Стоял приятный теплый вечер, и все вокруг было погружено в какую-то настороженную выжидательную тишину. Поле, на котором ежедневно бились эйнхерии, к этому часу уже обезлюдело, и как-то непривычно было видеть его пустым. Создавалось такое впечатление, что все древние викинги вдруг разом снялись отсюда и отправились куда-то, чтобы присутствовать при некоем чрезвычайно значительном событии, Валькирий тоже нигде не было видно.
Тор направил козлов к Вальгалле и подал им знак снижаться. Вальгалла была освещена гораздо ярче, чем обычно. Во всех окнах виднелись горящие факелы. У пятисот сорока ее ворот полыхали огромные костры, возле которых сновали туда-сюда, подбрасывая хворост, многочисленные слуги.
У одних ворот стояла кучка каких-то животных, сюда-то и правил Тор.
— Сегодня все собрались здесь, — прошептала Труд.
— Кто? — спросил Эрик.
— Все асы Асгарда.
— Да, — сказал Улль, — похоже на то. Вероятно, нынче вечером должно случиться нечто особенное.
— Кто знает, — задумчиво промолвил Тор, останавливая своих скакунов. Все выбрались из колесницы и остановились, поправляя и отряхивая одежду. Уже и здесь чувствовалась атмосфера торжественного настроения, царящего сегодня в Вальгалле. Все вокруг было залито каким-то странным золотистым сиянием.
— Этот свет исходит от Золотой Щетины — вепря Фрейра, — объяснила Труд. — А других животных ты знаешь?
— Да, некоторых, — отвечал Эрик. — Вот эти две большие черные кошки принадлежат Фрейе. Тот петух — Золотой Гребешок. Это — конь Одина, Слейпнир, а рядом с ним — Золотая Челка, конь Хеймдалля. Их я раньше уже видел, а вот того коня, поблизости от них, не знаю.
— Это бесстрашный конь Фрейра, а вон и Ховварпнир. На нем я больше всего люблю кататься, — сказала Труд.
Ховварпнир стоял чуть поодаль и нетерпеливо рыл копытом землю, как будто желая показать, что с большей охотой пустился бы сейчас вскачь, чем стоять вот так без дела и ждать неизвестно чего.
Эрик и Труд подошли и ласково погладили его по бокам. Труд потянулась к уху коня и начала что-то нашептывать. Ховварпнир мигом успокоился, тихонько заржал, обнюхал Эрика и отошел к другим лошадям.
Из окна вылетели два больших ворона, сделали несколько кругов над вновь прибывшими и вновь скрылись в Вальгалле. «Это вороны Одина, — подумал Эрик.
— Наверное, он послал их проследить, где Тор».
Тор тем временем распряг козлов и пустил их пастись на лужайке.
— Пошли, — позвал он путешественников, — посмотрим, в чем там дело.
Из огромного зала доносился сильный шум — слышался рев пьяных мужских голосов, женский визг я смех, грохот сдвигаемых кубков и лязг ножен.
Но стоило лишь Тору, Уллю, Труд и Эрику войти внутрь, как все моментально стихло. В зале установилась мертвая тишина, лишь дрова тихо потрескивали в костре.
В противоположном, дальнем от двери углу зала, возвышаясь над всеми на своем троне, Хлидскьяльве, сидел огромный седовласый старик с величавой и торжественной осанкой — Один. Подле трона, также гордо выпрямившись, облаченная в золотисто-пурпурную мантию, стояла его жена, Фригг. На спинке Хлидскьяльва по обе стороны от Одина устроились его вороны, Хугин и Мунин, а у ног главы асов лежали его волки — Гери и Фреки.
За двумя длинными столами, косыми лучами расходящимися от стоявшего на возвышении Хлидскьяльва, сидели асы и асини. Рядом с ними за столиками поменьше примостилось множество карликов. Взгляды всех были прикованы к четырем вошедшим, медленным шагом продвигавшимся к центру зала.
Эрик беспокойно озирался по сторонам. За каждым его движением с пристальным вниманием, напряженным любопытством и каким-то тревожным ожиданием наблюдали сотни пар глаз. Мальчик обратил внимание, что все собравшиеся здесь смотрят главным образом на него. Внезапно он ощутил себя бесконечно одиноким. «Вероятно, такое чувство испытывает подсудимый, когда стоит перед судьей, готовясь выслушать приговор», — мелькнуло у него в голове.
Каждый шаг гулко отдавался у Эрика в ушах, ноги его отяжелели, будто налились свинцом. Он был убежден, что, появись на гладком полу хоть малейшая неровность, он обязательно споткнется и упадет. «Если можно здесь что-нибудь сделать не так, я обязательно это сделаю!» — с ужасом подумал он.
