найти тебя и всё рассказать.
Я думал, что хорошо знал Вику, но эти истории слышу впервые. Снова ошибся.
— Она всегда была такой смелой, доброй, самоотверженной. Она простила меня, хотя за этот год я жизнь всем испортила. И тебя она простила и любит безбожно.
— Я накажу этих ублюдков, Аня. Часть своё уже получила. Все, кто хоть как-то её обижал, получили своё.
— Я рада, но сейчас главное, чтобы с ней всё хорошо было.
Сюда же прилетает Антон.
— Как? — запыхавшись, спрашивает. — Как она?
— Оперируют ещё, — бурчит Аня, глядя в одну точку.
— Сука, уроды, — выдаёт Антон, и я удивляюсь, впервые услышав от него ругательства.
Девочка моя, пожалуйста, не бросай нас. Вот мы все тут собрались, потому что ты всегда как яркий лучик для всех нас. И мы не заслуживаем тебя, но без тебя точно не вывезем эту жизнь дурацкую.
Спустя ещё два часа выходит врач.
— Операция прошла успешно. Мы сделали всё возможное, — тяжело выдыхает, глядя на меня. — И невозможное. Прогнозы положительные, организм молодой и сильный — должен справиться. В целом, дальше от самой девушки зависит.
Я готов руки ему целовать. Слышу, как Аня и Антон тоже выдыхают, и Котова-старшая даже плакать начинает.
— Спасибо, док. Как вас отблагодарить?
— Давайте потом, мне нужно немного дух перевести.
— Можно к ней? — спрашиваю я, когда он уходит.
— В реанимацию вообще нельзя, но вас это разве остановит, — и то верно. — Халат хотя бы наденьте.
Накидываю халат и иду к ней. Бледная. Практически белая, как простыня. Беру за ледяную руку, целуя и пытаясь согреть.
— Девочка моя, любимая моя. Всё будет хорошо, ты слышишь? Ты больше никогда не будешь страдать, я тебе обещаю, — что я там, обещаний не даю? Плевать. — Будешь самой счастливой.
Она выглядит безжизненной, и сейчас я особо остро ощущаю, что мог потерять её. По моей вине она чуть не умерла, и это то, чего я так сильно боялся. Если она сможет простить меня, то я всегда буду защищать её. Мы оба не можем пойти против чувств, а я — не мой отец, я приложу все усилия, чтобы они были в безопасности. Больше я от них не откажусь.
Ребят я отправляю домой, нет смысла сейчас всем тут сидеть, тем более нужно успокоить маму и побыть с Русланом. Сам же остаюсь охранять мою малышку.
Глава 18
Пытаюсь проснуться, но словно не могу. Перед глазами белый свет, как в тоннеле. Пытаюсь пробиться сквозь него, и постепенно мне это удаётся. Открываю глаза и не могу ни на чём сфокусироваться. Слышу писк аппаратов словно под водой. Меня что, утопили?
Вижу очертания фигур в белом. Что же, видимо ангелы пришли полюбоваться, ведь в их рядах пополнение. Понимаю, что со мной говорят и параллельно что-то делают, наконец полностью обретая слух и зрение.
Ангелы оказываются врачами, которые приводят меня в сознание, а сама я лежу в палате. Пищат, действительно, приборы, но не под водой. Ещё куча каких-то трубочек. Кошмар.
— Виктория, вы меня слышите?
Киваю, так как сил говорить совсем нет.
— Отлично, вы в больнице. Мы провели операцию после огнестрельного ранения. Вы в реанимации, если состояние будет стабильное, то завтра переведём вас в стационар. Сейчас к вам придёт ваш муж. Постарайтесь много не говорить, организм ещё слабый.
Муж? Мне что, память отшибло? Когда я успела.
Остаётся медсестра, которая ставит какие-то капельницы, а остальные уходят, зато входит Тимур.
Выглядит уставшим и осунувшимся, не бритый, словно и дома не был. Медсестра заканчивает, оставляя нас наедине.
Тимур садится на стул около меня и аккуратно берёт мою руку, поднося к губам. Мозг ещё слабо соображает, но молчать мне не хочется.
— Ну привет, муж, — хрипло произношу, а Тимур усмехается. — То есть, пока я в отключке, подсуетился.
— Тебе разве не сказали, что не стоит говорить? — улыбается и словно любуется мной. Хотя, казалось бы, чем? Явно на привидение похожа. — Мы ещё успеем всё обсудить.
— Как, — всё же организм, действительно, слаб. Чувствую боль в голове, а слова даются с большим трудом. — Руслан? Мои…
— Всё хорошо, они у меня в доме под кучей охраны. С тобой теперь тоже всё будет хорошо.
"Я люблю тебя". Это было или мне хотелось, чтобы так было? Я уже была на грани сознания и не помню.
— Поезжай домой, — закрываю глаза от тяжести. — Отдохни.
— Вместе поедем, — тут даже спорить бесполезно, но я всё же делаю это.
— Оставь охрану, — прошу я. — Отдохни, поспи хотя бы немного. Тем более, Руслан, наверное, всю кровь свернул всем, где мы оба.
Тимур смеётся, и я понимаю, что это так.
— Я с ним говорил, он терпеливо ждёт.
Улыбаюсь.
— Пока тебя в стационар не переведут, я точно никуда не уеду, девочка моя.
Ну что ж, ладно. Пусть сидит.
Больше я ничего не помню, потому что засыпаю.
Когда прихожу в сознание в следующий раз, чувствую себя уже бодрее. Меня снова осматривают, но в палату переводят только через два дня.
— Сколько я валялась без сознания? — хмурясь, спрашивая у Тимура.
— Трое суток. Я чуть с ума не сошёл, — снова сидит около моей кровати. Кажется, теперь он не отлипнет от меня.
— А маме что сказали?
— Что ты пока не можешь приехать. Больше ничего не говорили.
— Ты не пострадал? — обеспокоенно смотрю на него.
— Боже, Вика, нет, — стонет Тима. — Прекрати думать о других хоть на секунду. О себе подумай. Если ты ещё хоть раз поставишь свою жизнь под угрозу, я запру тебя в подвале, клянусь.
— С каких пор ты можешь мне указывать? — удивляюсь. Мы разошлись, вроде, ничего не менялось. — Шутка с мужем затянулась.
— Всегда, Вика, всегда. Ты мать моего сына. Я не могу позволить, чтобы с тобой что-то случилось.
— Я сама справлюсь, за меня не переживай.
Вскоре Тимур уходит, сообщая, что у него какие-то дела. И после этого он приезжает буквально на десять минут, но каждый день. Впрочем, как я и думала, ничего не меняется. Да я уже и не хотела, хоть и любила его всегда, как сказала в машине. Охрана приносит мне телефон, и я звоню маме и Руслану, а Аня приходит сама, крепко обнимая меня.
— Ты, сучка, ещё раз такое сделаешь, я сама тебя убью.
— Я тоже люблю тебя, — смеюсь.
— Мы тут чуть с ума не сошли. Я думала, Тимур убьёт этого врача, если он тебя с того света не вытащит. "Если моя жена не выживет, тебе конец", —
