— Всё записано и пишется дальше! — крикнул Касым.
— Б…дь, топлива толком нет, ещё бы покрутились, — ответил Коваленко, утирая пот со лба. — Ну что, председатель комиссии, жив-здоров?
Чинарёк полуобморочно висел на ремнях.
— Ох… — ответил за него один из охранников. — Ну, вы, ребята, даёте…
Вика поднялась и сделав несколько шагов на ватных ногах, обняла Коваленко. Целуя его в шершавую загорелую шею, она вдруг быстро укусила Игоря Антоновича за ухо и прошептала:
— Коваленко, сволочь, я в тебя влюбилась!
Она чувствовала, как глубоко и мощно дышит его грудная клетка, как напряжены мышцы его крепких рук, — она вдыхала запах сигарет и коньяка, чувствуя, как подгибаются её ноги…
— Садимся! — крикнул Ложкарёв.
— Эй, солдатики, — сказал над ухом Вики смеющийся Коваленко. — Председателю нехорошо. Прикройте его чем-нибудь… и пусть переоденется в армейское прямо здесь. Нехорошо, вдруг кто из прессы увидит?
Он повернул голову Вики и поцеловал её в губы.
— Живём, криптолог? Не жалеешь, что со мной связалась?
— Живём! — улыбаясь, ответила Вика. — Не жалею.
Вертолёт описывал лопастями странно ленивые круги. Злобный Ложкарёв, стоя у кабины, жадно хлебал из пластиковой бутылки «Кока-колу», запивая её коньяком «Русский» из только что открытой плоской бутылки. Спокойный Касымов хлопотал у платформы. Несколько ребят из «команды психов», как за глаза и в глаза звали «хозяйство Коваленко», уже скачивали видео на два ноутбука, шумно матерясь в брюхе вертолёта на мешающие им ящики. Попутно доставалось и охране переодеваемого чинарька. Охрана злобно огрызалась.
Фантастические дуги, выброшенные коконом, продолжали набухать, будто вытягивая соки из земли близлежащих окрестностей. В воздухе стоял вой сирен, крики громкой связи, взрёвывание двигателей и густой мат. Какой-то идиот, разворачивая танк, своротил штабель груза и теперь танк медленно пятился назад, шлёпая намотавшимися на гусеницу тряпками и проводами. Метались медики в балахонах высшей защиты.
Вся эта суета отражалась в огромных синих стёклах Дворца спорта — угол улиц Серова и Большакова. В полутора кварталах от Дворца кокон дышал и раздувался, покачивая десятком толстых шевелящихся арок.
— Игорь Антонович, эвакуация! — тревожно окликнули их из ближайшего фургона Газ-66.
— Пусть на х…й все идут! Физикам и здесь хорошо! Это контакт, мальчики, понимаете? Контакт! — орал Коваленко, отмахиваясь от сотового, который пыталась всучить ему перепуганная дамочка с потёками туши на щеках.
Вика вспомнила своего квёлого мужа-педрилу, маминого подъюбочника, и расхохоталась. Чёрт возьми, страшно, очень страшно… но всё вокруг — это жизнь! Пыльный УАЗик сердито рявкнул у неё за спиной. Вика обернулась и увидела Романа, торопливо спрыгивающего на покорёженный гусеницами асфальт.
— Welcome! — почему-то по-английски сказал он, размазывая по щекам грязь. — Игорь Антонович, Джефферсон с Зайковым погибли на восемнадцатой точке.
Кто-то ахнул. Коваленко медленно выругался.
— Химзащита! — заорал криво висящий динамик с фасада Дворца спорта. — Солнцев, Натансон и Реми — срочно в контору на совещание. Коваленко, Роман, Шиловская, Фруман — тоже! Второй этаж, направо, второй этаж, направо!
Сотовый Вики Шиловской запищал.
Президент— Муть какая-то, — с отвращением сказал президент, отодвинув листочки. — Разучились отчёты делать, а?
Председатель ФСБ не обиделся.
— Если уж цвет науки толком ничего не может поведать, то нам что? — примирительно сказал он. — Покойный Джеферсон и Коваленко, возможно, ближе всего к истине.
— У Церкви объяснение куда логичнее. Пришёл Сатана и теперь нам всем всем пи…дец, — проворчал президент и оглядел собравшихся. — Между прочим, сюда укладываются все факты. Ну, давайте вслух думать. Это всегда полезно.
За окном куранты начали отбивать десять томительно долгих ударов.
«Вот так отзвучит последний удар, затихнет в воздухе… и появится сам Дьявол с рогами. Глянет на всех нас, крутанёт вилами и… вот тебе и бабушкины сказки и церковные суеверия!» — думал президент, мрачно крутя в руках нож для разрезания бумаг. Академик говорил складно и обтекаемо… но на удивление сухо, как будто обсуждались проблемы, не имеющие к стране никакого отношения.
