ДИСПЕТЧЕР: Вы можете описать его оружие, мэм?
АБОНЕНТ: Нож, господи. Здоровенный… (би-и-ип)… мясницкий нож. С деревянной ручкой и острым лезвием. Усекли?
ДИСПЕТЧЕР: Хорошо, хорошо, успокойтесь. Где сейчас ваш брат?
АБОНЕНТ: На полу. Где ж ему еще быть? Истекает кровью на полу. Выглядит, как кусок швейцарского… (би-и-ип)… сыра, только в кетчупе.
ДИСПЕТЧЕР: Нет, тот, что с ножом. Он где?
АБОНЕНТ: В кухне. Наверное, опять пивом наливается. Вы едете? Если нет, так и скажите, чтобы я перерезала себе горло и избавила эту пьяную свинью, братца моего, от хлопот.
ДИСПЕТЧЕР: Успокойтесь, наряд уже в пути. Можете оставаться на связи? Вы в безопасном месте?
АБОНЕНТ: Безопасном? Это уж точно. Я заперлась в (би-и-ип) ванной фургона, считай, это прямо… (би-и-ип)… Форт-Нокс. Славно, как клопу в диване! Вы что, парни? Какая, на хрен, безопасность? Тут кошка пернет, и вся домушка разлетится…
ДИСПЕТЧЕР: Мэм, постарайтесь сохранять спокойствие.
АБОНЕНТ: Господи, это он! Он там, за дверью! Клит, убирайся! Не трожь меня, а то расскажу маме, что ты делал с Липпи, ей-богу! Не смей ломать дверь! Клит… черт тебя… я позвонила в полицию… Нет!.. Не смей!..
ДИСПЕТЧЕР: Мэм, это он? Вы с братом разговариваете?
АБОНЕНТ: Нет, с Гартом… (би-и-ип)… Бруксом.[22] Вы что там, совсем спятили?… Эй, Клит, кончай с этой хреновиной… Нет, нет! Убери эту штуку, слышишь? Убери!!!
ДИСПЕТЧЕР: Алло? Мэм? С вами все в порядке?
Мистер Гэш хмелел от полных страха голосов. В звонках по «911» было все – ярость, ужас, безысходность, весь цикл животного отчаяния.
Папа буйствует.
Малыш упал в бассейн.
Мама приняла какие-то пилюли.
У окна спальни кто-то стоит.
И все же они умудряются добраться до телефона и попросить помощи.
Для мистера Гэша это было лучше театра, лучше книг, лучше музыки. Здесь представала настоящая, невыдуманная жизнь. Эти пленки никогда не надоедали. Самые любимые он переписал с музыкальным фоном – Малер для семейных скандалов, Чайковский для остановки сердца и тому подобное.
Пленки помогали отвлечься в потоке автомобилей на шоссе, когда утром, разобравшись с Палмером Стоутом, мистер Гэш направлялся на Жабий остров. Для утомительной поездки на север он выбрал звонки о пожарах в сопровождении музыки Шостаковича.
ДИСПЕТЧЕР: Что случилось?
АБОНЕНТ: Скорее! Дом горит! Пожар!
ДИСПЕТЧЕР: Где вы находитесь, сэр?
АБОНЕНТ: Внутри! В доме!
ДИСПЕТЧЕР: Где именно?
АБОНЕНТ: По-моему, в спальне! Послушайте, скорее, тут все полыхает! Абсолютно!
ДИСПЕТЧЕР: Машины уже выехали…
АБОНЕНТ: Понимаете, я жег под рождественской елкой…
ДИСПЕТЧЕР: Сэр, вам необходимо немедленно покинуть жилище.
АБОНЕНТ: Кокаин выпаривал, понимаете? А потом не знаю, что случилось, но вдруг полыхнуло, и елка загорелась, прямо вся, целиком. Потом вспыхнули все рождественские подарки, и все дымом заволокло…
ДИСПЕТЧЕР: Сэр, вам нужно немедленно выйти из дома. Уходите!
АБОНЕНТ: Главное, чтоб вы поскорее приехали. Скорее! Потому что я не знаю, где здесь этот чертов выход. Вы поняли? Я тут заблудился на… (би-и-ип)… понимаете?
Для мистера Гэша пленки были акустическим гобеленом. По единому воплю он мог представить дом целиком: пустые холлы и беспорядок в спальнях, протертые ковры и удобную мебель, большие картины и фотографии, на которых напряженно застыли члены семьи. И, конечно, видел, как оранжевые языки пламени лижут стены.
– Круто! – вслух проговорил мистер Гэш, не снижая скорости.
Охоту на человека, которого предстояло убить, логично было начать с Жабьего острова. Возможно, парень жил здесь или хотя бы наезжал. Иначе на хрен ему сдался мост Клэпли?
Вначале мистер Гэш остановился у дома Нильса Фишбэка, самозваного «мэра» и некогда противника Клэпли.
Роберт сказал, что Фишбэк знает подноготную любого недовольного среди обитателей острова.
– Пошел вон с моей территории! – так невоздержанно приветствовал Нильс Фишбэк мистера Гэша.
– Меня прислал мистер Клэпли.
– Это зачем? Что у тебя с волосами, мужик? Ты англичанин или кто?
Фишбэк стоял на лужайке перед домом. Босой, голый по пояс, с желтоватым платком на шее. Такого же оттенка были длинная борода и ногти на ногах. Старик явно давно не мылся.
– Не видишь, я занят? – Фишбэк ткнул пальцем в фургон на подъездной аллее. Двое мясистых мужчин грузили туда длинный клетчатый диван.
