Когда верхняя пирамида отклонилась максимально и своей гранью легла на грань боковой, песнь кончилась, музыка утихла. Из глубины куба вылетел звонкий детский голос:
— Здравствуйте, потомки! Веселы ли ваши дети? Я хорошо учусь, и на лето мы с мамой и папой полетим в Антарктиду, там не так жарко, и папа хочет половить форель в горных реках (он завзятый рыбак), а я наловлю бабочек и буду их рисовать, мои рисунки уже были экспонированы по каналам нашей художественной информации.
Девочка говорила так быстро, что Туо едва успевал ее понять. Она рассказала о своих занятиях, об игрушках, о деревьях, которые растут на их террасе. Закончила так:
— Папа говорит, чтобы я спросила: сажаете ли вы сады?
Туо представил себе розовощекое детское лицо с ямочками, смеющиеся глаза, подумал, что в Археоскрипте есть, наверно, и портрет маленькой художницы, и ее рисунки.
— Что сказал этот детский голос? — кричал снизу Лабан. Вы уловили, Туо?
— Конечно. Это же мой родной язык.
Туо спустился вниз, и к нему в металлический короб вскочил Лабан. Махнул рукой механику, чтобы тот поднял вверх, и, когда короб остановился, жадно заглянул в глубину бункера. Там что-то уже светилось, и можно было увидеть множество каких-то приборов, ящиков, тюков, разнообразных механизмов. Лабан не смог сдержать возгласов, выдавших его восторг и удивление, а глазами так и пожирал все, чем наполнен был гигантский куб.
Там, судя по всему, лежали бесценные вещи. Даже такую богатейшую находку, как гробница фараона Тутанхамона, невозможно было сравнить с Археоскриптом. Там — золотые украшения, всякие драгоценности, и все. Здесь же, несомненно, и высокоэффективные энергетические установки, и аппараты, которые можно будет использовать не только в экономике.
Фаусто Лабан дал волю своим мыслям и своей фантазии. Представил себе эскадрильи беззвучных самолетов, несущих кварковые бомбы, космические корабли, использующие энергию гравитационных и магнитных полей. Вот только бы этот Туо расшифровал схемы и формулы! Неужели он откажется? Неужели снова заведет разговор об Организации Объединенных Наций? Нужно сформулировать приемлемую для него концепцию. Хотя бы так: только одна супердержава, имея недосягаемый для других военный потенциал, может гарантировать мир и справедливость на Земле. Да, пожалуй, именно так. И почему бы нашему, именно нашему государству не взять на себя роль хозяина Земли? Если же Туо не согласится сотрудничать… Ну что ж, тем хуже для него. В конце концов наши компьютеры все расшифруют. Обойдемся без него. А у меня будет яхта, великолепная голубая яхта с белыми парусами. Бар украшу натуральной слоновой костью. Хватит с меня раскопок, пора хоть последние годы пожить в свое удовольствие!
Нефертити — вот бы ему такую хозяйку на яхту! Молодой фараон изменял ей, в прошлом году Лабан принимал участие в раскопках подворья соперницы Нефертити на окраине Каира. Ах, Нефертити! Лебединая шея, чувственные губы…
Замечтался худосочный археолог, глядя на Археоскрипт, забыл обо всем на свете, даже о дисциплине мышления. А он ведь так усердно тренировался перед этой экспедицией, его ведь предупредили, что Туо…
Фаусто Лабан даже вздрогнул, опомнившись. Вот ведь Туо, совсем рядом с ним! Неужели все разгадал? Да не может этого быть, он ведь в конце концов обыкновенный человек! Да и к тому же сам взволнован увиденным, до Лабана ли ему!
Лабан бросил взгляд на Туо, но тот, казалось, вовсе не замечал его. Тронул Туо за локоть:
— Ну что ж… Начнем разбирать и описывать?
— О чем это вы? — Туо словно пробудился от сна.
— Об экспонатах. Каждый необходимо осмотреть и внести в опись. Надеюсь, надписи вы переведете?
— Да-да, — кивнул головою Туо. — Это большая работа.
«И все-таки какой-то он не такой, — подумал Лабан, когда они спустились вниз и выбрались из короба. — Неужели услышал мои мысли? Ну ничего, миллионы сделают его лояльным. Кажется, он был рад, когда я вчера вручил ему чековую книжку. А особенно просияла Анита. Еще бы, пять миллионов! И, кроме того, ему будет предоставлена возможность запатентовать кое-что из Археоскрипта в министерстве обороны…»
Не без почтения взглянув на крепкую спину Туо, удалявшегося в направлении своей палатки, Лабан пошел к рации. Несколько минут спустя он уже давал подробные инструкции сперва охране, потом бригадирам, а затем и рабочим. Все было предусмотрено до мелочей: кто подает, кто принимает на машины и сопровождает рейсы. Беглое ознакомление, погрузка и транспортировка в ближайший порт — все это должно быть сделано быстро и четко. Кое-что из того, что касается этнографии и искусства, придется отправить в Каирский музей, потому что этот кусок пустыни все-таки принадлежит Египту. Это будет сделано во вторую очередь, после погрузки судна. Сам пирамидальный куб так велик, что, не разрезав, его не вывезешь. А жаль. Как хорошо было бы поставить его на одной из площадей своей столицы! Ну да это решится само собой несколько позже. Если египетское правительство не будет возражать. А потом они, пожалуй, смогут организовать сюда туристский маршрут. Естественно! Кому же из туристов не захочется увидеть Археоскрипт!
Урчанье моторов смешивалось с человеческими голосами. Упакованные экспонаты подавались на транспортер и выплывали из выемки. На краю площадки, выстеленной огромными синтетическими простынями, сидела над машинкой Анита и под диктовку Туо печатала опись. Туо быстро и легко переводил надписи, длинные и короткие тексты, сопровождавшие каждый экспонат. Он прохаживался от столика Аниты к своей палатке, склонялся над пакетами, читая надписи, и снова шагал, утаптывая тропинку. Его возбужденность передавалась Аните, она время от времени взглядывала на него настороженным глазом, но пальцы ее при этом продолжали безошибочно ударять по клавишам.
— Биохимия, — громко говорил Туо, — синтезатор белка. Техническая характеристика…
Лабан нервно бегал то к бункеру, то к площадке. Что-то не давало ему покоя, но что именно, не знал он и сам. Постоял, расставив мохнатые ноги, послушал, как Туо спокойно произносит:
— Нейтринный микроскоп с фиксирующим аппаратом. Исследование объектов на субатомном уровне…
«Вот это микроскоп! — подумал Лабан. — Да, за один только такой прибор можно получить Нобелевскую премию».
Гордо подняв голову, он направился к выемке.
33
Анита сидела как на иголках. Над ними было ласковое осеннее небо — бездонная кристаллическая сфера с золотистым кругом солнца, день был тихий и уютный, а в душе что-то бурлило, звучали какие-то тревожные аккорды. Высоко вздымалась упругая грудь, и от учащенного дыханья расстегнулась верхняя пуговица блузки. Хотелось написать маме, но Туо не давал ни секунды передышки. Куда он так спешит? И на часы украдкой посматривает. Стоит ли нервничать, милый, ведь все идет так хорошо, вот закончим наконец эту экспедицию и — в Бейрут. Ах, как же там красиво!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