«А хорошо бы сейчас ахнуть кулаком по столу, выматерить всех к чёртовой бабушке и услать на Урал, к проклятому кокону. Коваленко жалуется, что людей не хватает… квалифицированных. Мол, всего навалом, деньги платятся такие, какие чернобыльским ликвидаторам отродясь не платили, а народу — нет. Средний возраст тех, кто от российского МЕНАКОМа у самого кокона жизнью рискует, сорок шесть лет. А и то сказать — откуда в российской науке молодёжи взяться?
— Олигархов пока плодили, от науки голый член остался, — сказал ему сегодня по телефону злой, как собака, Коваленко. — У меня доктора наук сами пробирки моют, фигурально выражаясь. Нет среднего научного состава. Ни лаборантов, ни техников грамотных, ни даже нормальных геологов! Мне же от них не разрешение на фундамент торгового центра нужно, а нормальные изыскания! У покойного Джефферсона три десятка молодых, спортивных, жопу рвут, в самое пекло лезут, а у меня военные врачи и полтора физика. Шиловскую, вон, взял. Всё-таки МФТИ заканчивала вместе с Романом Ковровым! Так мне её ещё натаскивать и натаскивать!..
Президент хотел, было, сказать, мол, знаем мы, в чём ты Шиловскую натаскиваешь, но промолчал. Говорят, они там чуть ли не у самого кокона целуются…
Впрочем, это хрен с ними, пусть они хоть на «чёрном саксауле» трахаются, но обидно… обидно, что этот удивительно въедливый и разбитной доктор физмат наук оказывается кругом прав. От китайской Академии наук чуть ли не целый железнодорожный суперсостав прибыл — тьма народу и все при деле… вплоть до дезактивационной и прачечной — всё работает. А у нас, как всегда, всё расползается и сыплется… и концов не найти, кому по голове лупить — друг на друга кивают.
Тот же Коваленко — титан! Сам Хокинс с ним теперь переписывается, математическую базу подводит под «теорию квантового сдвига». А вокруг кокона Игорь наш Антонович носится, как последний рядовой. А между прочим — заместитель председателя МЕНАКОМа! Потеряем такую голову — вторую не найдём.
— …как если бы современные учёные обнаружили в лесу святого отшельника, не желающего контакта, — сказал академик.
«Ну… вот я и нить потерял… в размышлениях своих горестных. Надо бы «Пикник на обочине» перечитать. Всё там рассказано, — все эти версии и домыслы. Нет, вот, точно ничего нового под луной не родится! И совершенно незачем было секретариату Академии сегодня доклад этот на цветном принтере печатать, да в красивую папочку «для президента!» любовно вкладывать. Открыл потрёпанную ещё в студенчестве книжку — вот они, версии. Все по полочкам разложены!».
Внезапно он ощутил острое раздражение. Чёрт бы побрал все эти предшествующие его правлению годы! Надо было того же Хокинса из той же Америки в ту же Дубну заманивать, золотое кресло с бриллиантовыми заклёпками дарить, в темечко целовать и мешками денег осыпать! Пусть бы читал свои физико-математические штучки нашим студентам. Лабораторию ему дать, толковый молодняк на полное гособеспечение поставить — только учитесь! Ан нет… прошляпили…. прождали невесть чего.
— Учёный не гриб. Сам собой от сырости не заведётся, — сказал сегодня напоследок Коваленко. — Также, как и квалифицированные техники и средний научный состав. У меня добровольцев — хоть отбавляй. Но кроме, как таскать и перетаскивать я их приспособить ни к чему не могу. Точка.
Вот так-то, дорогой товарищ президент. Мол, утрись. И крыть-то в ответ нечем. Кругом обгадили и платочка не дали. Хоть начинай оправдываться, мол, я-то что? Это ты у прежних спроси!
«А он ведь спрашивал когда-то! — с тоскою подумал президент, вспоминая личное дело Коваленко И.А. — Криком орал… ссорился со всеми…»
— …наиболее приоритетное направление, — с видимым облегчением сказал академик, закончив речь, и аккуратно передал президенту ярко-алую папку с прекрасно оформленным докладом.
— Спасибо, — сказал президент и повернул тяжёлую голову к сидящему справа. — Запишите: всё финансовое и материальное обеспечение президент держит под своим личным контролем.
«А вот взять бы и наделить Коваленко правами военно-полевого суда, — горько усмехнувшись, зачем-то подумал он. — По законам чрезвычайного положения! Вот бы вы все забегали…» Он представил себе ёлки и фонарные столбы Кремля, увешенные телами, и содрогнулся. Тьфу, ты, бред какой в голову лезет!..
