в средней школе, а миссис Ким вернулась в Южную Корею, где у нее была семья. Я посылаю ей открытки.
— Но у нее нет постоянного адреса, по которому она могла бы писать тебе, — сказал он.
Я не смотрела на него.
— Нет. Пока нет.
— Сколько тебе было лет, когда она уехала?
— Шестнадцать.
— А сад?
Я сделала паузу.
— Хозяин дома разрешил ему остаться, даже после того, как Кимы уехали. Я пересадила несколько растений в горшки и привезла их домой. И я пыталась сохранить сад, но на уход за садом необходимо много времени, сил и денег, и я… ну, он погиб. Сначала это было медленно, и у меня была надежда, но потом… потом, в один день, он, казалось, увял, весь сразу.
— А те, которые ты принесла домой? — спросил он, его тон был мягким.
Я сделала паузу, острая боль пронзила меня.
— Ну, они тоже в конце концов погибли. — Позже.
— Мне жаль, — сказал он, и сочувствие в его голосе было настолько явным, что у меня в горле образовался комок.
Я изобразила, как надеялась, светлую улыбку и пожала плечами.
— В любом случае, садоводство больше не представлялось возможным, но я нашла работу в магазине здорового питания. Он находился на другом конце города, поэтому мне приходилось ездить на трех автобусах туда и обратно каждую смену. Но… как я уже сказала, у нас не было таких магазинов в моем районе, да мы и не могли позволить себе такую еду. Даже с учетом скидки для сотрудников в магазине здорового питания, я все равно покупала продукты по акции. Я получила эту работу и смогла приносить домой фрукты и овощи… яйца… так что поездка стоила того. — Сытная еда того стоила. Пища, которая делала нас здоровыми и сильными, а не больными и постоянно голодными. Еда, без которой я иногда обходилась, чтобы мой худой младший брат мог расцвести.
Группа остановилась перед кабинкой, которая, по всей видимости, была кабинкой Клариссы: небольшое помещение закрывала богатая бархатная синяя штора, на ткани были нашиты золотые луны и звезды. Мы с Трэвисом присоединились к очереди.
— Кто первый? — спросил Берт, и хочу заметить, что его слова были заметно невнятными.
— Я пойду! — сказала Бетти, отодвигая занавеску и неуверенно направляясь внутрь.
Трэвис поднял брови и посмотрел на меня, а я рассмеялась, тяжесть воспоминаний о Кимах и саде на крыше, который погиб, растворилась в солнечном тепле и легком дурманящем эффекте плохого пива.
Темная мужская голова с идеальными волосами появилась в поле зрения, возвышаясь над небольшой группой, с которой шел мужчина.
Гейдж вышел из толпы, женщина рядом с ним что-то сказала и положила руку на его руку. Он остановился и мгновение слушал ее, а потом его глаза встретились с моими.
Я улыбнулась, и он тоже, несмотря на то, что женщина продолжала болтать, не обращая внимания ни на что, кроме него. Взгляд Гейджа переместился на Трэвиса, и он слегка приподнял подбородок. Его брови нахмурились, когда он посмотрел на нас двоих.
Я также почувствовала на себе взгляд Трэвиса и посмотрела в его сторону. Казалось, он о чем-то задумался. Но потом его выражение лица прояснилось, он наклонился ко мне, и дыша мне в ухо, сказал:
— Смотри на меня с обожанием, Хейвен.
— Что?
— Смотри на меня так, будто я единственный мужчина на этом фестивале.
Я моргнула, наклонив подбородок, наши лица оказались близко, золотисто-карие глаза ловили солнечный свет, и он улыбался своей ленивой улыбкой. Я смотрела, завороженная, и вдруг мне показалось, что он действительно единственный мужчина на этом фестивале. Я сглотнула и перевела взгляд с этих завораживающих глаз на Гейджа, его брови еще больше нахмурились, пока он наблюдал за нами. Женщина, разговаривавшая с ним, похлопала его по руке, как будто он забыл ответить или прокомментировать что-то, что она сказала. Гейдж вздрогнул, ответил ей, и, очевидно, удовлетворенная, женщина продолжила говорить.
Трэвис взял мою руку в свою и наклонился к ней, насмешливо шепча. Его рука была теплой. Маленькие искорки заплясали по моей руке.
— Мужчины просты, — прошептал он. — Добавь немного вызова, немного здоровой конкуренции, и интерес возрастает в десять раз.
Я повернулась к нему, моя рука все еще была в его руке:
— К тебе это тоже относится, Трэвис?
— Конечно. Я ведь мужчина, не так ли?
— Ты определенно мужчина. Не могу с этим спорить.
Он тихо засмеялся, и искры снова заплясали.
Гейдж отошел от женщины, с которой разговаривал — или, скорее, слушал — и направился в нашу сторону. Я отпустила руку Трэвиса, чувствуя странную потерю.
— Хейвен. — Гейдж улыбнулся, его ровные белые зубы сверкнули. — Трэвис, — пробормотал он, не отрывая от меня взгляда. — Выглядишь так, будто тебе весело.
— Да.
— Так и есть.
Мы с Трэвисом заговорили одновременно, повернув головы друг к другу. Улыбнувшись, я снова повернулась к Гейджу.
— Да. Мы оба веселимся. Развлекаемся. — Я улыбнулась Трэвису. — Это был замечательный день.
Глаза Гейджа потеплели, его взгляд задержался на мне.
— Хорошо. Прекрасно выглядишь. — Его взгляд переместился с моего лица на ноги, и я почувствовала теплый прилив счастья от его внимания. Мой краш. Идеальный парень, который, как я надеялась, будет смотреть на меня именно так с того дня, как я впервые увидела его.
Он идеально подходил для безобидного летнего веселья.
— Спасибо, — сказала я, опустив глаза на мгновение. — Как ты?
— Я в порядке. Должен вручить награду на трибуне, так что мне пора идти. — Он сделал паузу, его глаза задержались на мне. — В следующие выходные в парке будет концерт. Он не такой большой, как это мероприятие, но это приятное времяпрепровождение, особенно если погода будет благоприятствовать. Может быть, ты захочешь пойти?
Я почувствовала небольшую дрожь где-то в ребрах.
Он приглашал меня на свидание?
— Ты тоже, Хейл, — сказал Гейдж, не глядя на Трэвиса.
Ладно, может, групповое свидание?
— У нас уже есть планы пойти на антикварную ярмарку в Кроуфордсвилле в следующие выходные, — спокойно сказал Трэвис.
Подождите, что?
Я повернула голову в сторону Трэвиса, но его взгляд был прикован к Гейджу. Гейдж смотрел в ответ, его губы подрагивали.
— Не знал, что ты увлекаешься антиквариатом, Хейл, — сказал Гейдж. — Может ты еще и крючком вяжешь?
— Ха. Забавная шутка, — ответил Трэвис, разглядывая свои ногти, как будто ему было скорее скучно, чем забавно от юмора Гейджа. — Нет, не вяжу крючком. — Он улыбнулся мне. — Но Хейвен вдохновила меня попробовать всевозможные новые вещи, — сказал он, сделав небольшую паузу. — К тому же, хлипкая мебель в холостяцкой берлоге уже порядком поднадоела. Я решил,
