воинскими частями и учреждениями, с церковным Советом объединенных приходов (черносотенное православное объединение не шокировало «демократически» настроенных эсеров).
Главными боевыми единицами являлись офицерские организации, самой крупной из которых была группа Ткаченко, насчитывавшая несколько сотен человек. В их рядах имелась незначительная эсерствующая прослойка. В подавляющем большинстве офицеры были монархистами.
Делались попытки наладить военную работу не только в Москве, но и в области. Из столицы посылались связные в Муром, Гусь-Хрустальный и другие города.
Между тем ЦК партии правых эсеров считал, что следует действовать более энергично. В начале апреля в Москву прибыл член военной комиссии при эсеровском ЦК И. Дашевский. Он встретился с членом ЦК правых эсеров Е. М. Тимофеевым, который связал его с эсерами Зензиновым и Моисеенко. Эта тройка (Дашевский, Бензинов, Моисеенко) и составила военную комиссию ЦК партии эсеров в Москве. К ней от Павлова, после многочисленных препирательств, и перешло руководство всей военной заговорщической деятельностью эсеров в городе.
В течение нескольких недель комиссия проводила инспекционную работу. Она обследовала разбитые на десятки офицерские дружины и принимала меры по их организационному укреплению.
Через некоторое время Моисеенко получил от Союза возрождения значительную денежную сумму, которая пошла на финансирование боевых групп. Представители правых эсеров периодически сносились с возрожденцами, в частности с генералом Болдыревым. Кроме того, они установили контакты и с Б. В. Савинковым. В то же время попытка упрочить связи с советскими военными частями потерпела неудачу. Разбавить солдатские массы своими ставленниками эсерам так и не удалось, хотя кое-какая агентура в военных кругах у них и имелась.
Определенную работу вели эсеры и по вербовке на деньги французской миссии бывших офицеров для белогвардейских армий.
Предпринимались ими также безуспешные попытки воссоздать боевые «рабочие» дружины. В ряд провинциальных городов были посланы эмиссары для обследования состояния работы местных эсеровских ячеек.
Террор не помог
Ведя борьбу с большевиками, контрреволюционеры не брезговали никакими средствами.
В конце 1917 г. в речах членов ЦК партии правых эсеров А. Р. Гоца, В. М. Чернова и др. все чаще стали звучать явно террористические ноты. К тому же Петроградский правоэсеровский губком настаивал на применении индивидуального террора к видным деятелям правительства и большевистской партии. В феврале 1918 г. правоэсеровский ЦК специально обсуждал этот вопрос. Большинство одобрило резолюцию о терроре, но она держалась в секрете и не была доведена до сведения рядовых членов эсеровских организаций.
Правые эсеры вплотную приступили к подготовке террористических актов. Вскоре под началом Б. Рабиновича была организована специальная группа, в которую вошла эсерка Л. Коноплева. Она сразу же предложила произвести покушение на В. И. Ленина. Член ЦК А. Р. Гоц от имени партии дал на это согласие, причем заранее было договорено представить дело так, будто покушение — акт, не связанный с эсерами.
В марте 1918 г. Коноплева вместе с эсером Ефимовым отправилась из Петрограда в Москву. Они поселились на Арбате. Их руководителем был назначен член ЦК партии эсеров В. Н. Рихтер.
Коноплева и Ефимов в первую очередь должны были выявить все городские маршруты Ленина, установить за вождем слежку. Однако дело у заговорщиков не ладилось. Приехавший в столицу А. Р. Гоц нашел Л. Коноплеву угнетенной и растерянной. Он предложил ей прекратить дальнейшую работу. Так и не выполнив задания, Л. Коноплева возвратилась в Петроград. Вскоре группа Рабиновича распалась.
Несмотря на неудачи, эсеровские главари продолжали вынашивать планы новых террористических акций. В мае видный эсеровский боевик Г. Семенов провел ряд переговоров с А. Р. Гоцем и Д. Д. Донским об организации специального террористического отряда. Встретив их поддержку, он приступил к созданию «центрального боевого отряда». В него вошли Федоров, Сергеев, Усов, Зеленков, Коноплева, Иванова и ряд других эсеров. Первым преступлением, совершенным группой (в частности, Сергеевым), явилось убийство М. М. Володарского. После этого ее члены были переброшены в столицу (здесь у преступников имелись две конспиративные квартиры в городе и две дачи под Москвой), где продолжали плести нити заговора против видных партийных и государственных деятелей, и в первую очередь против В. И. Ленина.
К моменту приезда основной части отряда Семенова за В. И. Лениным уже было налажено наблюдение. По прибытии главного ядра террористов слежку за Лениным стали вести посменно Семенов, Коноплева, Иванова, Усов и Королев. Они старались установить те места, где он чаще всего бывал. К этому времени относится знакомство Г. Семенова с Ф. Каплан. Их свел руководивший военной работой эсеров в Москве И. Дашевский.
Ф. Каплан — фанатичная авантюристка анархо-эсеровского толка прибыла в столицу в феврале 1918 г. Созданная ею группа, состоявшая из четырех человек, готовила покушение на В. И. Ленина. Узнав об этом, Дашевский решил направить действия Каплан в уже организованное русло. Из группы Каплан Семенов включил в свой отряд лишь ее одну. Остальные ему не подходили.
Для выяснения позиции эсеровского ЦК в вопросе о времени осуществления террористических актов Семенов имел несколько бесед с Гоцем. Гоц нашел, что момент настал. Затем член ЦК Донской встретился с Каплан. Каплан получила полное одобрение своих действий. Таким образом ЦК правых эсеров организовал покушение на жизнь В. И. Ленина и вложил оружие в руки преступников.
По разработанному плану город разбивался на несколько частей. В каждую из них назначался террорист-исполнитель. Это были Ф. Каплан, Л. Коноплева, Ф. Федоров-Козлов и К. Усов. Главарям правых эсеров очень хотелось, чтобы оружие против В. И. Ленина направил бывший рабочий Колпинского завода К. Усов. Но он не оправдал их надежд. На одном из митингов Усов не стал стрелять в вождя. Так же поступил и Ф. Федоров-Козлов. Исполнила злодейский замысел лишь Ф. Каплан. 30 августа 1918 г. она тяжело ранила В. И. Ленина.
Контрреволюционная деятельность эсеров соответствовала решениям VIII совета их партии, собравшегося 7-16 мая 1918 г.
На совете был провозглашен курс на вооруженное восстание против Советской власти. В резолюции совета прямо говорилось, что ликвидация существующей власти «составляет очередную и неотложную задачу»{152}. Совет нацелил эсеров на создание органов «демократического представительства». Правоэсеровский ЦК ориентировал на консолидацию антисоветских движений, он указывал на то, что они не должны носить характера разрозненных вспышек, а должны развиваться «планомерно, захватывая целые области»{153}.
Антисоветская направленность деятельности совета вызвала резкий протест трудящихся столицы. 11 мая по распоряжению ВЧК помещение, где он происходил, было оцеплено, а его участники арестованы (позднее их освободили). На следующий день фракция правых эсеров Моссовета с ожесточением выступила против «ничем не мотивированного» акта{154}.
Политические акции эсеров и их уголовные преступления теснейшим образом переплетались. Эсеровская партийная касса часто пополнялась за счет обыкновенных грабежей. Текли в нее, правда, денежки и из сейфов иностранных посольств. Бывший сотрудник французского консульства Ренэ Маршан впоследствии говорил, что эсеры получали от консульства и постоянные субсидии, и разовые — в экстренных случаях.
В этот период эсеры стали интенсивно вести переговоры с французами о
