приказал своему послу в Стокгольме сделать краткое представление королю Швеции о мотивах, которые побудили его разорвать с ним отношения и немедленно покинуть этот двор[533]. Об этом своем решении он пожелал известить и европейские дворы.
В то время Карлу, королю Швеции, было восемнадцать лет, но он весь был как огонь и пламень. Увидев, что ему со всех сторон грозит опасность, он, нимало не испугавшись, решил лично возглавить борьбу со своими недругами, оставив в Стокгольме Регентский совет для управления государством. Под его началом было значительное количество войск, но, будучи рассредоточенными по разным местам, они не могли дать более двадцати тысяч солдат, правда, самых отборных из числа ветеранов. Шведы полагали, что московиты направят войска в Ригу для помощи королю Августу, который уже пытался осаждать этот город[534], однако они узнали, что царь во главе большого войска появился под Нарвой, наиболее укрепленным городом в Ливонии[535]. В Нарве критически не хватало солдат, а полковник Горн [Orno][536], который командовал гарнизоном, имел в своем распоряжении не более двух тысяч людей, включая кавалерию. Вместе с тем в крепости было достаточно амуниции и продовольствия.
Следует признать, что послы Великобритании[537] и Голландии неоднократно пытались отговорить царя Петра от этого предприятия[538]. Однако им ничего не удалось добиться. Напротив: царь, преисполнившись пыла, извлек из ножен саблю и поклялся «не вкладывать ее обратно до тех пор, пока не отомстит за королей Дании и Польши, своих союзников», добавив к этому, что «если две эти державы, от имени которых говорили послы, решили вмешаться в его дела, то он прекратит с ними все торговые отношения и конфискует все имущество подданных этих держав в своих владениях». Эта угроза заставила обоих послов умолкнуть, ведь они знали, что размер этого имущества достигает более семидесяти миллионов скудо. Преисполненный твердости духа, Петр выступил в поход и 4 октября 1700 года[539] появился под Нарвой во главе армии из ста тысяч московитов[540], не обученных, однако, воинской дисциплине, за исключением гвардии, числом в двенадцать тысяч отборных солдат[541]. Разбив лагерь и укрепив его возведенными по всем правилам валами, царь пожелал лично осмотреть город и, увидев, что укрепления его не в слишком хорошем состоянии[542], стал не без оснований тешить себя надеждой, что сможет за несколько дней захватить его. Однако он совершил ошибку, решив начать осаду с Ивангорода [Juanogrod][543], соседней крепости, которую некогда построили россияне[544], чтобы сделать его опорным пунктом для захвата Нарвы. Комендант этой крепости, хотя под началом его и было всего триста человек гарнизона, защищался так храбро, что дал возможность королю Швеции своевременно подоспеть на помощь Нарве[545].
Пока этот юный монарх спешил на помощь осажденным, московиты понесли потерю, внесшую смятение в их ряды. Жители Дерпта, узнав, что конвой московитов, вышедший из Пскова, должен проехать близ Чудского озера [Lago Peipo], засели в засаду и внезапно их атаковали. Помимо денег и провизии, которые они там нашли, им удалось захватить штандарт этой провинции, бывший одной из главных регалий российского войска[546]. Этот успех столько внес смятения в ряды московитов, сколько укрепил мужество шведов: последние приняли его за доброе предзнаменование, первые же — за несчастливое и предвещающее непредвиденный провал. В то же время в лагере московитов распространился ложный слух, что пятьдесят тысяч человек, набранных в шведской Лапонии, уже готовятся напасть на Архангельск. Слух этот привел Петра в такое волнение, что он тотчас оставил армию и отправился лично организовывать оборону угрожаемой области[547]. Он справедливо рассудил, что государь не должен вести войну за пределами своего государства, если он не обеспечил безопасности собственным владениям. Qui foris bellum gesturus est operam det, ut domi omnia in tuto sint collocate[548]. Царю было чрезвычайно досадно покидать свое войско, ведь он надеялся вскоре помериться силами с Карлом в решающей битве. Он поручил командование армией генералу Шереметеву, приказав ему прежде всего сжечь склады, которые шведы устроили близ Веземберга [Vesemberga][549]. Генерал с отрядом из шести тысяч всадников[550] попытался исполнить приказ царя, но увидел, что склады надежно охраняются, и решил вернуться в лагерь, не вступая с бой со шведами[551]. На обратном пути он разорил всю округу Веземберга вплоть до осажденного города, так что шведская армия не могла найти ни фуража, ни крестьян, которых Шереметев забрал с собою. Эти меры замедлили продвижение шведов, и русские могли бы захватить Нарву, если бы у них было больше опыта.
К концу ноября[552] король Карл появился в виду московитов, которые превосходили его войско в добрых четыре раза, но он, прекрасно спланировав атаку, провел ее с такой яростью, что московиты, которым их многочисленность скорее мешала, чем помогала, были смяты, преисполнившись страха и смятения. Генералы не могли ни вернуть их на позиции, ни остановить их бегство, начавшее принимать повальный характер. Под толпой беглецов рухнул мост, значительная их часть утонула, и генералам осталось только положиться на милость победителя, который захватил на поле боя огромное количество бронзовых пушек и армейскую казну в полном составе. Так королю Карлу с двадцатью тысячами солдат удалось в первом же бою наголову разбить армию из восьмидесяти тысяч россиян[553]. Урон составлял тридцать тысяч: часть солдат погибла в общей свалке, часть утонула в ледяных водах реки, а остальные попали в плен[554]. Хотя Карл, то ли из великодушия, то ли из стремления сэкономить припасы, или не желая, из политических соображений, держать при себе такое множество врагов, которые числом своим значительно превосходили его собственную армию, распустил всю эту злосчастную братию по домам, предварительно обязав их в его присутствии сдать оружие. В плену он оставил только высших офицеров, которые, однако, вскоре были освобождены за выкуп[555].
На следующий день город Нарва, который иначе не продержался бы и двух дней, с ликованием встречал своего государя и освободителя[556]. Шведские войска, сопроводившие пленных россиян до границ, добавили к этой победе захват форта Питскур [Pitscur][557], крепости, отличавшейся выгодным местоположением и обороняемой гарнизоном в пять тысяч человек. Отряд шведского генерала насчитывал не более двух тысяч восьмисот человек. Несмотря на это, ему без труда удалось взять приступом эту крепость и проложить себе