это затрещину от дяди Васи. Присмотрелась, насколько позволяло освещение. На вид он не слишком старый, может, даже ровесник тети Наташи, если не моложе…
— Баб, а это кто? — полюбопытствовала я.
— Где? — завертела головой старушка, но поймав направление моего взгляда, скривилась, в темноте я не смогла понять: была ли это гримаса недовольства или же ухмылка. — Это Пашка Пентюхов, Васькин брат. Наташа за ним с 11 класса бегает.
Бурчание бабушки навело меня на мысль, что не его она прочила Нате в мужья.
— Он тебе не нравится?
— А что тут может нравиться? Ни кола ни двора… Ушел с перспективной работы, сейчас живет у брата, — бабушка декламировала так, будто читала досье уголовника. — Школу закончил на тройки, но, говорили, что выбрался в люди и работал в городе то ли главным архитектором, то ли инженером-конструктором. Но я всегда знала, что из этого раздолбая ничего не выйдет! И была права. Кстати, это он Тасечку курить научил. Уже второй год бросить пытается. Но я все знаю… Девочки из ТОЦа говорили, что один-два раза в день она все же выбегает на задний двор. Если она удумала его в мою квартиру водить, лишу наследства…
Ну вот… Остапа понесло…
Бабушка все еще что-то говорила, но уже тише, себе под нос. Или это я уже ее просто плохо слушала? Подняла глаза вверх: луна ночным часовым стояла на месте, а ее силуэт с каждым днем таял, стремясь превратиться в серп. Серп… Еще один символ славянской богини Зимы. И почему я сейчас об этом вспомнила… После несвязных и сумбурных поисков, я решила оставить эту затею. К чему это все? Это разве поможет мне побороть фобию или полностью избавит от кошмаров? Есть риск, что, погрузившись во всю эту бурду с головой, мне будет уже не леопард сниться, а как африканские каннибалы вырезают мне печень наживую, на ходу вгрызаясь в еще свежую плоть. Б-р-р-р…
10.2
Поежилась. Мрачные мысли дрожью прошлись вниз по спине. Дуб над нами тихо шелестел, его мшистый ствол пах кислой травой, и должен был вызывать у меня хотя бы легкий приступ тошноты или дискомфорта, но мне было хорошо. Теплый ветер, мотыльки, облепившие единственный мощный источник света, не считая нескольких тусклых фонарей, выпускники, что, смеясь и хохоча, то и дело выбегали на крыльцо, в поисках летней прохлады. Бабушка рядом, уже предавалась воспоминаниям, сменив гнев на милость. Все вокруг убаюкивало фобию, и мне было нестрашно. Чувствовала себя как ребенок, которого ночью укрыли любимым одеялом.
— … вообще Пашка не такой плохой. На выпускной Тасенька пошла с Головановым Елисеем, так они тогда поссорились на выпускном. Тася вечно уходит от этого разговора, но Нина Семеновна думает, что он к ней под юбку полез, а Наташа, девочка приличная была. Да и сейчас, несмотря на дурь, старается достойно себя вести. Наверное, она единственная из нашего захолустья, кто уже в семи странах побывал! Только вот все остепенится, не хочет, а я-то внучат хочу… Так, о чем я? Этот Пашка как раз нос тому и расквасил прямо на вручении. Скандал был ужас. А Наташа, помню, стоит в своем серо-синем платье в пол и глазами хлопает от удивления. Никогда ее такой не видела. И после этого и началась ее охота на Павла Андреевича. Знаешь, я даже не против. Пусть. Дочке-то почти сорок. Если она с ним будет счастлива, то и я тоже.
— Бабуля… — только и смогла произнести я, и в ответ на теплоту в бабушкином голосе на последней фразе, я крепко обняла ее.
Бабушка сегодня такая разговорчивая. Она что-то недоговаривает? Или ее что-то беспокоит?
— Дед всегда ворчал, когда я приходила посмотреть на выпускников. Мол, «молодежь развлекается, а ты им только мешать будешь» — бабушка смахнула тихую слезу, тем самым и дала ответ на мой мысленный вопрос. — Но все равно отвозил меня. Да и потом сидел со мной рядышком на этой самой лавочке, читал мне свои стихи, помню, раз гитару приволок, так вокруг нас на все столпились. Зазывали его даже на выпускном спеть, но он отказался, сказал, что свою даму одну не оставит, вдруг уведут. Эх… Илья, Илья…
— Бабушка, а какое у тебя было выпускное платье?
Бабуля улыбнулась.
— Мама сшила мне розовое платье с рюшами и цветами из капрона.
— Капрона? — удивилась я, представляя молодую бабушку в ультра-прозрачном платье, похожем на колготки.
— Была тогда очень популярная ткань для нарядов, похожая на шифон… Холодно становится, — бабушка поежилась, поплотнее укутавшись в шаль. — Найду Ваську, попрошу отвести нас обратно.
Я хотела возразить — мол, сама схожу. Но бабушка уже исчезла. Прыти ей было не занимать. Вдохнув, растянулась на освободившейся лавочке. Звезды и луну частично загораживали пышные ветки, тихо колышущиеся на ветру. Луна стареет. Недавно было полнолуние. Когда же…? Резко присела, умиротворенность как рукой сняло. Мурашки побежали по сухожилиям. Не могла сидеть — встала.
В полнолуние я встретила черного леопарда. А оно всегда было связано со сверхъестественными силами. Чего стоят все эти рассказы и предания об оборотнях. Оборотни… А что, если… тот леопард… человек.
Бред… Разве такое бывает? И тут я вспомнила выражение его бездонных желтых глаз с карамельно-коричневым ободком вокруг круглого зрачка. Он смотрел как разумное существо, способное обуздать любой животный инстинкт. С ним я чувствовала себя спокойно несмотря на то, что я находилась посреди жуткого леса. Если это правда… То… кто…
В этот момент группа выпускников и выпускниц выбежала на улицу. Чувство комфорта смыло волной — теперь же я боялась, что кто-то из них мог оказаться… Нет, полная чушь… Помотала головой, но полностью изгнать навязчивую мысль не смогла. Волей-неволей возвращалась к этому, раскладывая по полочкам аргументы «за» и «против». Не имела привычки безоговорочно верить любым россказням и сказкам. Вот если бы найти какое-нибудь весомое доказательство… Но, в этом случае, наверное, пока собственными глазами не увижу — ни за что не поверю…
— При-и-ехали! — возвестил Василий, явно находившись в «веселом состоянии».
Вышла из ступора, вызванного трещавшим по швам представлением о реальности. Смутно припоминала, как бабушка подозвала меня к себе, что-то говорила, указывая на раскрасневшегося дядю Васю, потом мы сели в машину, и Нива, подозрительно вильнув, выехала со двора школы.
Совершив вечернюю гимнастику, а именно: выбравшись с заднего сиденья двухдверной Нивы, мы, попрощавшись с главой семейства Пентюховых, проследовали в наш уютный домик. Печка догорала, все еще сохраняя гостеприимное тепло на первом этаже, старая откидная скрипучая лесенка, ведущая на чердак, призывно мерцала
