профсоюзов. Президиум Совета порекомендовал правлениям союзов организовать надежную охрану своих помещений.
На заводах также принимались экстренные меры к усилению вооруженной охраны, а в день открытия Учредительного собрания члены завкомов должны были в полном составе находиться на своих местах.
Московские трудящиеся не поддержали заговорщиков. На многочисленных митингах принимались резолюции, осуждавшие демонстрацию, а белогвардейцы объявлялись вне закона. Так было на Металлическом заводе, заводе «Каучук», арматурном заводе «Ф. Гакенталь и К0», на Московско-Курской железной дороге и на многих других предприятиях.
3 января Президиум Моссовета принял решение арестовать комитет правых эсеров. В доме № 54 по Тверской улице были произведены обыски и аресты. Здесь удалось обнаружить капсюли для бомб. 4 января были задержаны 114 контрреволюционеров. Обыски в центральной части города помогли выявить тайные склады оружия, боеприпасов, антисоветской литературы. В одном из домов по Шереметевскому переулку было найдено 40 винтовок и берданок с большим количеством патронов к ним.
Последним предупреждением эсеро-меньшевистским заговорщикам послужило постановление Президиума Моссовета от 4 января, который оставил в силе прежнее решение о запрете демонстрации (если же она все-таки начнется, подчеркивал Президиум, то будет разогнана с помощью оружия). Характерна позиция, занятая по этому вопросу левыми эсерами. Они выразили пожелание, чтобы «первый удар был смягчен и чтобы инициатива нападения была предоставлена другой стороне»{136}. Иначе говоря, левые эсеры стояли за либерально-снисходительное отношение к мятежникам, не жалея жизни рабочих и солдат.
Одновременно с принятием чрезвычайных мер со стороны гражданских властей проводилась соответствующая работа и по военному ведомству. Приказ по МВО от 2 января 1918 г. обязывал всех начальников гарнизонов, командиров полков и т. д. никаких демонстраций без разрешения местных властей не допускать, а в случае необходимости не останавливаться перед применением оружия. Артиллерийским частям отдавалось распоряжение привести технику в боевую готовность. Перед зданием Моссовета было установлено несколько орудий. Вооруженные силы готовы были отразить выступление.
Но контрреволюция не отказалась от своих замыслов. Московский союз защиты Учредительного собрания настоятельно призывал рабочих и служащих выйти на улицу для участия в демонстрации.
В день открытия Учредительного собрания напряжение достигло апогея. Утром 5 января большими толпами и отдельными группами меньшевики, правые эсеры, кадеты и их приспешники вышли на улицы Москвы. Буржуа несли лозунги «Долой Советы, вся власть Учредительному собранию!». Манифестанты двигались по Тверской в сторону Красной площади. Когда красногвардейцы потребовали разойтись, те бросились на них и попытались разоружить. Патрульные выстрелили в воздух, контрреволюционеры разбежались, бросив плакаты, но через некоторое время стали собираться вновь, и опять пришлось их разгонять.
Немало демонстрантов собралось у Страстного монастыря, на Миусской площади. Напротив здания Городской думы, на Театральной площади и в Охотном ряду были устроены митинги. Гласных дум и земских деятелей, столпившихся у Большого театра, разогнать удалось лишь с помощью оружия. На Бутырском мосту патрули задержали 30 человек, вооруженных револьверами. У Кузнецкого моста и Петровки наряды красногвардейцев окружили контрреволюционеров. Завязалась перестрелка.
Столкновения происходили на Садовой, Арбате, Большой Дмитровке, Воскресенской площади и в других местах.
По революционным солдатам стреляли из окон домов, с крыш, из-за углов и из подворотен. Сотни знамен, транспарантов, плакатов было отобрано у демонстрантов и свезено в бывшее Александровское училище и Моссовет. А вечером заговорщики взорвали здание Дорогомиловского районного Совета. Погибли начальник штаба Красной гвардии Дорогомиловского района П. Г. Тяпкин, начальник арсенала районных красногвардейцев, один из мужественных солдат революции А. И. Ванторин и др.