— Успокойся, — шепнул ему Тор. Он шел позади Эрика и положил ему руку на плечо. Бок о бок с мальчиком шагала Труд. Ее присутствие приятно волновало Эрика и отчасти придавало ему силы. Щеки девочки пылали, она шла, гордо выпрямившись, почти под стать величавой осанке Фригг.
Позади всех следовал Улль. Улучив момент, он быстро и бесшумно скользнул за один из столов и примостился там, смешавшись с толпой гостей. Однако Эрик продолжал чувствовать на себе его испытующий взгляд. Со стороны это, вероятно, было похоже на то, как учитель следит за своим учеником, отвечающим на экзамене. Ладони Эрика вдруг вспотели.
Что здесь происходит? Все выглядело так торжественно, так великолепно и величественно. Вот это гости! Весь мир богов Асгарда, собравшихся под одной крышей! Все, кто мог ходить, ползать, летать, — все были тут!
«Эх, если бы кто-нибудь мог сейчас меня увидеть! — подумал Эрик, — Кто-нибудь из них, моих домашних, там, на Земле. Нет, они бы и теперь ни за что не поверили». Чем ближе подходил мальчик к Одину, тем слабее становилась его уверенность в себе — точнее, то, что от нее еще оставалось. Эрик чувствовал, что и сам он как будто уменьшается в размерах, тогда как окружающие его тысячи воинов-викингов, сидящих в зале, росли на глазах, превращаясь в могучих богатырей, грозных воителей, ощетинившихся лесом рогатых шлемов, щитов и мечей. Вместе с тем с каждым его шагом все большее любопытство и почтительность читались в устремленных на него взглядах.
Асы и асини, сидящие за передними столами, постепенно также росли и увеличивались до невероятных размеров, а глаза их сверлили мальчика как острые копья. Чем ближе подходил к ним Эрик, тем неумолимее и жестче становились эти взгляды. Даже карлики и те выглядели теперь великанами.
— Успокойся! — снова прошептал Тор, почувствовав, что мальчика начинает бить дрожь. — Клянусь, ничего плохого с тобой здесь не случится. Подойди к Одину.
Труд молча вложила свою ладонь в руку Эрика. Пальцы их переплелись, и она легонько погладила тыльную сторону его ладони своим большим пальцем. Эрик почувствовал, как в душе его поднимается волна самой теплой признательности к Труд и ее отцу. Однако выразить ее им сейчас он никак не мог — все в нем словно застыло, он лишь покорно ступал вперед, как заведенная механическая кукла. «Ничего, — подумал он, — ведь Труд и Тор могут читать мои мысли и наверняка поймут, какую нежность я к ним сейчас испытываю». Мысль эта молнией промелькнула в его сознании и моментально погасла — в данный момент ей там не было места.
Во рту у Эрика пересохло, в горле сильно першило. Он хотел было проглотить слюну и не смог — ее попросту не было. На глаза мальчика навернулись слезы. Взгляд его был прикован к Одину — он не мог отвести его от верховного бога, который возвышался на своем троне над всеми остальными. Единственный глаз Одина, в свою очередь, был устремлен прямо на мальчика. На том месте, где должен был быть второй глаз, зияла темная дыра. Вообще во всем зале не было теперь, пожалуй, никого, кто не смотрел бы на Эрика.
Когда Тор, Эрик и Труд достигли середины зала и поравнялись с гигантским костром, викинги один за другим начали подниматься со своих мест. В полном молчании, внимательно и с какой-то затаенной надеждой провожали они глазами маленькую группу, шедшую сквозь их ряды к трону Одина. Друг за другом воины обнажали мечи и поднимали шиты. Послышались негромкие медленные удары, которые постепенно перешли в тихий, но ритмичный стук. Все новые и новые бойцы покидали свои скамьи и присоединялись к поднявшимся ранее.
Шум быстро нарастал и под конец обрушился на идущих как ревущая лавина. Дикий, неистовый грохот заполнил все вокруг, заглушив прочие звуки. Десятки тысяч мечей с размаху ударяли в щиты, отбивая ритм мелодии, звучащей под крышей Вальгаллы. Сердце гулко стучало в груди Эрика. Мальчику казалось, что звук его ударов разносится по всему залу. И в такт все ускоряющимся с каждым шагом ударам сердца звучал неистовый грохот щитов. Вальгалла чествовала Эрика!
Грохот этот как бы проникал в тело мальчика, заставляя его содрогаться все сильнее и сильнее. Все это было похоже на бушующее штормовое море, на всемирный потоп, в котором ощущаются мощь и ярость бушующей стихии.
Рот Эрика раскрылся, из него вырвался крик. Мальчик зашатался и не упал лишь благодаря тому, что Тор поддержал его, потихоньку подталкивая вперед. Крика, однако, никто не слышал — все заглушал дикий грохот щитов. Труд также выглядела потрясенной. Все кругом дрожали от огромного напряжения и возбуждения.
