Вечером накануне того дня, когда Эллена должна была покинуть виллу, чтобы поселиться в монастыре, Винченцо пришел попрощаться с ней. Тревожное состояние не покидало его, хотя он знал, что их разлука будет недолгой и за это время Эллена не отвыкнет от него и не забудет. И тем не менее ему казалось, что они расстаются навеки. Тысячи предположений рождались в его мозгу, и среди них самым вероятным казалось, что монашенкам удастся склонить ее навсегда остаться в монастыре. В нынешнем положении ее легко было уговорить на это. Даже заверения Эллены, что этого не случится, не успокоили его, и он был настолько встревожен, что напугал кроткую Эллену, терпеливо убеждавшую его, что его страхи напрасны. Ее ответы на его вопросы становились все более краткими и сдержанными, что повергло юношу в отчаяние.
— Мне кажется, что мои опасения оправдаются и я более не увижу тебя! — неосторожно воскликнул Винченцо. — Ужасная тяжесть гнетет меня, и я не в состоянии избавиться от нее. Я признаю, Эллена, что во многом твое решение разумно, и верю, что это ненадолго и я вскоре смогу увезти тебя оттуда как свою жену, с которой меня уже ничто не разлучит. Я хотел бы быть полностью уверен, что ничего не случится, но страх мой так велик, что я не в силах побороть его, неужели я потеряю тебя? Почему я должен сейчас покориться жестоким обстоятельствам и предрассудкам? Почему не могу уговорить тебя немедля сочетаться узами брака, которые никто уже не посмеет разорвать? Почему мы должны полагаться на волю случая, если уже сейчас можно помешать нашей разлуке? Скажи, Эллена, почему условности должны взять верх над нашей любовью? Ты должна войти в церковь Святой Девы Марии лишь для того, чтобы дать брачный обет перед алтарем!
Все это Винченцо произнес на едином дыхании, не дав Эллене ни опомниться, ни возразить. Когда он умолк, она лишь кротко упрекнула его, снова постаралась успокоить, но не согласилась с ним. Она объяснила ему, что ее пребывание в монастыре не только необходимо ей самой, но это дань памяти ее тетушке. Она печально и строго возразила ему, что если он считает ее неспособной сохранить верность своим чувствам без брачного обета, тогда он совершил ошибку, сделав ее своей избранницей.
Пристыженный Винченцо умолял ее простить его горячность и постарался подавить в себе терзавшие его страхи. Он удвоил свое внимание и нежность к ней в последние часы перед разлукой, однако желанного успокоения и уверенности не было. Эллена чувствовала это и, как могла, пыталась помочь возлюбленному совладать с собой. Они прощались со слезами, Винченцо снова и снова возвращался, чтобы услышать из ее уст слова любви и нежности, заверения помнить его. Наконец бедная Эллена с печальной улыбкой заметила, что их расставание на несколько дней действительно похоже на прощание навсегда. Ее замечание лишь усилило тревогу Винченцо и заставило его еще раз вернуться. Наконец он покинул виллу Алтиери и вернулся в Неаполь.
Эллена, чтобы как-то успокоиться, до поздней ночи бродила по комнатам родного дома, в котором прошло ее детство. Он казался ей таким тихим и печальным, каким она никогда его не знала. Оставляя эти милые уютные комнаты, где все еще витала тень дорогой тетушки, она словно прощалась с прежней тихой и счастливой жизнью и вступала в новый, незнакомый ей мир. Чем быстрее приближался час прощания, тем дороже становились ей эти стены, и в последнюю минуту ей казалось, что она не найдет силы покинуть виллу Алтиери.
Она подолгу задерживалась в самых любимых уголках дома и вспоминала. В этой комнате они с тетушкой ужинали в последний вечер перед ее смертью и беседовали. Предаваясь печальным воспоминаниям, она вдруг услышала шорох листвы за окном и, подняв глаза, увидела быстро промелькнувшую в саду фигуру человека. Узорчатые ставни, как обычно, были открыты, пропуская в комнаты свежий ветерок с залива, но Эллена стремительно закрыла их и тут же услышала шум у крыльца и крик Беатрисы в вестибюле.
