на дыбы.
— Не уезжайте же, господин! — крикнул Юро. — Уздечка! Вы должны оставить мне уздечку!
— Ага, как же! — незнакомец разразился смехом, теперь даже Юро узнал его.
Кожаной плетью Мастер огрел Крабата.
— Вперёд! — и, не заботясь больше о Юро, он унёсся прочь.
Бедный Крабат! Мастер гонял его вдоль и поперёк по полям, он гнал его по пням и камням, по кустам и канавам, через колючие заросли и трясину.
— Я тебя научу слушаться!
Когда Крабат замедлял бег, мельник хлестал его плетью. Он бил его шпорами так, что парню казалось, будто ему вонзают раскалённые гвозди в плоть.
Крабат пытался стряхнуть Мастера, он брыкался, он вырывал уздечку, он упирался.
— Давай, брыкайся! — крикнул мастер. — Меня ты не сбросишь!
Плетью и шпорами он измотал Крабата. Последняя попытка воспротивиться наезднику провалилась. Теперь Крабат проиграл борьбу и подчинился. Пот капал с его гривы, а с морды — пена. От всего его тела шёл пар, он задыхался, он дрожал. Кровь струилась по его бокам, он чувствовал, как она теплом растекалась изнутри по ляжкам.
— Вот так!
Мастер поставил Крабата на дыбы, затем пустил его рысью. Галопом направо, галопом налево, снова лёгкой рысью, какое-то время шагом — а теперь стой.
— А всё могло быть куда проще для тебя, — мельник спрыгнул с коня, снял уздечку. — Теперь становись снова человеком!
Крабат превратился обратно; рубцы, порезы, раны и кровоподтёки у него остались.
— Прими их как наказание за своё непослушание! Когда я даю тебе задание, ты должен его выполнять — так, как тебе было велено, и не иначе. В следующий раз ты у меня так дёшево не отделаешься, запомни это!
Не оставалось никаких сомнений, что Мастер был убийственно серьёзен в каждом слове.
— И ещё одно! — теперь он чуть повысил голос. — Никто не мешает тебе потребовать должок с Юро — вот!
Он сунул парню в руку кожаную плеть. Затем развернулся, чтобы уйти, и через несколько шагов поднялся в воздух — ястреб, который в стремительном полёте унёсся прочь.
* * *
Хромая, Крабат двинулся в обратный путь. Каждые несколько шагов он вынужден был останавливаться. Свинцовые гири висели на его ногах. Все кости в теле ныли, все мышцы болели. Когда он достиг Виттихенауэрской дороги, то свалился в тени ближайшего дерева отлежаться. Если бы Певунья видела его сейчас — что бы она сказала?
Спустя какое-то время по дороге приплёлся Юро — робко, с неспокойной совестью.
— Эй, Юро!
Придурок испугался, когда Крабат окликнул его.
— Ты это?
— Да, — сказал Крабат. — Я это.
Юро отступил на шаг. Он указал рукой на кожаную плеть, другою в то же время закрыл лицо.
— Ты меня побьёшь, да?
— Мне бы следовало, — заметил Крабат. — Мастер ждёт этого, во всяком случае.
— Тогда быстрее! — сказал Юро. — Я заслужил эту трёпку, это правда — и пусть бы она уже была для меня позади.
Крабат сдул волосы со лба.
— И что, моя шкура тогда быстрее заживёт — как думаешь?
— Но Мастер!
— Он мне этого не приказывал, — возразил Крабат. — Это был только совет. Иди сюда, Юро, садись на траву ко мне!
— Как скажешь, — ответил Юро.
Он вытащил из кармана деревяшку, или что ещё это было, очертил ею кругом то место, где они прилегли отдохнуть, потом дополнил круг тремя крестами и пентаграммой.
— Что это ты делаешь? — поинтересовался Крабат.
— А… ничего, — сказал Юро уклончиво. — Просто защита от комаров и мух, знаешь… Не даю себя донимать. Покажи-ка свою спину! — с этими словами он задрал рубашку Крабата. — Ох ты ж, как Мастер тебя отделал!
Он свистнул сквозь зубы, порылся у себя в кармане.
— У меня тут есть мазь, которую я всегда ношу с собой, рецепт от моей бабушки — мне помазать тебя ею?
— Если это как-то поможет… — проговорил Крабат, а Юро заверил:
— Вреда не будет в любом случае.
Осторожно он нанёс на спину Крабата мазь. Она была приятно прохладной, и от неё боль быстро затихала. У Крабата было такое впечатление, будто кожа вырастает на нём заново.
— И вот так бывает! — воскликнул он изумлённо.
— Моя бабушка, — заметил Юро, — была очень умной женщиной. У нас вообще умная семья, Крабат, — за исключением меня. Как себе представлю, что тебе из-за моей тупости пришлось бы остаться клячей насовсем… — он встряхнулся и закатил глаза.
— Прекрати! — попросил Крабат. — Ты же видишь, нам посчастливилось.
Они дружно двинулись вместе домой. Когда они уже почти пересекли Козельбрух, недалеко от мельницы Юро начал прихрамывать.
— Ты должен вместе со мной ковылять, Крабат!
— Чего так?
— Потому что Мастеру не нужно ничего знать про мазь. Никому не нужно это знать.
— А ты? — спросил Крабат. — Почему ты тоже ковыляешь?
— Потому что я получил взбучку от тебя, не забудь об этом!
Вино и вода
Конец июня начался с сооружения водяного колеса. Крабат помогал Сташко обмерять старое мельничное колесо. Новое должно было во всех местах совпадать по размерам, потому что хотели, когда оно будет закончено, насадить его на имеющийся мельничный вал. За конюшней, между овином и сараем они устроили себе рабочую площадку. Там они проводили теперь дни, подготовляя всё необходимое: перекладины и спицы, детали для обода, распорки и лопасти, — как им обрисовывал и указывал Сташко.
«Всё должно сойтись! — внушал он помощникам. — Чтобы при подъёме колеса мы не стали посмешищем!»
Вечерами сейчас долго бывало светло,
