Понимая всю ответственность предстоящих испытаний, я самым добросовестным образом готовил лучших специалистов отдела к испытаниям, организуя разумную очередность их командирования.
Но Венедиктов хотел видеть на испытаниях лично меня.
Складывалась ситуация, когда я мог безвылазно находиться в длительных командировках, теряя управление отделом. Кроме того, установившийся в это время мой режим работы (практически ежедневное пребывание в КБ или УВЗ до 19–20 часов и периодические вызовы по ночам в цеха завода для решения производственных вопросов) вынуждал меня полноценно использовать свой отпуск, хотя бы по частям, летом. В этом отпуске нуждалась и моя семья.
Но Венедиктов в решении своих вопросов был бесцеремонен и нетерпелив.
В.Н. Венедиктов в кругу коллег и единомышленников. По левую руку от него — преемник Валерия Николаевича на посту главного конструктора УКБТМ В.И. Поткин
Проведя все лето 1971 года в командировках на полигонных испытаниях «Объекта 172М» в Туркмении и Закавказье, я по договоренности с Валерием Николаевичем, летом 1972 года отбыл с семьей в Воронеж к месту жительства своих родителей. В первый же день встречи с родителями прямо за праздничным столом я получаю телеграмму: «Вавилонскому прибыть в Новомосковск, войсковая часть №… к 6-00 (указано число) с заездом в Нижний Тагил. Венедиктов».
В родном КБ уже находились два авиабилета (со мной летел конструктор- электрик А.Г. Богомолкин) и командировочные удостоверение на длительный срок каждому. В этот же день мы вылетели в Днепропетровск. Накануне указанного срока прибытия поздно вечером мы тщетно искали любой вид транспорта для доставки нас из Днепропетровска в город Новомосковск. Пришлось брать такси с оплатой этой дороги в оба конца с дополнительной оплатой нашей поездки в ночное время и долгий поиск глухой ночью расположения нашего секретного лагеря. Самое удивительное, что торопились мы напрасно. Испытания были задержаны на много дней. Венедиктов не поинтересовался, как мы добирались, и не извинился за испорченный мне и моей семье отпуск. О компенсации затрат на такси мы вопрос перед ним даже не ставили.
В другой раз Валерий Николаевич вдруг потребовал от референта В.А. Ямова срочно отозвать меня из отпуска. Ему доложили, что я с семьей нахожусь в Сочи без путевки и адрес моего проживания никому не известен.
Последовала команда найти меня через КГБ (!) Ему объяснили, что в Большом Сочи, протяженностью 75 километров в это время отдыхают миллионы людей «дикарями». «Тогда командируйте в Сочи людей для поиска Вавилонского», — последовала команда. Только через сутки он оставил мысль о моем розыске. Говорят, что желающих «искать меня» в Сочи было очень много.
Случалось и так, что мне приходилось срочно добираться на перекладных к месту перемещения колонны танков по секретному маршруту, сразу после выписки из больницы с неокрепшими операционными швами.
Что тут скажешь хорошего о своем руководителе?
Мы были дисциплинированы и в высшей степени мобилизованы к несению «своего креста».
Валерий Николаевич всегда тяжело переживал аварии, связанные с гибелью танкистов. Да, были на первых порах случаи пожаров танков, взрывы, отравления экипажей вредными газами, вызванных недостаточной отработкой конструкции узлов и систем. Процесс анализа причин аварий начинался практически сразу же после получения известия из любых источников о том, что где-то погибли люди. Здесь он не жалел самых сильных слов. Например, начальнику отдела, отвечающему за проблемы обитаемости, Венедиктов при такой разборке по случаю гибели экипажа в результате отравления газами сказал: «У Вас руки по локоть в крови!».
Можно представить себе состояние этого начальника после таких слов и мобилизационную готовность исправить недостатки конструкции системы.
За случаями чрезвычайных происшествий следовала цепь следующих событий:
— «штурм мозгов»;
— срочное изготовление в опытном производстве нескольких вариантов конструкций;
— испытания по самой жесткой программе новых конструкций;
— стремительное внедрение в серийное производство выбранных вариантов конструкций;
— доработка конструкций в войсках по специальному решению.
В.Н. Венедиктову присвоено воинское звание генерал-лейтенанта. 1985 г.
