Галантно поцеловав руку, я спрашиваю о главном, ради чего сюда пришел:
- Вы не видели здесь наглого молодого человека, любящего клонироваться?
- Видела. Он минуту назад ушел. Точнее, улетучился в стратосферу. А я думала, вы меня ищете...
Однако... Так парни знакомятся с девицами, а не наоборот. Проигнорировать? Нет. Она очень красива, даже по меркам вирта. Ни одно виртело, даже сработанное в мастерской лучшего кутюрье, не сделает из дурнушки красавицу. Красота - она ведь во всем: в мимике, жестах, улыбке. Я провел сотни часов, изучая человеческие лица и вырабатывая в себе чувство красоты. И теперь, слава Первому, безошибочно отличаю красавиц от дурнушек даже в вирте. Не воспользоваться интересом ко мне этой по-настоящему красивой девушки было бы просто глупо. Но вначале придется ее огорчить.
- Нет, не вас, а того парня.
- Зачем он вам?
- Больно красиво говорил о свободе. Его слова запали мне в душу.
- У нас с вами и тем парнем - какой-то извращенный треугольник. Я жду вас, вы ищете его, он только что пытался назначить свидание мне... Так и будем друг за другом бегать?
- Я полагаю, не он один пытался сегодня с вами познакомиться. Вот еще один претендент, - указываю я взглядом на летуна, пикирующего на наш столик. Он чуть ли не со свистом проносится над нами. Клеопатра отмахивается от летуна, как от назойливой мухи.
- Тот парень... Он сказал, что еще в прошлый раз меня заприметил и только поэтому еще раз заглянул в этот негостеприимный бар. И что именно он - исходный Заратустра, остальные - или друзья, разделяющие его взгляды, или мальчишки, решившие поразвлечься. Сейчас развлекаются, а завтра, глядишь, что-то поймут и тоже станут друзьями.
- Рад за вас.
Девочка явно набивает себе цену. Все так банально... Впрочем, если Заратустра не соврал, цена этой красавицы в моих глазах действительно растет, причем резко.
- И только? Вас не интересует, что я ему ответила?
- Нет. Это - ваши личные с тем парнем дела. Я - третий лишний.
- И все-таки послушайте. Я ответила, что жду другого человека. Что каждый день прихожу сюда в надежде его увидеть.
Летун, выполнив боевой разворот, вновь заходит для бомбометания. Схватить, что ли, его за крыло, повторив трюк Заратустры? Летуны и в самом деле назойливы, как мухи.
- И напрасно. Это здесь он молодой-красивый. В реале может оказаться слюнявым стариком.
- Не может. Слюнявые старики не спасают девушек от сатанистов.
Однако... Это даже не с открытым забралом, это - полная капитуляция. Но мне не нужны пленные! И что теперь с нею делать? Впрочем, еще один осведомитель мне не помешает. Тем более такой сексапильный. Почти как моя жена. Но она добилась этого тяжким многолетним трудом, а этой дурочке все досталось от природы, то есть даром. Продолжим треп?
- Зато они часто оказываются примерными семьянинами.
- Я впервые слышу это словосочетание. Не подскажете, что оно означает?
- По-моему, что-то неприличное. Простите, сам не понимаю, как с языка сорвалось.
- Следите за базаром, сударь! - улыбается Клео.
Улыбка у нее такая, что сидящие за соседними столиками летуны не сводят с Клеопатры глаз и начинают прислушиваться к нашему разговору.
- Ваши надежды сбылись. Вы меня увидели. Пора прощаться? У меня много дел.
- Как, вы уже уходите? - огорчается Клеопатра. И, насколько я понимаю, вполне искренне огорчается.
- На это есть две причины. Во-первых, я не люблю скрытых баров. Во-вторых, не люблю быть на сцене.
- На сцене?
- На нас смотрят почти все летуны, как летающие, так и сидящие. Посмотрите, какие фортеля выделывают, чтобы обратить на себя ваше внимание. Даже странно. Как будто у вас у единственной - виртело "Клеопатра".
- Я единственная, на ком оно хорошо сидит. Летуны чувствуют, что я настоящая, поэтому... Отложите свои дела, - перебивает Клео сама себя. - Я еще не налюбовалась вами.
- Моя личина - от Волкова.
- Дело не в личине от хорошего имиджера. Из-под любой личины всегда выглядывает личность. А вы, как мне кажется... как я уверена, - исправляется Клеопатра, - незаурядная личность. Я хочу узнать вас хоть чуточку получше. И, думаю, я для вас тоже представляю некоторый интерес.
- Почему вы так уверены?
- Потому что и это виртело, и мою личину делали с меня. Потому что многие мужчины даже в реале хотели бы со мною, познакомиться.
Словно подтверждая ее слова, летун снова проносится над самыми нашими головами. Подошвы его кроссовок ярко-красные - словно стоп-сигналы авто. .
- Мы говорили о личностях.
- Мужчина интересует женщину прежде всего как личность, женщина мужчину прежде всего как лицо и его продолжение, фигура. Пожалуйста, не покидайте меня так поспешно! Я вам еще пригожусь!
Такое впечатление, что она мои мысли читает. И неглупа, явно неглупа. Может быть, даже умна. Из нее получится не осведомитель даже - агент! Но с агентом-женщиной нужно обязательно переспать - лучше работать потом будет и не предаст. Вернее, не сразу предаст. Будет верна во всех смыслах, пока не влюбится в другого. Эта, судя по всему, влюбляется надолго, а значит, нечасто. Из нее может получиться прекрасный - во всех смыслах - агент.
- Может быть, может быть... Нам, хранителям, многие помогают. Из тех, кто понимает нашу необходимость. Хотя чаще нас ненавидят.
- Я тоже ненавидела копов, мешающих нормально жить в вирте, - до того момента, как попала в руки сатанистов, - бесхитростно признается Клеопатра. Но теперь... Теперь все иначе.
Летун перестал терроризировать нас пикированием. Он изменил тактику: завис прямо над столиком, метрах в четырех, чтобы я не мог до него дотянуться, и беззастенчиво подслушивает разговор. А бармен, занятый другими посетителями, на это безобразие не реагирует. Или после предыдущего визита Заратустры зависание в воздухе здесь уже не считается нарушением? Эта паршивая овца очень быстро портит стадо.
Нужно как можно быстрее ее ликвидировать. А Клеопатру отсюда следует немедленно увести - отвергнутые поклонники все равно не дадут поговорить.
- Давайте уйдем отсюда, - второй уже раз читает мои мысли Клео. - Мы привлекаем слишком много внимания.
- Я здесь ни при чем, это вы. Боюсь, в любом другом общественном месте будет то же самое.
- Это можно считать комплиментом?
- Констатацией факта. Комплименты я делать не мастак.
- Вот и славно. Я их не люблю. Надоели, - все с той же непосредственностью сообщает Клеопатра.
Интересно, она и в постели столь же непосредственна? А значит, и столь же откровенна... своим реал-телом. Видно, самцы-обыватели это нутром чуют. Искренность никакое вир-тело не сымитирует, да и не скроет.
- Комплиментов не бывает много. Их бывает мало или очень мало. Я впервые встречаю девушку, которой надоели комплименты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
