И в эти времена – странная и необъяснимая ситуация – красавица-вдова предпочитала общество веселого и здорового секретаря обществу болезненного сына.
Но вскоре все переменилось, все – я имею в виду состояние здоровья и духа молодых людей.
Жорж, попав в руки доктора Ленуара, стал поправляться, в молодом организме возрождались силы, а вместе с силами – свойственная возрасту веселость. В то же время Альберта вдруг настигла неведомая болезнь, и он час от часу становился все угрюмее, молчаливее и несчастнее.
Тут и выяснилось, что вовсе не веселость и беззаботный нрав привлекали к нему симпатии госпожи де Сузей: с тех пор, как он погрустнел, она привязалась к нему еще больше.
В редкие часы прогулок госпожи де Сузей Альберт бывал ее неизменным спутником, и она по целым дням одаривала его своим вниманием и окружала заботами, которые всегда составляют сладостный долг материнства.
Жорж не выказывал ни малейшей ревности, он тоже еще сильнее привязался к тому, кто считался его секретарем.
Теперь молодой хозяин часто уходил из дому, и мать никогда не спрашивала у него отчета, но стоило уйти Альберту, которого Жорж не обременял работой, как госпожа де Сузей проявляла крайнее беспокойство и учиняла ему подробнейший допрос.
Госпожа Майер, кухарка в доме де Сузеев, была нечиста на руку, как большинство выходцев из Пруссии, и с наслаждением рассказывала мяснику, столь же нечистому на руку французу, что творится в доме хозяев, употребляя относительно поведения госпожи де Сузей слово «ревность» в самом прямом и грубом смысле.
– А что тут особенного? – уточняла кухарка. – Секретарь-то должен зарабатывать себе на жизнь, а мадам сохранилась прямо на удивление. Взрослый сын, господин Жорж, ее старит, и она не любит его, зато второй молодит, и упрекать ее тут не за что! Я слышала, как доктор как-то сказал господину Жоржу: «Наберитесь терпения, всему придет конец!». Сами понимаете, не очень-то он счастлив, этот молодой человек, но надеется, что секретарь долго не протянет. Вот так-то!
С акцентом Бреслау, откуда она была родом, повествование становилось еще более смачным.
Как-то вечером, месяца три спустя после того, как мы начали свой рассказ, то есть 5 января 1853 года, господин Альберт, секретарь, вернулся домой очень поздно.
Бледен он был как смерть.
Госпожа де Сузей с доктором и старым Тарденуа провели ночь у его постели.
Что же касается господина Жоржа, то он и вовсе не вернулся домой: про него стало известно, что он отправился в путешествие.
Происходило все это как раз накануне того дня, когда Клемана Ле-Маншо заключили в тюрьму де ла Форс по обвинению в убийстве двух старых дев Фиц-Рой, убитых ночью в доме под номером 7 по улице Виктуар.
XI
ЖОРЖ И АЛЬБЕРТ
На протяжении многих недель Альберт находился между жизнью и смертью. В его комнату позволялось входить только доктору Ленуару, госпоже де Сузей, Тарденуа и Розе, горничной мадам, всегда одетой в черное, как и ее хозяйка. Однажды госпожа Майер подошла к двери комнаты больного под предлогом того, что принесла ему бульон, и услышала, как он говорит хриплым голосом:
– Я убил его! Убил! Это я его убил!
Госпожа Майер рассказала об этом булочнику, добавляя:
– Кого ж это он убил!? Ясное дело, молодого хозяина, потому как о нем никаких вестей. Говорят, будто он в Австралию уехал!
Французские кухарки знать не знают о существовании Австралии, зато в Германии любая девчонка на побегушках неплохо разбирается в географии, потому как по всему свету можно наскрести денежек и привести к себе в Германию.
Однако госпожа Майер ошибалась: о Жорже не забывали и куда чаще о нем вспоминали, чем она думала.
Иногда в беседах с доктором Абелем госпожа де Сузей вдруг страстно начинала говорить о Жорже, несказанно его удивляя. Жорж и был тем ключиком к семейным тайнам, которым владел доктор Ленуар.
А раз нам известен этот секрет, то поведение прекрасной вдовы не только объяснимо, но и естественно.
Кроме доктора в тайну были посвящены старый Тарденуа и Роза Лекьель, которые перед другими слугами относились к Альберту как к простому секретарю, то есть довольно небрежно, но наедине окружали его почтительным вниманием.
Однажды госпожа Майер принесла зеленщику очень важную новость.
– Страдаешь тут, а оказывается и страдать-то не из-за чего! – начала она. – Наш господин Жорж и в самом деле путешествует по заграницам, вовсе не его прикончил Альберт. И все-таки никто меня не убедит, что в этом доме все по-простому да по-честному. Мадам носится с секретарем, а доктор носится с мадам. Прямо жуть берет! Я за это Францию и люблю, тут никто не стесняется. Даже за дверью стоять не надо, чтобы все подробности разглядеть. А Роза Лекьель, что одета всегда как жена гробовщика, и старикан Родриг Тарденуа, должно быть, много чего любопытного знают!
Заметим еще, что произносила она: «Зарикан Ротрик Дартенуа». Но разрази меня гром, если я нахожу хоть каплю смешного в чудесном немецком акценте, который только и знают, что пародировать.
Самый большой успех поджидал госпожу Майер у трубочиста.
– Вот увидите, дело кончится скандалом! Факты? Пожалуйста! Все вокруг горевали, что нет у нас ни поверенных, ни нотариусов, один доктор приносит ренту в носовом платочке. И представляете, получили наследство! И от кого? От банды Кадэ! Банде мы теперь обязаны нашим благосостоянием. Судя по всему, наша мадам то ли племянница, то ли кузина двух этих старых дев с улицы Виктуар, так что вышло, что Клеман Ле-Маншо неплохо поработал на нашу семью. Но и это не все! Пока-то мы сидим тихо в нашей норке, а захотим – так такую пыль пустим! Мы же графья, маркизы, принцы, герцоги! Все титулы есть в бумагах поверенного. Я их, знаете ли, перелистала, но мне это крайне странно! И мне кажется, что напишут про нас однажды в газетах и будет для этого совсем не невинная причина!
К концу месяца Альберт встал с кровати, но превратился в собственную тень и казался смертельно грустным.
Еще только одно слово, и мы вернемся к нашему рассказу.
Несколько недель спустя после отъезда господина Жоржа в пресловутое путешествие, что так сильно тревожило госпожу Майер, доктор Абель Ленуар вышел из особняка в десять вечера и заметил женщину, сидевшую на большом камне возле ворот, на том самом месте, где сидела Лиретта, встречая фиакр, который привез нашего беглеца из тюрьмы де ла Форс.
В жизни с доктором Ленуаром случалось всякое, и, возможно, у него были основания заподозрить, что за ним следят.
Но он узнал эту женщину с первого взгляда и довольно резко взял за руку.
– Что ты здесь делаешь, Лиретта? – спросил он строго.
