Вторая статья вызвала такой же резонанс и так же быстро сошла с полос, как и первая. В советской прессе никаких упоминаний по этой теме не случилось. Тогда обсуждать подобное было немыслимо.
«Николаев сто раз говорил о креативной энергии в своем ххххх дневнике. И никто не врубился. Вот в чем дело, однако», – возбужденное сознание Микроба уже рисовало план скорой расправы.
* * *
Люди Клопа начали рыть по профессору Смирнову. Смирнов после высокой комиссии, признавшей тему бесперспективной, в порыве гнева поджег лабораторию и уничтожил все наработанные материалы. Буйного профессора засунули в психушку, где он, судя по архивам, реально сошел с ума. Правда, подробности смерти профессора остались неизвестны. Профессор однажды пропал… без вести, прямо из больницы. Через год в близлежащих лесах нашли останки, в которых родственники профессора без особого энтузиазма и не совсем уверенно признали ученого. У следователей тогда отлегло от сердца: потеря безумного профессора, обладающего какими-то секретами страны, принесла им кучу хлопот и полкучи неприятностей.
Как выяснилось, друзей у Смирнова не было. С женой развелся задолго до своей смерти. Остался только сын. Клоп с трудом нашел единственного бывшего коллегу профессора из той лаборатории. Старик, которого родственники когда-то забрали из психбольницы, работал сторожем в музее.
При знакомстве дед показался очень даже адекватным, назначив сразу цену за разговор:
– Много вас тут ходит любопытных.
– Много? А кто еще спрашивал?
– Я ему говорю: деньги давай, а он спрашивает… – настроение у старика не оставляло надежд на общение.
– Ххххх с тобой, батя! Столько хватит? – Клоп помахал в воздухе купюрами.
– Посмотрим.
Старик долго и нудно объяснял всякие научные принципы. Он то и дело сбивался. Клоп с трудом собирал в уме услышанное. Смирнов умел понравиться партийному руководству и заразить энергией коллектив, ему и дали собственную тему в разработку.
– А что представлял собой процесс исследований? – тянул клещами из деда Клоп.
– Не помню.
– Как не помнишь? – Клопа такой ответ не устраивал.
– А потом гипнотизер пришел… и не помню. Да и никто не помнил. У всех чердак снесло. Один я нормальным остался. Так что, извините, чем занимались, – помню. А что там делали – нет.
Клоп почесал затылок:
– Слышь, дед, а кто-нибудь у тебя интересовался профессором еще?
– Это очень важная информация, я цены знаю.
Пересчитав еще тысячу, дед спрятал ее в другой комнате.
– Был один молодой человек года четыре назад. Интересовался Смирновым. Я ему то же самое сказал.
– Этот? – Клоп протянул фото Николаева-Героя.
– Не, того я хорошо запомнил.
– Может, этот? – перед стариком возник фоторобот, составленный Микробом с рисунка Веры.
– Точно, он. Только плохо нарисовано. Я бы лучше нарисовал, могу за деньги. Эй, вы куда?
Найти сына профессора не составило труда. Шестидесятилетний сынуля оказался таким же придурковатым, как и сторож. Создавалось впечатление, что всем, кто не был знаком близко с профессором, просто повезло. Сдавая в аренду доставшуюся от отца квартиру в самом центре столицы, дитя проживало на унаследованной, опять же, подмосковной даче, напрягая себя лишь журналистикой. Писал сынуля о мучениях и слезах русской интеллигенции. Кропал неважно, но много и дешево.
Прочитав оперативный отчет об отпрыске Смирнова, Клоп вызвал худого мужчину с печатью похмелья на лице:
– Миха, придется и сегодня пить!
Через два дня сын Смирнова замечательно проводил время в одном из столичных ресторанов. какой-то беспросветный идиот проникся его талантом и предлагал очень приличный годовой контракт на публикации в журнале. Сделку решили отметить за счет идиота. Только почему-то после единственного роскошного вечера издатель больше не позвонил. Хотя и аванс не требовал. Жаль, а ведь так здорово подружились…
Миха, потягивая пиво из бутылки, жаловался Клопу на стойкость сына профессора к алкоголю:
– Короче, он продал четыре года назад архив какому-то парню. Папаша его так берег, что только сыну сказал, где спрячет. А тот и не вспоминал тридцать лет. На поиски закопанного в пригороде старого чемодана с бумагами ушло три месяца и труд десяти гастарбайтеров – за предложенные парнем деньги дитя науки готово было копать и копать. На бумаги, как и на все содержимое архива, сынуле пофигу – он гуманитарий великий. Сколько получил за архив – не говорит, но по номерам пробили, что именно два года назад появилась новая дорогая машина. Признался, типа провернул дело невыгодно – надо было брать больше. Мол, на жалость его парень пробил, сказал, что фанат отца и хочет увековечить его память.