Напуганная криком служанки, Эллена бросилась к ней на помощь, как вдруг в коридоре, ведущем в вестибюль, увидела троих мужчин в плащах и масках. Эллена повернулась и бросилась бежать обратно, чтобы запереться в той комнате, откуда только что вышла. Она вся дрожала от страха, и силы готовы были изменить ей, однако, когда люди в масках настигли ее, у нее хватило смелости спросить их, кто они и что им здесь нужно. Но те без всяких слов набросили ей на лицо вуаль и, схватив за руки, повели ее, почти не сопротивляющуюся и испуганную, к выходу.
В вестибюле Эллена увидела привязанную к колонне Беатрису и рядом с ней еще одного человека в маске. У него был такой угрожающий вид, что бедная старушка почти лишилась чувств от страха. Пронзительный крик Эллены привел ее в чувство, и добрая служанка громко запричитала, моля пощадить ее молодую госпожу, но мольбы ее были напрасны. Почти бесчувственную, Эллену вынесли из дома и втолкнули в поджидавший экипаж. Когда она пришла в себя, экипаж с огромной скоростью мчался по каменистой, в ухабах дороге и кто-то по-прежнему крепко держал ее за руки. В темноте экипажа она не могла разглядеть своих похитителей, а на все ее мольбы и вопросы они отвечали молчанием.
Они ехали всю ночь, останавливаясь лишь для того, чтобы сменить лошадей. Тогда Эллена криками и мольбами пыталась привлечь к себе внимание посторонних, но окна экипажа были закрыты тяжелыми кожаными шторами, и никто ее не слышал. Ее похитители правильно рассчитали, что люди прежде всего равнодушны и никому не придет в голову поспешить на помощь их пленнице.
Первые несколько часов Эллена была настолько напугана и потрясена происшедшим, что не испытывала ничего, кроме страха и отчаяния. Но потом, заставив себя хотя бы немного успокоиться, постаралась разобраться, что же произошло с ней. Одно ей было ясно — ее разлучили с Винченцо, и, возможно, навсегда. Чья-то безжалостная рука, так грубо вырвавшая ее из прежней жизни, не остановится ни перед чем, и они с Винченцо больше не увидятся. Сознание этого острой болью пронзило сердце, и все другие страхи померкли. Отныне ей стало все равно, куда ее везут и что с ней будет.
С наступлением дня жара усилилась, и тяжелые шторы на окнах были несколько приоткрыты. Это позволило Эллене кое-как разглядеть своих спутников. Их осталось всего двое из тех четырех, что ворвались в ее дом. Они были по-прежнему закутаны в плащи, и лица их скрывали маски. Через небольшую щель в шторах она не могла определить местность, где они находятся. Она видела лишь отвесные скалы в густых зарослях кустарника, нависавшие над дорогой, по которой катил экипаж.
Очевидно, был полдень. Жара была невыносимой. Наконец экипаж остановился у почтовой станции, где им наконец подали воду со льдом. Когда для этого пришлось откинуть занавеску на окне, Эллена успела увидеть, что станция находится на пустынном горном плато. Вдали виднелись кромка леса и высокая горная гряда. Слуги здесь привыкли ко всему и потеряли способность удивляться и сочувствовать, подумала Эллена, глядя на хмурые, изможденные лица, на которых голод и унижения проложили глубокие борозды морщин. Они смотрели на Эллену с вялым любопытством, хотя каждый, в ком было сердце, прочел бы в ее глазах мольбу и отчаяние. У этих бедняг, должно быть, сердце давно окаменело от собственных страданий. Равным образом никто на станции не выразил удивления, увидев людей в масках.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