– Это займет не больше минуты, – сказал мистер Гэш.
– У меня ее нет.
– Чего у тебя нет, так это хороших манер, – сказал мистер Гэш.
Он остановил грузчиков и предложил им полчасика передохнуть. Затем сграбастал Нильса Фишбэка за костистый локоть, втащил в дом, связал по рукам и ногам дакроновым шнуром от шторы и запихнул в ванну. После недолгих поисков нашел целенький кусок мыла от пота, который и затолкал Фишбэку в рот.
– Наверное, будет тошнить, – уведомил мистер Гэш, – но сблевнуть не получится.
Фишбэк дико взирал на него из ванной жеребячьими глазами.
– Вот что от тебя требуется. – Мистер Гэш поиграл пистолетом. – Есть человек, который доставляет мистеру Клэпли изрядные огорчения из-за моста. Хотелось бы знать, «господин мэр», кто это может быть? Думаю, кто-то из местных. Какой-нибудь зануда, пытающийся выжать побольше денежек из моего доброго друга мистера Клэпли.
Нильс Фишбэк яростно замотал головой. Мистер Гэш рассмеялся. Он знал, что старик выгодно продал свою недвижимость.
– Я знаю, что это не ты. Насколько мне известно, тебе не на что жаловаться. Ты хорошо наварил на этой сделке.
Фишбэк закивал. Мистер Гэш положил пистолет на унитаз и перочинным ножом выковырял мыльную затычку изо рта Фишбэка. Мыло выскочило с дорогостоящим фарфоровым протезом. Мэр немедленно изогнулся, и его вырвало на собственные колени. Мистер Гэш включил душ, забрал пистолет и вышел из ванной.
Появившийся через некоторое время Фишбэк превратился в радушного хозяина – сама обходительность, идеал южного гостеприимства. Он сварил кофе, подал мистеру Гэшу пончики в сахарной пудре и передал курсирующие по острову слухи.
– Болтают про одного парня, работает на Рутхауса из строительной фирмы Клэпли. Он все время – как это говорится? – переживает из-за своей работы. По вечерам напивается, шатается по округе и заявляет, что Клэпли совершает на острове жуткое преступление.
– Преступление? – Это мистера Гэша позабавило.
– Против природы, так он говорит. Кажется, какой-то биолог. – Фишбэк замолчал, водворяя на место челюсть. В передних зубах застряли кусочки оранжевого мыла. – Тихий псих, по слухам.
– Но ведь он работает на Рутхауса, который служит у Клэпли. Да! – нахмурился мистер Гэш. – Куда подевалась старая добрая преданность? Кстати, отличный кофе.
– Спасибо. Этого парня зовут то ли Бринкман, то ли Брикман. Как-то так. Вроде он доктор биологии.
– Я признателен за информацию.
Фишбэк нерешительно поскреб промокшую бороду.
– Только помните, это лишь слухи. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал. Может, за этим и нет ничего. В пьяном виде человек несет всякую чушь.
Мистер Гэш поднялся и протянул Фишбэку пустую чашку.
– Такую болтовню следует проверить. Куда уезжаешь, мэр?
– В Вегас.
– О! Край возможностей.
– Да нет, просто у меня проблема – свищи.
– Тебе там понравится, – ободряюще улыбнулся мистер Гэш.
Криммлер предупреждал доктора Стивена Бринкмана, чтобы тот сократился с выпивкой, но сделать это было непросто. Почти все время Бринкман находился в депрессии. Он заканчивал биологическое обследование Жабьего острова и не нашел ни одной охраняемой особи. Чудесная новость для Роджера Рутхауса и Роберта Клэпли, но не для живой природы: для скоп и енотов, серых белок и бурых древесных улиток, кнутохвостых ящериц и перевозчиков. Бринкман понимал, что теперь невозможно помешать строительству курорта на острове Буревестника. Придурки, закопавшие бульдозерами крохотных жаб, поступят так со всеми созданиями, что встанут у них на пути, и никакой закон, никакие власти их не остановят. Составленный доктором Бринкманом подробнейший каталог птиц, млекопитающих, рептилий, амфибий, насекомых и растений, встречающихся на Жабьем острове, был практически мартирологом – так, во всяком случае, считал молодой биолог.
Иногда по ночам он пробирался в строительный вагончик и склонялся над впечатляющим макетом острова Буревестника. Каким зеленым и лесистым выглядел остров в миниатюре! Иллюзию создавали два огромных поля для гольфа – безудержный всплеск ядовито-изумрудной зелени, не встречающейся в природе, в окружении коттеджей и кондоминиумов. Подонки уже выстраивались в очередь на покупку! Созерцая макет, Бринкман порой впадал в язвительные размышления о «туристской тропе» Клэпли – прямой, длиной в четверть мили просеке в сосновой рощице на северном изгибе острова. Там же располагалась живописная бухта с морской водой для каяков и байдарок. На макете бухта изображалась небесно-голубым цветом, но Бринкман знал, что в реальности вода станет бурой и заиленной. Рассадник кефали – вот радость будет! Тем временем работники Клэпли проутюжат сотни акров под строительство домов, парковок, взлетной полосы, вертолетной площадки и проклятого стрелкового стенда, углубят драгами девственное устье под яхтенную стоянку, под катера и моторки, агрегаты по обессоливанию воды. На макете вдоль отмели поднимались чудовищные высотки – шестнадцатиэтажные башни были размером с пачку «Мальборо».