Сын Смирнова недолго горевал о потерянном новом друге и спонсоре Михаиле – тот позвонил уже через день. Со слов издателя, дела шли в гору, и талантливому автору срочно нужен был пиар. И повод есть, опять же: журналисты из известной газеты предложили Смирнову неплохие деньги за сюжет об отце. Но главное, обещали упомянуть о талантах самого сына и опубликовать материал на целую полосу. Смирнов-младший согласился с Михаилом, что от денег и пиара отказываться глупо. Все вместе поехали на кладбище к отцу в соседнюю область.
Прибыв на скорбное место, Миха не удержался и присвистнул. На редкость красивый и дорогой памятник «от почитателей таланта ученого» был лучшим на кладбище.
Смотритель кладбища с искренней радостью завел беседу с приезжими:
– Серьезные, смотрю, вы ребята, тоже эти самые, забыл как… Парень и его свита, что памятник заказывали, так и говорили, мол, через несколько лет будут на эту могилу ходить очень многие. Себя они назвали его учениками. Что-то иностранное, военное еще, я не понимаю. Они тут всем нашим раз в полгода денег дают прилично, чтобы за порядком следили. Солидные ребята.
– А как они себя называли, не Воины Креатива?
– А, точно, эти самые.
Настоящая удача! Мужик, лишь глянув на фоторобот, выпалил:
– Он заказывал памятник! Точно помню.
До дня «Х» оставался один месяц.
Глава 19
– Я практически выполнил задачу, готов предоставить результаты лично, – сообщил Микроб по телефону.
Баунти приказал прилетать как можно быстрее. Он уже не надеялся на Караваева, но рассчитывал получить из предстоящей пыли в глаза в исполнении Микроба хоть какую-то зацепку. Вдруг еще есть время форсировать поиск другой командой. А Караваев – отработанный материал.
Микроб сглотнул слюну от волнения и начал:
– Джеймс, предполагаю, что ты разуверился во мне. Признаюсь, за эти месяцы я сам не раз находился на грани отчаяния. Было очень тяжело. Этот Герой чуть не свел меня с ума, ты знаешь. Но теперь все позади.
Сейчас я с большим удовлетворением заявляю, что нашел ключ к Болельщику. За месяцы поисков появилась даже мысль, что на самом деле Болельщик – это… не человек, но уникальная компьютерная программа. Смешно, конечно, звучит сейчас.
Баунти рассматривал свои руки.
– Конечно же, Болельщик – реальный человек. И очень опасный. Сделать нашим союзником Болельщика мы уже не сможем. Наш таинственный и неуловимый друг давно и с азартом воюет против нас руками Героя. Увы… Но я знаю, как нам остановить Болельщика. Раз и навсегда, – продолжал Караваев. – Весь секрет таланта Болельщика и Героя – некое ноу-хау, созданное в прошлом веке советскими учеными. Это нечто позволяет управлять процессами творческого вдохновения и озарения.
Услышав такое, Баунти словно очнулся от спячки. Неужели Караваев действительно что-то отыскал?
– Болельщик нашел это ноу-хау и начал с него кормиться. Перед нами всего лишь фокусник, достающий чужих кроликов из ворованного ящика. Других чудес здесь нет. Ведь обычный, даже очень талантливый креатор, просто не способен создать то, что делает он. Тем более, в таких количествах. Если мы публично расскажем об этом и привлечем внимание российских властей, власти потребуют возврата и ноу-хау, и всего заработанного Героем и Болельщиком. А значит, власти могут назвать Болельщика преступником и объявить в международный розыск.
Раскрутить историю на максимум – не проблема. В последние месяцы Герой общается с внешним миром и принимает участие в событиях через телеконференции, потому что его давно нет в стране. Уверен, и оборудования специального тоже нет. Так что российские власти его не получат. А где оно болтается – второй вопрос. Нам оно все равно не достанется.
Публикуя фото Болельщика, мы заставим его лечь на дно, и тогда ни одна страна не сможет завладеть оборудованием. Ты решишь глобальную задачу – уберешь с дороги Болельщика. С такой потрепанной репутацией ему придется сдуваться до мячика или идти тебе на уступки. Герой через сестер Влюбленных серьезно сблизился с Ли «Самым», поэтому мы решим еще одну важную задачу. Здесь я кратко изложил все, что известно. Все проверено, информация надежная. Там для тебя сюрприз – фото Болельщика. Вторая часть бумаг – схема операции. Посмотри.
