорил мужчина низким и как будто тоже знакомым баритоном. - Если не возражаешь, конечно.
- Не ... - начал, было, Реутов, хотевший сказать, что он, собственно, не возражает, хотя и не понимает, какого хрена, к нему обращаются на "ты", но не закончил, потому что у него, как пелена с глаз упала, и он вспомнил, где уже видел этого человека.
- Марик?! - В полном обалдении спросил он, справившись, наконец, с первым потрясением. - А ты здесь откуда?
- На пару минут, - повторил Марк, которого здесь и сейчас Вадим ожидал бы увидеть не больше, чем государя императора и кагана всея Руси Дмитрия Третьего.
10.
Греч, Маркиан Иванович (21 февраля 1937, Станица Черевинская, Итильской области - ) - активный участник Второй Отечественной Войны, есаул, четырежды ранен, награжден двенадцатью правительственными наградами, подробности биографии после 1963 года не известны.
- Ты мне, Вадик, прямо скажи, - чем дальше, тем больше, ситуация эта Илье не нравилась, но и не поговорить, раз уж такой случай вышел, он тоже не мог. - Если я влез на чужую территорию, так и скажи. Я не маленький, не обижусь. Ты только скажи, и я исчезну.
