Сабина осторожно остановила лошадь и, заглянув в окно кухни, увидела не Энни, а сидящего за столом Патрика, мужа Энни, который опустил голову на руки и ссутулился, словно от непомерного груза. Энни, наполовину спрятанная бликами на стекле, сидела за столом напротив него, уставившись в пространство.
Сабина ждала, что они заметят ее, но ни один не пошевелился, и она поехала дальше, чтобы они не решили, будто она шпионит. Сабина подумала, а не сказать ли об этом миссис X., но не знала, как начать разговор. К тому же они уже вошли в гостиную.
Родственники миссис X. сидели на удобных новых диванах, общаясь небольшими группами и прихлебывая напитки. С одной стороны стоял большой раздвижной стол с тарелками и столовыми приборами, украшенный вазами с цветами. Вокруг стола были очень плотно расставлены стулья. В центре на полу, застеленном ковром светлых тонов, два мальчика играли в электронный гоночный трек, с шумом запуская машинки, которые врезались в мебель. В гостиной было еще теплее, чем в коридоре, и Сабине стало жарко в толстом пуловере. Она настолько привыкла жить в холодном доме, что надевала на себя не менее четырех слоев одежды, и даже не помнила, насколько прилично выглядят три нижних.
Сабина никого не знала, кроме Патрика и Энни, которых до этого видела только в их собственном доме. Патрик в знак приветствия поднял свой стакан. Он толкнул в бок Энни, глядящую куда-то вдаль, и та вздрогнула, а потом широко улыбнулась Сабине и сделала ей знак сесть рядом с ней. Сабина нерешительно подошла к ним, легонько подталкиваемая миссис X., которой, чтобы перекричать гомон голосов и музыку, приходилось говорить очень громко.
– Послушайте все, это Сабина. Сабина, я даже не стану пытаться обойти с тобой комнату, потому что ты все равно не запомнишь всех имен. Я начну подавать еду через пять минут, а вы пока посидите. Том, не забудь налить что-нибудь Сабине.
На Энни был один из ее необъятных свитеров. Сабина, которая уже начала теребить себя за воротник, недоумевала, почему Энни, в отличие от нее, чувствует себя вполне комфортно.
– Как дела, Сабина? – спросил Патрик. – Я слышал, ты делаешь успехи в верховой езд.
Сабина кивнула, заметив, что Патрик выглядит ужасно. Под глазами у него были темные круги, а на подбородке по крайней мере двухдневная щетина. Несмотря на облик крупного грубого мужчины, которому больше подошла бы работа на ферме, нежели писательство, Патрик всегда выглядел безупречно и был чисто выбрит. От него обычно приятно пахло.
– Поедешь на охоту с гончими на следующей неделе? Увидишь окрестности Уэксфорда.
– Конечно поедет, – сказал Том, который уселся на пол рядом с детьми. – Я сам вывезу ее. Сначала заставлю сделать несколько серьезных прыжков – посмотрю, сможет ли она пройти дистанцию, – а потом мы замечательно проведем день.
Сабина не знала, надо ли возражать против участия в охоте на лис или упиваться мыслью, что Том собирается поехать с ней. Она не хочет убивать лис, правда не хочет. Она все же вегетарианка. При виде сбитого на дороге животного Сабина обычно рыдала. Но провести весь день с Томом…
– Твоя мама с тобой? – спросила женщина средних лет с короткими волосами цвета баклажана, мощными плечами и большой грудью. Сабина безучастно на нее посмотрела.
– Сабина, это тетя Мэй, – сказал Том. – Она сестра матери Энни и моей матери. А это Стивен, ее муж. Они знакомы с твоей мамой с того времени, как она жила здесь.
– Вы можете рассесться за столом? Мак, принеси, пожалуйста, сервировочные ложки.
– Прекрасная девочка твоя мама, – сказала женщина, кладя пухлую руку на плечо Сабины. – Она, бывало, плясала вместе с моей Сарой, и они хорошо вместе смотрелись. Она приехала с тобой?
– Нет. Ей пришлось остаться дома и работать.
– Ах, как жаль. Очень жаль. Мне бы хотелось с ней повидаться. Разумеется, мы встречались, когда я была в ваших краях… Когда это было, Стивен? Два года назад? Но мне трудно много путешествовать – с моими ногами и прочим… – (Сабина кивнула, не совсем понимая, чего от нее ждут.) – Артрит. Эта болезнь никого не щадит. Мне сказали, врачи мало что могут сделать. Так что скоро я не смогу ходить и окажусь в инвалидной коляске. Но ты передашь маме привет, ладно?
– Сабина, не стесняйся и накладывай себе еду. Эта компания дикарей ждать не будет, так что давай смелее.
