С особым вниманием Иван Захарович изучал систему опорных пунктов немцев на подступу к городу. Система эта строилась с таким расчетом, что один опорный пункт поддерживал огнем другой, вместе они перекрывали всю зону обороны. В случае гибели одного из пунктов, его огневую мощь возмещали другие, сооруженные в зоне досягаемости огня. Построены они были таким образом, чтобы отразить нападение на город. В то же время все они были открыты с тыла. На этом и строил план нападения штурмовых групп Семушкин. К назначенному часу люди должны как можно ближе подобраться к опорным пунктам, по сигналу напасть на них, гранатами подавить сопротивление, дать возможность основным силам ворваться на улицы города.
Вечером второго декабря Семушкин собрал командиров штурмовых групп. В условиях оккупированного города сделать это оказалось не просто, но помогли подпольщики. Они хорошо знали город.
Третьего декабря к Лиховску подтянулись оба отряда. Люди сосредоточились в лесу, который примыкал к окраинам. В тот же день на железнодорожную станцию Кутово, куда продолжали прибывать части сорок пятого механизированного корпуса, совершила налет наша авиация. Целью этого удара было не только уничтожение живой силы и техники гитлеровцев. Семушкин уже не сомневался в том, что немцы поверили и в радиограммы, и в сосредоточение крупных партизанских сил в колотовском лесном массиве. Налет на станцию Кутово должен был, по замыслу Ивана Захаровича, подтвердить уверенность немецкого командования в правильности своих выводов. Если русские бомбят Кутово, следовательно, они обеспокоены судьбой находящихся поблизости партизанских соединений.
В ночь на четвертое началось осуществление плана по захвату Лиховска. В первую очередь решено было блокировать штаб корпуса, комендатуру, тюрьму, при которой находилось местное отделение гестапо, опорные пункты немцев при въезде в город. На железнодорожную станцию, на склады сил не было, их решили атаковать позже, если удастся сломить сопротивление немцев в центре города. Семушкин вел свою группу по улицам. Его группа самая большая. В нее вошли десантники, пограничники старшины Шувалова. Шли открыто, строем. Иван Захарович впереди, в форме капитана немецких охранных войск, за ним бойцы в телогрейках, в пальто, с нарукавными повязками полицаев. На плечах карабины, под верхней одеждой автоматы. В открытом передвижении по городу был риск, но были и преимущества. Ночью строем по городу могли ходить только немцы или их прислужники.
В ноль тридцать штурмовая группа Семушкина вышла на улицу Жуковского. Улица эта пересекалась с улицей Урицкого, на которой, собственно, и находился штаб корпуса; от перекрестка до штаба было всего двести метров. На улице Жуковского встретился патруль Офицера и двух автоматчиков взяли без шума, едва поравнявшись с ними. Приблизились к перекрестку. Семушкин дал знак рассредоточиться. Часть бойцов укрылась в арке кирпичного дома, часть спряталась в подъездах. Старшина Шувалов повел людей в обход штаба. Он должен проникнуть в школьный сад, снять там часовых, пробраться в здание школы через черный ход или окна первого этажа. Причем в помещении пограничники должны оказаться в ноль пятьдесят пять минут. Не раньше и не позже, ибо только в это время со стороны главного входа должен войти Семушкин с десантниками. В ноль сорок на перекрестке показался еще один патруль. Тоже офицер с двумя автоматчиками. Они вышли на перекресток, чуть углубились по улице Жуковского. Ждали встречи с тем патрулем, который только что уничтожили десантники. Офицер нетерпеливо поднес руку с часами к глазам. Из арки за спиной патруля метнулись тени десантников. Они уничтожили и второй патруль. Убрали тихо, без криков, без выстрелов. Было ноль часов сорок две минуты. Через восемь минут десантники вышли на улицу Урицкого. Шли так же, строем. Часть десантников переоделась в немецкую форму, остальные шли в пальто и полупальто с нарукавными повязками. Возле входа в штаб Семушкин остановил строй, приказал разойтись. Посмотрел на часы. Стрелки показывали ноль пятьдесят четыре. Иван Захарович взбежал по ступенькам, приблизился к часовому. Резким ударом в горло свалил его. Миновал входную дверь. В вестибюле, недалеко от входа, увидел железную печку, солдата, склонившегося над ней. Рядом стоял обыкновенный канцелярский стол, и за ним сидел дежурный офицер. Увидев вошедшего Семушкина, офицер встал, чтобы что-то спросить, в это время Иван Захарович бросил нож. В то же мгновение из-за его спины выскочил десантник Лаврентьев. Он подхватил падающего офицера, бесшумно положил его на пол. Никонов скрутил солдата у печки, воткнул ему в рот кляп. Небольшой шум послышался и со стороны коридора первого этажа, но и там стихло. Появился старшина Шувалов со своими пограничниками. Они свою задачу выполнили. Караульное помещение, узел связи, жилые комнаты, оперативный отдел и прочие службы штаба надо было брать штурмом, одним рывком. Семушкин дал знак. Тут же часть бойцов бросилась на второй этаж, другие — блокировали выходы из бывших классов. Вскоре раздались выстрелы, взрывы гранат. В час ноль пять минут, подавив отдельные очаги сопротивления, группа Семушкина захватила штаб. В плен захватили начальника штаба корпуса, полковника Кестера, его заместителя, офицеров оперативного отдела. Командира корпуса в здании не оказалось.
