– Не вижу причин, по которым Джой непременно надо это знать, – отрывисто произнес Луис. – Уверен, есть много такого в Гонконге, чего я никогда не пойму. Вам заказать что-нибудь, Джой? Миссис Фервезер?
Джой улыбнулась ему в знак благодарности за поддержку.
Пока они ели основное блюдо, на море поднялось волнение, и официантам приходилось хвататься за мебель, чтобы не уронить тарелки. Вино в бокале Джой едва не пролилось.
– Так бывает всегда, – сказал сидящий рядом с ней Луис. Помада у него стерлась, и теперь Джой не могла смотреть на него без смеха. – В первый раз я свалился с койки во время сна.
Джой ничего не имела против. Каждая огромная волна приближала ее к Тилбери. Но некоторые дамы неодобрительно вскрикивали, словно кто-то был виноват в этом метеорологическом просчете. Их пронзительные, как у чаек, голоса перекрывали музыку, которую по распоряжению капитана следовало играть, хотя музыкантам трудно было устоять на месте, и музыка звучала теперь нестройно. В этот момент Стелла, нетвердой походкой направившись в туалет, едва не упала, и Петер бросился, чтобы подхватить ее, отбросив свой стул назад. Джой увидела выражение лица Стеллы, когда она его благодарила, и ей вдруг стало очень неловко.
Луис, наблюдая за Джой, наполнил ее бокал.
– Если выпьете достаточно, вам будет казаться, что это вы качаетесь, а не корабль, – сказал он, случайно коснувшись ее руки.
Джой, не сводившая глаз со Стеллы, которая продолжала держаться за Петера, даже не заметила этого.
И вот она напилась. До нынешнего вечера Джой вела себя сдержанно, но теперь, подобно остальным, заразилась ощущением того, что скоро все закончится, поддавшись безрассудству жизни в изоляции и мыслям о предстоящей более благоразумной и размеренной жизни. Тосты становились все более громкими и нелепыми – за покойного короля, за старую страну, за Елизавету (при этом Джой поймала себя на том, что встает и царственно кивает), за Одинокого ковбоя и Тонто, за пудинг, за усовершенствование производства сливок, бисквита и алкоголя и за «Дестини», который, покачиваясь, продолжал путь по волнам.
Джой поймала себя на том, что хихикает и не очень возражает против того, что Луис обнял ее, и она уже перестала замечать, кто и когда ушел из-за стола. Когда на возвышение поднялся капитан и объявил, что собирается вручить приз за лучший костюм, Джой, так же как и остальные гости, встретила его слова громкими грубыми выкриками.
– Тише! Тише! Дамы и господа! – пытался урезонить их первый помощник, стуча кончиком ножа по бокалу с бренди. – Успокойтесь, пожалуйста!
– Знаете, Джой, я нахожу вас просто изумительной.
Джой отвела взгляд от возвышения и уставилась на Луиса, чьи карие глаза неожиданно стали похожи на жалобные глаза щенка.
– Я хотел вам сказать об этом с самого Бомбея.
Он накрыл ладонью ее руку, и Джой быстро отдернула свою, боясь, как бы кто не увидел.
– Ну, успокойтесь же, дамы и господа! Давайте, давайте.
Капитан вытянул перед собой руки ладонями вниз, а потом, когда корабль накренился на правый борт, резко вскинул одну вверх. Пассажиры завопили и засвистели.
– Ужасно долгая разлука с любимым человеком, Джой. Я это понимаю. У меня дома тоже есть девушка. Но от этого не перестаешь мечтать о ком-то другом, так ведь?
Джой пристально смотрела на Луиса, огорчившись, что он так все усложняет. Он ей нравился. В других обстоятельствах – может быть. Но не сейчас… Джой покачала головой, пытаясь вложить в этот неприметный жест толику сожаления, чтобы не задеть его чувства.
– Давайте не будем об этом, Луис.
Луис надолго задержал на ней взгляд, потом опустил глаза.
– Простите, – прошептал он. – Наверное, выпил лишнего.
– Ш-ш-ш! – зашипела на них миссис Фервезер. – Замолчите же вы наконец! Он пытается что-то сказать.
– Что ж, я знаю, этого момента все вы долго ждали и все вы приложили громадные усилия… но это не совсем правда. – Когда раздался смех, капитан умолк. – Нет-нет. Это просто шутка. Я долго размышлял над вашими костюмами. Над некоторыми – невероятно долго. – При этих словах он многозначительно посмотрел на прозрачные покрывала Стеллы. Джой, хотя и была поглощена другим, с облегчением увидела, что подруга сидит за столом. Петер уже некоторое время отсутствовал. – Однако мы с коллегами приняли решение присудить наш приз, – он поднял бутылку шампанского, – мужчине, который доказал, что способен на откровенную дерзость.
