Сам Жуков как командующий Западным фронтом наиболее оптимальным считал свое направление. Здесь находилась самая крупная немецкая группировка, насчитывающая в составе 70 дивизий. Вот по ней и надо бить. Сталин был согласен и с Жуковым.
Наконец, северо-западное направление. Здесь у немцев на 400-километровом фронте находилось только 20 пехотных дивизий. Поэтому было решено наступать и здесь.
Ситуация напоминала Смоленское сражение. То же распыление сил, такое же множество наносимых ударов с целью победить везде и сразу. Но так не бывает. Потому и результаты всех этих частных наступательных операций привели к новой катастрофе, вполне соизмеримой с летом 1941 года.
Вспомним первоначальную задачу Демянской наступательной операции. Первое: разгром группы армий «Север». Второе: глубокий охват левого фланга группы армий «Центр». Конечно, пяти стрелковых дивизий и двух танковых батальонов 11-й армии генерал-лейтенанта В.И. Морозова для разгрома войск фон Кюхлера было маловато. А если бы Ставка приняла иное решение?
Северо-Западному фронту для проведения Демянской операции выделялось несоизмеримо меньшее количество войск, чем, например, Брянскому, но не для наступления, а для нанесения мощного контрудара на случай наступления противника. Именно «на случай», подчеркивает Г.К. Жуков. То есть такое наступление считалось возможным, но не обязательным. Тем не менее перечень привлеченных в состав Брянского фронта войск выглядит впечатляюще: 4 танковых корпуса, 7 стрелковых дивизий, 11 отдельных стрелковых бригад, 4 отдельные танковые бригады и «большое количество артиллерии». Кроме того, за Брянским фронтом закреплялась 5-я танковая армия резерва Ставки ВГК. А на решение задачи по разгрому группы армий «Север» выделяются два танковых батальона.
Между тем до начала немецкого наступления еще очень далеко. Немецкие войска понесли огромные потери в ходе кампании прошлого года. Им необходимо никак не меньше трех-четырех месяцев на отдых, пополнение, восстановление. Причем Сталин и все члены Ставки знают, что группа армий «Север» наиболее ослаблена. Ни на какие активные действия она даже потенциально не способна. Вот и получается, что северо-западное направление является оптимальным. Здесь успех может быть достигнут быстро и довольно дешево. Но главные силы Красной Армии почему-то перебрасываются туда, где расположены самые мощные группировки противника. Потому в то время, когда 11-я армия штурмовала Старую Руссу, а 3-я и 4-я ударные продвигались на Холм и Торопец, в вяземском котле погибали 33-я армия, 1-й гвардейский кавалерийский и 4-й воздушно-десантный корпуса Западного фронта.
А если бы войскам генерал-лейтенанта П.А. Курочкина придать четыре танковых корпуса? Если бы наши главные силы бросить против жиденьких силенок группы армии «Север»? В этом случае прорыв под Старой Руссой и выход в глубокие тылы 16-й и 18-й немецких армий был бы обеспечен. Там ведь оборону держала одна-единственная 18-я мотодивизия. Никаких дополнительных сил, кроме эсэсовского разведбатальона, для этой дивизии у фон Кюхлера не нашлось. Русская танковая лавина их просто смела бы. Ведь тогда был январь. До весенней распутицы вагон времени. Поэтому действиям крупных танковых соединений ничто не мешало. А отражать их массированный удар немцам было нечем. Пока они наскребли бы какие-нибудь резервы да отправили их на север, армии Буша и Линдемана оказались бы полностью разгромленными.
Разгром группы армий «Север» открывал для советского командования широчайшие стратегические перспективы. Прежде всего, осталась бы в целости и сохранности 2-я ударная армия. Сто пятьдесят тысяч ее бойцов вместо того, чтобы поедать трупы друг друга в котле, могли бы принести реальную пользу Родине. Ведь сами по себе удачные действия Северо-Западного фронта создавали перспективу для успеха Ленинградского и Волховского фронтов. Ленинград был бы освобожден от железного кольца блокады. Далее самым естественным решением было бы нанесение удара во фланг и тыл группы армий «Центр».
В подобной обстановке германскому командованию неизбежно приходилось отказываться от своих глобальных наступательных планов. Оказалась бы группа армий «Север» в кольце или успела из него выскользнуть — это имело второстепенное значение. В любом случае Красная Армия пробивала в немецкой обороне огромную брешь, которую требовалось закрыть. Возникала необходимость выравнивания линии фронта. Так как Гитлер категорически запрещал отступать, его генералы вынуждены были бы планировать наступательную операцию не на юге, а с целью «срезания» крупного выступа на севере. Пока они проводили бы требуемую подготовку, снимали с других направлений войска, советское командование получало время на создание в выступе прочной обороны. Соответственно, наступление войск Юго-Западного и Западного фронтов весной 1942 года осуществлялось бы в гораздо более благоприятных условиях.