В час пятнадцать Семушкин позвонил в комендатуру. В ответ услышал русскую речь. «Кого надо?» — спросил веселый звонкий голос. Попросил к телефону капитана Светлова. Капитан сообщил, что, в общем, все нормально. В деталях, чуть не произошла заминка. Когда сняли часовых, к комендатуре подкатил бронетранспортер. Бойцы, однако, действовали четко. Разнесли машину противотанковой гранатой. В тот же миг ворвались в комендатуру, перебили охрану. В плен взяли коменданта обер-лейтенанта Карла Вигона, начальника тылового района полковника Хубе
— Как он там оказался? — спросил Семушкин.
— Не знаю, — ответил Светлов. — Они у меня в подвале сидят, некому допрашивать.
Удалось захватить гестапо, тюрьму. Оттуда прискакал связной. Сообщил, что пленных не оказалось: Там действовал младший лейтенант Кулагин. Историю его появления в отряде Семушкину рассказывал Рощин. О том, как младший лейтенант попал в плен, как бежал от немцев, но более всего о том, как издевались над ним немцы, подобрав контуженного на позициях. У младшего лейтенанта Кулагина еще долго не будет пленных, подумал о нем Семушкин.
Иван Захарович распахнул окно, прислушался. С разных концов города доносились выстрелы, отдельные взрывы гранат. Орудия молчали, и этот факт обнадежил. По плану штурмовые группы должны были напасть на опорные пункты немцев одновременно с ударами по штабу, комендатуре, тюрьме и гестапо. Если бы нападения по каким-то причинам сорвались, теперь должна бы включиться в бой артиллерия противника, потому что в город по расчетному времени уже должны входить основные силы. Орудия молчали. Значит, они в руках у нападавших.
Семушкин отошел от окна, подозвал Шувалова.
— Минируйте здание, — приказал он старшине.
Старшина бросился выполнять приказ. Беспрерывно звонили телефоны. Немцы, по всей видимости, всполошились, теперь они запрашивали штаб.
В комнату ввели полковника Кестера. Иван Захарович задал ему несколько вопросов. Полковник молчал. Пожилой, седеющий, коротко стриженный начальник штаба корпуса не хотел отвечать на вопросы.
— Если вы станете молчать, мне придется вас расстрелять, — сказал Семушкин.
— Я могу разговаривать только с представителем армии, — вскинул голову полковник.
Иван Захарович вспомнил, что он до сих пор в шинели и в фуражке того капитана, который вел полицейских в Лиховск. Он крикнул Никонова, тот мигом обернулся, принес шапку, полушубок Ивана Захаровича. Семушкин сбросил с себя шинель немецкого офицера.
— Перед вами старший лейтенант Государственной безопасности, — сказал он Кестеру.
— Вы есть партизан, — ответил полковник. — Партизаны в войне стоят вне закона.
— Закон, который вы придумали сами? — спросил Семушкин.
— Партизан — бандит, — сказал полковник.
— У вас извращенное понятие о войне, — сказал Семушкин. — Бандит тот, кто нападает без объявления войны, как это сделали вы. Бандиты жгут села и города, уничтожают мирных жителей, попирают общечеловеческие законы.
Полковник молчал.
— Если бы у меня было время, я объяснил бы вам подробнее стратегию и методы войны бандитов, ваши методы, полковник. Но время истекло.
— Что вы хотите узнать? — сдался начальник штаба.
— Где командир корпуса? Почему штаб корпуса остался в Лиховске, когда операция проводится в соседнем районе?
— Командир корпуса в Кутово, — сказал полковник. — Штаб остался в Лиховске, потому что время операции ограничено.
