— Здесь. Рядом, через дверь. Дверь заперта, но я думаю, что и это лишняя предосторожность. Закон Прощения… поразительно могуществен.
Эрлиак посмотрел ему в глаза. Всякое подобие улыбки исчезло, теперь священник был печален и строг. Арга снова нахмурился.
— Арга, — сказал Эрлиак, — ты должен его убить.
— Что? — Арга выпрямил спину. — Почему? Он безопасен. Он может быть полезен.
— Да. Если ты хочешь использовать его для чего–то ещё, сделай это сейчас. Потом убей.
— Я не понимаю.
Эрлиак склонил голову и сплёл пальцы.
— Думаешь, я говорю это, потому что я жесток? — промолвил он. — Нет — потому что я милосерден. Закон Прощения — это пытка. Для смертного человека это страшно растянутая во времени казнь. Самая справедливая и самая мучительная казнь в мире. Колдун силён. Он будет умирать долго. Все эти муки он заслужил сполна. Но убить его — милосердней.
Арга закусил губу.
«Я хочу, чтобы колдун жил, — думал он. — Я хочу, чтобы он шёл с нами к Элевирсе. Он разобьёт для нас ещё одну Коллегию. С ним мы одержим множество побед. Я взял чёрный меч. Разве для того, чтобы сразу в ужасе его отбросить?» Но этих мыслей он не желал открывать Эрлиаку. Тот поднял взгляд и смотрел на Аргу пристально, будто и вправду читал в его сердце.
— Что тебя останавливает? — спросил он.
Арга потёр лоб.
— Слова клятвы, — ответил он. — Я клялся заботиться и поддерживать. Направлять в служении. Это клятва именем Джандилака, а его мощь я вижу воочию. И я не осмелюсь играть словами, чтобы нарушить его Закон.
— Если ты так понимаешь эту клятву, — прошелестел Эрлиак, — пусть. Ты в своём праве. Но помни, что Джурай Милосердная — его дочь. Тебе ли не знать, что иногда смерть милосердна.
Повисла тишина. Казалось, даже буйная толпа на площади присмирела в эту минуту.
И в дверь вновь постучали. Арга повернул голову. Стук не прерывался, лишь становился громче и настойчивей, наконец кулаки гостя загрохотали так, что дверь затряслась.
— Что там? — окликнул Арга.
Дверь распахнулась и в комнату ввалился молодой Даян, тот самый, что говорил об огне перед воротами Академии. Взъерошенный и красный, он задыхался от быстрого бега.
— Его взяли! — выкрикнул он.
Арга поднялся.
— Кого?
— Того, кто убил Фрагу! — юноша запинался от волнения. — Мирай узнала его. Он пытался бежать, но цанийцы схватили его и выдали.
— Славный народ, — заметил Эрлиак.
— Где он? — спросил Арга.
— Его увидели, когда он выходил из храма Джурай. Сначала его хотели передать нам, Даянам, но Мирай настояла, чтобы его привезли к тебе. Должны скоро быть. Улицы запружены, я обогнал их ненамного.
— А где Риммнай?
— Уехала в Аттай сегодня утром.
Арга кивнул.
— Я спущусь, — сказал он, — приму внизу. Как твоё имя?
— Даян Тегра!
Проходя мимо, Арга хлопнул Даяна по плечу.
— Я запомню.
Его втащили скрученным в три погибели, с проклятиями и божбой. Арга не сразу разглядел, что за человек перед ним. Он и не присматривался поначалу — сел у камина в высокое кресло, заложил ногу на ногу. Согласно Правде Лаги, в мирное время убийцу передавали законникам Джандилака, но в пору войны он был в воле родичей убитого. Риян Риммнай могла судить его как вдова, Великий дом Даян — как осиротевший дом, и сам Арга — как названый сын Фраги.
— Развяжите его! — велела Мирай. Голос её звенел. Она отступила и стояла в стороне, высокая и сверкающая в своей кольчуге. Арга присмотрелся к ней и понял, что смерть Фраги всё ещё тяготит её душу. Лишь одно занимало мысли Мирай: она последняя видела его живым. Люди Весны простились с Фрагой, но не она. Арге подумалось, что суровая Даян Леннай, должно быть, тоже сейчас оплакивает Фрагу. Если бы Мирай доставила цанийца к ней, он бы скоро заплясал в петле. Но она доверилась Арге и его суду.
Цанийца развязали, подтащили ближе к Арге и поставили на колени.
Арга собрался заговорить — и не произнёс ни слова.
Перед ним был старик. Седой, полысевший, с тяжёлым животом и тонкими ногами. На его рубахе пестрели заплаты, сукно штанов истёрлось до основы: служил ли он, ремесленничал или торговал — не много серебра приносило ему его дело. Он не был командиром стражи, как ожидал Арга, даже стражником не был — всего лишь старый ополченец, защищавший свой город. «А город того не заслуживал, — подумал Арга. — Значит, схватили и выдали…» Намерения его переменились и новое решение уже вызревало в его мыслях. Арга окинул взглядом широкую залу. Справа от него стоял Эрлиак, слева — Сиян Мирай. Кроме них здесь был десяток молодых Даянов и девушка в цветах дома Риян. Но уже колыхались тяжёлые занавеси, поскрипывали и приоткрывались многочисленные двери. За чередой окон, выходивших в сад, сновали и умножались тени. «Здесь нет хронистов, — сказал себе Арга, — нет глав домов, но все слуги Баншира сегодня же понесут мои слова в город. Да будет так».
— Как твоё имя, цаниец? — ровно спросил он.
— Корден Ниш, иннайта.
— Знаешь ли ты, кто я?
— Знаю, Ториян Арга Двуконный.
— Знаешь ли, зачем ты здесь?
— Меня проклянут и казнят, — сказал Корден Ниш, — потому что я убил Фрагу.
Арга помолчал.
— Что ты сам думаешь об этом деянии?
Старик поднял голову. Из черт его ушло выражение безразличной покорности, взгляд стал яснее и твёрже.
— Весь мир почитал Фрагу Непобедимого, — сказал он, — и Цания почитала. Он разбил Чёрную Коллегию и сверг Железную Деву, которая грозила нам всем. Я сожалею о том, что убил такого великого человека. Но я сделал бы это ещё раз. Я защищал Цанию.
— Цанийцы выдали тебя, — сказал Эрлиак.
— Он должен заплатить жизнью, — сказала Мирай. — Прикажи повесить его на стене.
— О чём вы? — тихо проговорил Арга. — Этот человек никого не предал. Он не преступал закона. Он выполнял свой долг.
Арга встал и подошёл к старику. Помог ему подняться.
— Будешь ли ты мстить, Корден?
Тот покачал головой.
— Я убил Даяна Фрагу. Не думаю, что сумею совершить лучшую месть.
— Сколько тебе лет?
— Шестьдесят.
Арга удивился. Он ожидал, что старику семьдесят или восемьдесят. Он плохо разбирался в возрасте невесенних.
— Фраге исполнилось сто двадцать, — сказал он. — И он был моложе тебя.
— Я видел. Он дрался как зверь.
— Таковы дары Фадарай, — продолжал Арга. — Мы выступили в поход ради того, чтобы эти дары принадлежали не только нам. Понимаешь?
— Понимаю, человек Весны. Я защищал Цанию.
Арга кивнул.
— Отпустите его с почестями, — велел он. — Пусть все знают, что он был отпущен с почестями. Ясно?
Ноздри Мирай раздулись от гнева. Глаза Эрлиака весело блеснули, он поторопился согнать с лица улыбку. Молодые воины уставились на Аргу с изумлением.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