Однако из песни слов не выкинешь. Сталин со своими маршалами допустили непоправимую ошибку. Стратегические резервы Ставки, которым могло бы быть найдено весьма эффективное применение, совершенно напрасно сгинули в огромных котлах, от Мясного Бора до Керчи.
Интересно рассмотреть утерянные возможности второго этапа Демянской наступательной операции. Как уже было сказано выше, окруженные в Демянском выступе и Холме 7 немецких дивизий могли выживать исключительно за счет «воздушного моста». Каждому знатоку истории хорошо известно, что творилось в сталинградском котле. Немецкие солдаты буквально умирали от истощения. У фельдмаршала Паулюса еще оставались танки и самоходные орудия, но для них не было горючего. Именно энергичная борьба советского командования с «воздушным мостом» люфтваффе, создавшая ситуацию, когда солдатам 6-й армии было нечего есть, нечем стрелять, нечем лечить раны и согреваться, привела к сильнейшему слому морально-психологического состояния как самого командующего, так и его подчиненных. Имеются свидетельства немногих уцелевших ветеранов 6-й армии о том, как раненые и обмороженные сотнями умирали из-за отсутствия надлежащей медицинской помощи, как прямо на улицах падали и гибли от истощения солдаты. Даже начальник Генерального штаа Цейтлер вынужден был написать в мемуарах, что сталинградский котел разваливался сам пасебе.
Однако окруженные под Демянском немецкие дивизии могли оказаться в еще более худшем положении. Если сталинградский мороз, достигавший 30 градусов, косил солдат Паулюса сильнее пуль, то в демянском котле температура падала до отметки 50 градусов ниже нуля. А зимней формой одежды были обеспечены только эсэсовцы. В подобной ситуации полное прекращение всех видов снабжения означало неминуемую смерть. При этом советским войскам оставалось только ждать, когда немцы либо вымрут, либо сдадутся.
Бывший командующий специальной авиатранспортной группой Ф. Морзик в своих воспоминаниях отмечал факт крайне слабого воздействия советской авиации на «воздушный мост». Сходного мнения придерживаются отечественные историки. По их оценкам, немецкие пилоты совершили около 2000 самолето-вылетов, в то время как авиация Северо-Западного фронта не более 700. Хотя признают, что немецкая авиация оказывала существенную помощь своим наземным войскам.
При суточной потребности в 300 тонн «воздушный мост» обеспечивал демянской группировке в среднем 273 тонны грузов ежедневно. По «воздушному мосту» на подкрепление войск в котле было переброшено 22 тысячи солдат и офицеров. Прикинем: 8 февраля кольцо сомкнулось, а «рамушевский коридор» удалось пробить только 23 апреля. Если бы не «воздушный мост», то войскам Зейдлиц-Курц-баха было бы уже некого спасать.
Сил для борьбы с немецкой транспортной авиацией имелось достаточно. Помимо 6-й воздушной армии для обеспечения Демянской операции привлекалась 2-я ударная авиагруппа резерва Ставки. Например, ВВС 3-й и 4-й ударных армий дополнительно получили шесть истребительных, пять бомбардировочных и один штурмовой авиаполки. А вот немцы осуществляли прикрытие «воздушного моста» от случая к случаю. Фактически, неуклюжие, тихоходные, слабо вооруженные и потому представляющие легкую добычу для истребителей противника Ю-52 были предоставлены сами себе.
Немецкая транспортная авиация могла быть парализована не только ударами советских истребителей. За линией фронта авиатранспортная группа базировалась на пяти аэродромах: Псков-Южный, Псков-Западный, Коровье село, Остров и Тулебля. Ее командующий подчеркивал полное отсутствие воздействия авиации противника на аэродромы погрузки. В случае их выведения из строя русской бомбардировочной авиацией снабжение демянского котла было бы сорвано. Конечно, Псков или Остров находились довольно далеко от линии фронта. Но специально для таких случаев в советских ВВС создавалась дальне-бомбардировочная авиация. Тем более что в начале 1942 года авиационный потенциал стремительно наращивался. Г К. Жуков приводит конкретные цифры и факты: «Наши военно-воздушные силы получили возможность приступить к формированию воздушных армий. В июне мы уже имели 8 воздушных армий. В значительной степени начали пополняться соединения авиации дальнего действия»[124]. Следовательно, возможности привлечь силы ДВА для обработки немецких аэродромов были. Ну а фронтовая бомбардировочная и штурмовая авиация могла бы сровнять с землей две немецкие посадочные площадки в Демянске и Песках. Если бы Ю-52 неоткуда стало бы взлетать и негде садиться, то в течение четырех-пяти недель все окруженные войска оказались бы в безнадежном положении.
