— А что случилось? Боречка, ты кому звонил?
— Мелочи жизни, — махнула я рукой. — Очередной конфликт мужчины и женщины. До встречи, мальчики.
Чем ближе я подходила к дому Олега, тем медленнее становились мои шаги, а перед дверью я и вовсе остановилась в нерешительности. Я люблю душещипательные сцены только в книгах и ненавижу в реальной жизни, поэтому совершенно не представляла, что и как говорить. А особенно забавно будет, если Олег за эти две недели подумал и решил, что я ему больше не нужна.
"Юлия, вы стремитесь в бездну", — пробормотала я себе под нос и нажала кнопку звонка. Дверь отворилась через минуту, показавшуюся бесконечной.
— Привет, — я постаралась придать голосу такую непринужденность, как будто вернулась из ближайшего хлебного магазина.
— Привет, — сказал Олег, не выражая ни удивления, ни радости.
— Войти можно? — осведомилась я.
— Да, проходи.
В комнате я присела на краешек дивана и без надобности поправила волосы. Олег сел верхом на стул, уткнулся подбородком в сложенные на спинке руки. Лицо с резкими неправильными чертами казалось застывшим. Неужели Саня не объяснил, что ко мне заезжал жених подруги? Или Олег ему не поверил? Или еще что-нибудь случилось, пока я решала, ехать или не ехать к нему? И почему, черт подери, я волнуюсь как малолетка на первом свидании? Эта мысль меня разозлила.
— Не понимаю, ты что — не рад меня видеть? — резко спросила я.
— Почему, рад, — тускло ответил Олег.
— Ну, так вырази это как-нибудь, а то, судя по твоему виду, мне вообще не стоило сюда являться.
— Это Саня попросил тебя приехать, да? — негромко, но жестко сказал Олег. — Наболтал, что я тут совсем загибаюсь, а ты меня пожалела по доброте душевной, иначе не пришла бы, так? И тогда пожалела просто, и сейчас тоже… Не хочу.
Я вскочила, чувствуя, как на глазах вскипают слезы.
— Ты… Ты просто дурак! Я тебя люблю, а ты…
Я метнулась к двери, но Олег оказался быстрее.
— Пусти! — я попыталась вырваться, но у него были стальные руки. — Пусти сейчас же, слышишь!
— Нет. Я, возможно, дурак, но не настолько.
Я еще раз безуспешно дернулась и, вдруг ослабев, облегченно заплакала, уткнувшись ему в плечо.
Олег дал мне выплакаться, усадив к себе на колени и молча гладя по голове и трясущимся от рыданий плечам. Наконец я утихла и попыталась встать, пряча зареванное лицо:
— Пусти, Олежка.
— А ты точно не сбежишь? — спросил Олег почти серьезно.
— Сбежишь от тебя, как же… Я пойду умыться.
Несколько минут я старательно плескала в лицо холодной водой, пока не поняла, что лучше выглядеть все равно не буду. Едва я вышла, Олег, карауливший у двери ванной, подхватил меня на руки — на вид хрупкий, а сильный! — отнес на постель и присел рядом. Я погладила его по щеке. Он перехватил мою руку:
— Что это у тебя?
Я взглянула на розовые следы ссадин.
— Так, о стенку от злости расшибла, — и добавила язвительно, повинуясь неожиданному мстительному желанию сделать ему больно: — Думаешь, ты один переживал?
Олег наклонился и стал осторожно целовать мои руки от кончиков пальцев и все выше, выше… Я не шевелилась, хотя внутри все сладко ныло от желания. Коснувшись моего уха губами, Олег тихо спросил:
— Тебе неприятно? Ты теперь… не хочешь меня?
— Хочу, — проговорила я замирающим голосом и обняла его. — Хочу тебя… только тебя, солнце мое… любимый мой…
Я выгибалась в его руках, помогая себя раздеть, и, подставляя шею и грудь теплым губам, тихо постанывала. Олег ласкал меня томительно медленно, нежно, бесстыдно, заставляя трепетать от чувственного наслаждения, и я самозабвенно отдавалась, растворяясь в нем, зная, что владею им безраздельно. Ах, Олеженька, сердечко мое…
Как и в первый наш вечер, в спальне был полумрак. Мы лежали, утомленно обнявшись, голова Олега уютно устроилась у меня на груди.
— Не хочу я тебя никуда отпускать. Не хочу — и все! Переезжай ко мне, а? Если сделать маленькую перестановку, твой компьютер отлично станет в том углу, дополнительную проводку я налажу, — раздумчиво сказал Олег. — Конечно, тебе отсюда дольше на работу добираться, но машина есть, мотоцикл есть, буду тебя возить. И, между прочим, до твоей любимой Алены два шага, сможете хоть каждый вечер друг к другу бегать. Оля?..
— Да?
— Я говорю-говорю, а ты все молчишь… Не согласна ко мне переехать?
Рука, гладившая меня, замерла. Зачем я мучаю его, если сама не меньше хочу того же?
— Хорошо, Олежка, попробуем пожить вместе. Только, боюсь, трудно тебе со мной будет. Характер у меня поганый.
— Знаешь, Оля, — сказал Олег, — я ведь к легкой жизни никогда и не привыкал. Прорвемся.
Конец