Однако далеко идущие планы врагов революции не осуществились. Эсеро-меньшевистско-кадетское выступление 5 января в Москве провалилось. Поражение потерпела и реакция в Петрограде. В ответ на отказ Учредительного собрания одобрить программу Советской власти ВЦИК в ночь с 6 на 7 января 1918 г. принял специальный декрет о роспуске Учредительного собрания{137}.
Трудящиеся смогли на собственном опыте убедиться в том, что старый буржуазный парламентаризм изжил себя. В новых условиях он являлся лишь ширмой, которой прикрывались контрреволюционеры для захвата власти и ликвидации завоеваний Октября.
6 января Моссовет обсуждал происшедшие накануне события. 7 января разгорелись особенно жаркие споры. На заседании Исполкома соглашатели выступили с резкой критикой действий Советской власти, обвинили большевиков в разжигании «гражданской войны»{138}.
Большевики дали достойную отповедь демагогам. Они подчеркнули, что трудящиеся не пошли на демонстрацию и 5 января все фабрики и заводы работали.
Умело разоблачили большевики также выдумки меньшевиков относительно требования рабочих удалить соглашателей из Моссовета. Лидеры меньшевиков пытались доказать, что рабочие хотят отозвать своих депутатов якобы в знак протеста против совершившихся «насилий». Большевики же подчеркнули, что рабочие верят сейчас им, а не предавшим революцию соглашателям. Большевик И. В. Цивцивадзе прямо заявил, что соглашатели для рабочих уже давно не товарищи.
Преодолевая сопротивление эсеро-меньшевистского блока, большевики настояли на передаче расследования событий 5 января Следственной комиссии Ревтрибунала. Требования блока о перевыборах Моссовета не были удовлетворены.
Рабочие на заводах выставляли за ворота меньшевистских агитаторов, разгоняли их собрания, уничтожали их антисоветское воззвание «Ко всем московским рабочим и работницам», в котором извращался смысл январских событий. Получили достойный отпор соглашатели и в районных Советах. Так, в Замоскворецком райсовете была отвергнута резолюция меньшевика Лазарева и принята резолюция большевика И. В. Косиора, одобрявшая действия советских властей.
9 января 1918 г. г
В ответ на происки реакции МК РСДРП (б) наметил провести 9 января мирную демонстрацию трудящихся города, посвященную памяти жертв расстрела 1905 г. Эта манифестация должна была показать, насколько выросли силы рабочего класса и его организованность. 4 января Моссовет одобрил воззвание МК РСДРП (б), призывавшее выйти на демонстрацию с лозунгами «Долой международную буржуазию!», «Да здравствует республика Советов!», «Долой саботажников — врагов народа!» и т. д.
Эсеро-меньшевистские фракции Моссовета встретили эти решения в штыки. На заседании исполкома Моссовета 7 января они потребовали отмены демонстрации.
Не согласились эсеры и меньшевики с предложением большевиков запретить подстрекательские лозунги и вооружить демонстрантов для подавления провокаций.
«Разбитые в открытом бою в октябрьские — ноябрьские дни, — подчеркивалось в обращении Моссовета, — рудневцы и другие буржуазные партии и группы, уцелевшие остатки белой гвардии и контрреволюционного офицерства, не успевшие переправиться к Каледину, — все они решили в этот день напасть на революционных рабочих и солдат и отомстить за свое поражение. Они расставили уцелевшие в их руках пулеметы на крышах и в окнах домов, вооружились, чем могли…»{139}
Моссовет принял постановление об участии в демонстрации вооруженной Красной гвардии и Московского гарнизона; о запрещении лозунгов, призывавших к свержению власти Советов, а также сборищ контрреволюционных элементов на улицах и площадях столицы.
9 января тысячи рабочих с пением революционных песен вышли на московские улицы. Демонстранты (более 200 тыс. человек) — рабочие заводов