– Скажи ей, если будет в наших краях, пусть обязательно заглянет к нам. Как я тебе сказала, вероятно, я не смогу часто выходить из дому, но мы всегда с радостью ее встретим.
– С ногами стало хуже, Мэй? Ты не говорила.
Послышался едва различимый смешок.
– Тетя Эллен? Можно еще сока?
– Картофель, Сабина. От вежливости гостей сыт не будешь, – предупредил Том. – Бери закуску, пока есть, а не то скоро ничего не останется.
Во время этих разговоров Энни не сводила взгляда со штор напротив. Вероятно, ее мысли были далеко от шума переполненной гостями комнаты. Патрик, который в обычном состоянии часто поглаживал жену по спине или держал за руку, сейчас, отвернувшись от нее, с какой-то мрачной решимостью пил пиво из банки.
О господи! – подумала Сабина, глядя на них. Что-то у них разладилось. В конце концов, она была экспертом по части определения признаков.
– Возьми еще овощей, Сабина. Твоей порцией и муху не накормишь.
– Оставь ее в покое, Мак. Она сама возьмет то, что захочет. Правда, Сабина?
Подобно тому, как язык поневоле ощупывает больной зуб, так и Сабина вновь и вновь обращала внимание на натянутые отношения между Энни и Патриком. Она заметила, что Патрик два или три раза пытался заговорить с женой, но даже если она и отвечала, то едва смотрела на него. Ее взгляд все время был устремлен на какую-то невидимую точку мимо него. Сабина заметила, что Энни пьет больше обычного и мать тайком поставила перед ней стакан воды. А Том, бывший, очевидно, в неведении о происходящем, сговорившись с Патриком, пытался развеселить Энни и втянуть ее в разговор.
Жаль, что Сабину все больше это волновало, поскольку она рассчитывала повеселиться на этой вечеринке. Помимо двух огромных индюшек, на стол подали много вкусных овощей и семгу, как раз для нее. Гости так много разговаривали, что не важно было, участвует она в разговоре или просто сидит и слушает. Родственники Тома все время подкалывали по поводу его одиночества, говоря, что он закончит жизнь отшельником, живя в шалаше в лесной чаще.
– Как-то, проходя через лес, я увидел хибару, крытую жестью, – сказал Стивен. – Это будет твоя первая ипотека – да, Томми?
– Не-а. Это дом его подружки, – возразил один из мальчишек по имени Джеймс. – Она там ловит на ужин летучих мышей.
Между тем мистер и миссис X. то и дело трогали друг друга за руки, выразительно переглядываясь. Будь это ее родители, Сабина смутилась бы. По временам мистер X. говорил что-то на ухо миссис X., та краснела и восклицала: «О Мак!» – а когда гости замечали это, то набрасывались на них со словами, чтобы «немножко потерпели», говоря: «Не можете, что ли, подождать, пока уложим детей спать?»
Несмотря на все это, Энни, иногда рассеянно улыбаясь, по живости не отличалась от фигурок миссис X. Правда, не была в той же степени жизнерадостной. Сабина наблюдала за ней с дурным предчувствием. Почему Энни так трудно веселиться?
Начав лакомиться пудингом – огромным сооружением из шоколада и толченого печенья и мороженого, – Сабина почувствовала слабую ноющую боль внизу живота, которая сразу отвлекла ее от созерцания стола и заставила в страхе сжать ноги.
О господи, не здесь! Не сейчас. Ритм ее жизни в Ирландии так сильно отличался от домашнего, что она даже не учла эту возможность. Но теперь, отсчитывая назад недели, сразу поняла, что если не помнит она, то помнит тело.
Дождавшись окончания какого-то бурного спора, она встала из-за стола.
– Как пройти в туалет? – прошептала она миссис X., которая только успела отдышаться после очередного приступа смеха, вызванного шуткой одного из пожилых родственников.
– Заверни за угол, первая дверь направо, – положив руку ей на плечо, сказала миссис Х. – Если этот занят, посмотри около кухни.
Сабина заперлась в ванной и в смятении увидела красноречивый знак, которого боялась. Она приехала сюда совершенно неподготовленной. Теперь нельзя сидеть на стульях со светлой обивкой, не предприняв необходимых мер.
Отмотав кусок туалетной бумаги, Сабина использовала его в качестве временной защиты. А потом, осторожно открывая дверцы шкафов и понимая, что нехорошо рыться в хозяйских шкафах, все же принялась это делать.
Пена для ванны, отбеливатель, крем для зубных протезов, соль для ванны, мыло и туалетная бумага. Пара ржавых пинцетов, вата, сеточка для волос, старые лекарства и флакон шампуня. Тампонов не было. Гигиенических полотенец тоже. Сабина со вздохом оглядела ванную комнату – не пропустила ли она чего.