Его выступления на совещаниях всегда отличались наступательным духом, он ставил вопросы как хозяин большого дела, которого все интересует и заботит. Такая напористость Валерия Николаевича, умение мыслить масштабно, способность нацелить коллектив на главные вопросы, вызывали большое уважение и никого не оставляли равнодушным.
Работа в КБ была отстроена так, что равнодушным людям в КБ делать было нечего. Сегодня невозможно представить, чтобы специалисты КБ после праздничной демонстрации добровольно, без принуждения, без материального вознаграждения и обещанных отгулов пришли на предприятие и занялись своей работой. Но так было при Венедиктове!
Я знаю, как болезненно воспринимают конструкторы критику военпредов в свой адрес, требующих устранения выявленных недостатков в текстовых документах, конструкциях деталей, узлов, систем. Нередко в защиту своих подопечных вовлекаются главные конструкторы. Так происходило в КБ А.А. Морозова и Н.С. Попова (главные конструкторы этих КБ не имели специального военного образования).
Будучи человеком военным, Венедиктов правильно отстроил взаимоотношения с военными представительствами, базирующимися на танковом производстве «Уралвагонзавода» и при КБ.
Не помню ни одного случая противостояния КБ и военных представительств во время рассмотрения замечаний, поступавших из войск и цехов завода к выявленным конструктивным недостаткам танков.
Начальник отдела 38 НИИИ БТТ, кандидат технических наук, полковник А.И. Лукьянов также подчеркивал, что из всех конструкторских коллективов наиболее восприимчивыми к замечаниям испытателей кубинского танкового полигона были тагильчане: «Тагильчане… прислушивались буквально к каждому нашему слову и тут же рисовали на чертеже решение. Доработки проходили быстро и давали хороший результат» [3].
Отмечу важность назначения на пост главного конструктора предприятий ВПК высокограмотных выпускников военных ВУЗов. В отличие от специалистов — выпускников гражданских вузов первые хорошо знают и представляют себе условия на поле боя, в которых должен участвовать создаваемый ими образец военной техники, и потому могут существенно и обосновано влиять на формирование разрабатываемых заказчиком тактико-технических требований и правильно относиться к замечаниям и критике создаваемых конструкций изделий. Полезно для дела «носить погоны» нескольким заместителям главного конструктора и начальникам ведущих отделов КБ. Валерий Николаевич следовал этому правилу.
В 1971 году он добился направления в КБ второй очереди лучших выпускников бронетанковой академии в количестве 13 человек. Не умаляя качества технической подготовки выпускников ведущих гражданских технических вузов, к коим отношу и себя, я объективно отмечаю явное превосходство военных инженеров в знании общего устройства танков, особенностей работы каждого члена экипажа, типовых ошибок, допускаемых ими при эксплуатации танка, насущных проблем, требующих решения за «конструкторской доской».
Гражданские и военные конструкторы совершенно по разному воспринимают замечания военных представителей.
Первые — чаще всего раздраженно и даже агрессивно, вторые — с пониманием. Подтверждением сказанному служит рассказ знаменитого летчика-космонавта Георгия Михайловича Гречко по возвращении из своего последнего космического полета, который я успел записать: возглавляемый им экипаж привез 250 замечаний. Началась работа конструкторского бюро над устранением замечаний. Стали уговаривать Гречко снять некоторые замечания. Отвечал Георгий Михайлович так: «Уменя были три брата. Однажды пошли на речку нырять. Первый нырнул — ударился головой о корягу, но ничего никому не сказал. Второй нырнул, тоже ударился и также никому об этом не сказал. А третий распорол себе живот. Мне уже, казалось бы, все равно. Я вернулся на землю. Но я думаю о тех, кто полетит за нами».
Валерий Николаевич был непредсказуем в своих поступках. Мог сурово наказывать, но и показательно проявлять заботу о людях. Последнее удивляло и радовало людей, и они платили ему добром за добро.
Вспоминаю, как запыленные после многих недель работы на танкодромах, в песках, уставшие специалисты УКБТМ прилетали в Кольцово после очередного этапа испытаний. Их ждал автобус, который доставлял всех из Свердловска в Нижний Тагил и каждого развозил по домам.