Собравшиеся пассажиры молча ждали.
– Дамы и господа, Петер Брандт. Или, скорее, наш египетский торговец.
Столовая разразилась аплодисментами, в воздух полетели салфетки и недоеденные булочки. Джой, вместе с остальными собравшимися, стала оглядываться по сторонам, пытаясь отыскать Петера среди множества плохо узнаваемых голов. Поскольку черной шерстяной шапочки не было видно, хлопки постепенно прекратились и пассажиры, крутя головами, принялись вполголоса переговариваться.
Джой подняла взгляд на капитана, на время умолкнувшего, а потом на Стеллу, пребывавшую в таком же замешательстве.
– Может быть, он где-то торгует, – пошутил капитан. – Попрошу кока поискать его в кладовках. – Озираясь по сторонам, он, очевидно, не знал, что делать дальше.
Его прервал шепот, раздавшийся с другого конца столовой. Подобно легкому ветерку, он прошелестел по столам, и Джой, следуя за его направлением, наконец увидела его причину. Все глаза остановились на Джорджине Липском, которая нетвердой походкой вошла в дальнюю дверь. Волосы ее выбились из-под фуражки и свисали свободными прядями на плечи. Споткнувшись, она попыталась сохранить равновесие и ухватилась за спинку свободного стула.
Пытаясь уразуметь смысл увиденного, Джой уставилась на нее, потом перевела взгляд на Стеллу, сильно побледневшую. Ибо безупречно-белый костюм Джорджины был здорово измазан. От эполет до середины бедер морская форма носила явные следы пятен от сапожной ваксы. Джорджина, очевидно пребывая в неведении, уставилась на повернутые к ней лица, а затем, подняв голову, решила всех проигнорировать. Подойдя к их столу, она тяжело опустилась на стул и закурила сигарету. Наступило краткое напряженное молчание.
А потом раздался вопль.
– Ах ты, потаскуха! – закричала Стелла и бросилась на нее через стол, хватая за волосы, эполеты, за все, что попадалось под руку. Но тут Луис и первый помощник капитана бросились оттаскивать ее. Джой, оцепенев, встала, не узнавая в этой банши с диким взором свою подругу. – Чертова потаскуха! – вопила Стелла.
Грим танцовщицы размазался под глазами. Луис схватил Стеллу за руку, принудив отпустить волосы Джорджины, однако мужчины немного выждали и только потом отпустили Стеллу.
– Тише, дорогая, – сказала миссис Фервезер, гладя ее по волосам. Мужчины усадили Стеллу. – Ну же. Успокойся. Веселья на один вечер и так хватает.
Вся столовая притихла. Капитан дал знак оркестру играть, но музыканты заиграли только после долгой напряженной паузы. Сидящие рядом с Джой гости смущенно посмеивались или издавали неодобрительные возгласы, но вскоре переключили внимание на своих соседей.
Джорджина со сбитыми на сторону волосами поднесла руку к лицу, проверяя, нет ли крови. Ничего не найдя, она стала искать на скатерти сигарету, которую выбили у нее из руки. Сигарета одиноко плавала в бокале миссис Фервезер. Джорджина спокойно достала другую из серебряного портсигара. Потом, подняв голову, она взглянула на Стеллу.
– Глупая девочка, – произнесла она, глубоко затянувшись дымом. – Неужели ты думаешь, что была единственной?
Джой сидела на палубе со стороны правого борта, обняв рыдающую Стеллу и размышляя над тем, когда можно будет сказать ей, что они промокли и замерзли – зуб на зуб не попадает.
Стелла рыдала уже двадцать минут, не обращая внимания на холодную водяную пыль и качающуюся палубу и прижавшись к промокшей Джой.
– Не могу поверить, что он мне лгал, – задыхаясь, сказала она. – Все, что он мне говорил…
Джой предпочитала не обсуждать это. Или то, к чему все может привести.
– Она такая ужасная. Старая! – Стелла смотрела на Джой распухшими от слез глазами. Голос ее звучал презрительно. – У нее грубое лицо, и она слишком сильно мажется. У нее есть даже растяжки.
Джой догадывалась, что дело, скорее, не в том, что Петер обманул ее. Стеллу, пожалуй, шокировала его неразборчивость в выборе партнерши.
– Ах, Джой… Что мне делать?
Джой вспомнила о том, как Петер Брандт вернулся за обеденный стол. Поначалу он смеялся и отпускал непристойные шуточки, в своем подпитии не замечая, что стол приветствовал его мертвым молчанием. Потом его смех стал принужденным, и, чтобы развеселить соседей, он рассказал еще один смешной анекдот. Подошел капитан и шмякнул на стол перед ним бутылку шампанского, лаконично объявив:
