– Это ты познакомил Сухомлинова с Натальей Кузьминой? – спросил я у Седова, когда мы отъехали с ним от театра на моем «Форде».
– Хорошая машина, – не сразу откликнулся на мой вопрос Александр. – В общем, да. Хотя меня с Наташкой ничего не связывает. Она подруга моей знакомой.
По моим сведениям, почерпнутым все в том же Закулисье, Сашка считался большим поклонником женского пола и пользовался у дам определенным успехом. Впрочем, удивляться этому не приходилось, Седов был довольно симпатичным молодым человеком с хорошо подвешенным языком.
– Сухомлинов рассказывал тебе о происхождении перстня?
– Да, – усмехнулся Седов. – Только я не поверил. Всеволод любил прихвастнуть. И приврать тоже. Актерская натура, что ты хочешь, Игорь.
– Он был знатоком древней истории?
– Наверное, да. Но поскольку я сам в ней полный профан, то мне ничего другого не оставалось, как принимать его слова на веру. В последнее время Всеволод ударился в мистицизм, что с нашим братом артистом случается довольно часто. Но у Сухомлинова этот мистицизм носил практический оттенок.
– Не понял, – честно признался я.
– Сева утверждал, что нашел то ли философский камень, то ли магическое заклятье, позволяющее ему без труда срывать ставки в казино.
– И ты ему поверил?
– Разумеется, нет, – усмехнулся Седов. – Мы ведь как раз готовимся к постановке «Пиковой дамы» Пушкина, и я решил, что Сухомлинов примеряет на себя таким образом роль Германна. Однако мой скептицизм оказался посрамлен, когда Всеволод на моих глазах сорвал банк в триста тысяч рубликов. Не хилые деньги, согласись. И вообще в последнее время он буквально швырялся купюрами направо и налево.
Для меня слова Седова явились откровением. До сих пор все знавшие Сухомлинова утверждали, что он беден как церковная крыса.
– Так он и был беден, – охотно подтвердил Сашка. – Откуда взяться деньгам у актера провинциального театра? Ты же знаешь, сколько нам платит Худяков. Но в последнее время Всеволод разбогател. Рассчитался с долгами. И вообще стал жить на широкую ногу.
– Выигрывал в казино?
– Похоже на то.
Я о казино имел слабое представление, поскольку круг моих интересов был далек от карт и рулетки, но, похоже, не все наши соотечественники следовали моему разумному примеру, и в последнее время в прессе развернулась широкая дискуссия по поводу охватившей страну эпидемии азарта. Правда, речь шла большей частью об игральных автоматах, одноруких бандитах, разоряющих и без того небогатую часть населения, бросающую добытые потом деньги в ненасытную пасть новоявленного Молоха. Но, если верить Седову, Сухомлинов считался игроком высокого полета, делавшим головокружительные ставки, неподъемные для кошелька обычных российских обывателей.
– Венька Мандрыкин мне сказал, что Всеволод за один последний месяц выиграл в казино миллион рублей. Прямо король выигрыша. Приехали, Игорь, тормози.
Я остановил машину перед скромной панельной пятиэтажкой, в которой, судя по всему, и проживала подруга покойного миллионера. Двор устилал свежевыпавший снег, из которого двое шустрых пацанов лет десяти лепили снежную бабу. Зима, наконец-то, после затяжной осенней слякоти решилась вступить в свои права. Впрочем, температура если и была минусовой, то эти минусы оказались настолько невелики, что позволяли изнеженным горожанам обходиться пока без шуб и меховых шапок. Во всяком случае, человек, едва не сбивший нас на лестнице, по которой мы поднимались в квартиру Кузьминой, был одет в легкую кожаную куртку. Обиженный чужой бесцеремонность Сашка выругался ему вслед, но невежа даже не обернулся, озабоченный, видимо, неотложными делами.
Дверь в квартиру Кузьминой оказалась приоткрытой, что мне сразу же не понравилось. Тем не менее, я все-таки рискнул ступить на порог.
– Эй, – крикнул Сашка из-за моей спины, – есть кто-нибудь живой?
На его призыв никто не откликнулся. Нам ничего другого не оставалось, как пройти по коридору, на полу которого отчетливо читались следы мужских ботинок, в единственную комнату. Здесь царил кавардак. Шкафы были распахнуты настежь, ворохи одежды и белья валялись по всей комнате, а сама хозяйка в пестром ситцевом халатике лежала на полу в луже крови. Пуля попала ей в голову, и вытекающая из раны кровь еще не успела свернуться.
– Вызови милицию и «Скорую», – крикнул я растерявшемуся Седову и ринулся вниз по лестнице. Я почти не сомневался, что встреченный нами на лестнице человек в черной кожаной куртке и надвинутой на лоб вязанной шапочке, являлся убийцей. К сожалению, в подъезде было довольно темно, и я не сумел разглядеть и запомнить его лицо. В памяти остались разве что усики над пухлой верхней губой да чуть заметный белесый шрам на подбородке. Мой «Форд» паинькой стоял во дворе, а вот белые «Жигули», в метре от которых я оставил своего железного коня, выруливали на дорогу. Мне не оставалось ничего другого, как броситься в погоню за предполагаемым убийцей. Достал я его без труда. Все-таки при всем моем уважении к отечественному автопрому «Жигули», это не та машина, которой под силу тягаться в скорости с «Фордом». Я срисовал номер с преследуемой машины и взялся за мобильник. Мой звонок застал, видимо, врасплох майора Рыкова, и он не сразу въехал в предложенные мною и судьбою обстоятельства.
– Так Кузьмина убита?! – услышал я его удивленный голос.
– Представь себе, и я преследую сейчас ее убийцу. Записывай номер «Жигулей» шестой модели белого цвета.
Пока Рыков, пыхтя от усердия и возмущения, записывал номер, я попытался подрезать машину убийцы и прижать ее к тротуару. В ответ прозвучал выстрел. И я не сразу разобрался, что в меня палит вовсе не киллер в «Жигулях», а какие-то сукины сыны из черной «Волги», повисшей на хвосте моего мустанга. Рыков, видимо, услышал звуки пальбы, и в мобильнике зазвучал его встревоженный голос:
– Игорь, отваливай немедленно. Это приказ.
От волнения майор, видимо, забыл, что разговаривает сейчас не со своим подчиненным, а с вольным художником. Тем не менее, я внял совету бывалого человека и увеличил скорость. Соревноваться в стрельбе с расторопными бандитами я не собирался, ну хотя бы по той простой причине, что у меня не было пистолета. Мне ничего другого не оставалось, как бросить «Жигуленка» и спасаться бегством. Впрочем, никто меня, кажется, не преследовал. Вокруг катили только доброжелательно настроенные к моему «Форду» железные собратья, из окон которых никто, похоже, стрелять в меня не собирался. Я сбросил скорость и оглянулся. Как раз в эту минуту «Волга» сворачивала с главной магистрали, а «Жигуленок» и вовсе куда-то пропал из поля моего зрения. Пока я перестраивался в другой ряд, прошло довольно много времени. А разворачиваться мне пришлось и вовсе в неположенном месте. К счастью поблизости не оказалось работников ГИБДД, и мой противозаконный манёвр остался безнаказанным. Не форсируя скорость, я свернул в переулок вслед за «Волгой». К сожалению, время оказалось упущено, и гадская машина затерялась на заснеженных улицах города. Зато я обнаружил белые «Жигули», стоящие на обочине, с настежь распахнутыми дверцами. Увы, в залитом кровью салоне я не обнаружил киллера. Видимо, он был настолько дорог сукиным сынам из черной «Волги», что они прихватили его с собой. Я вновь связался с Рыковым и, кажется, порадовал его своей отзывчивостью.
– Возвращайся в Черновский офис, я буду там через полчаса.
– А как с квартирой убитой Кузьминой?
– Мои ребята уже там, допрашивают твоего приятеля Седова. Все, Игорь, заканчивай с самодеятельностью. «Волгу» найдут и без тебя, а за координаты «Жигуленка» большое спасибо.
Выходит, я неправильно оценил обстановку. Бандиты на черной «Волге» стреляли вовсе не в меня. Скорее всего, они посчитали мой «Форд» всего лишь досадной помехой, мешающей им на плотно забитой машинами дороге добраться до киллера в «Жигулях». Они не прикрывали усатого убийцу, они его преследовали, и, судя по всему, настигли в глухом переулке. Убили они его или всего лишь ранили, сказать с уверенностью не могу, но, не исключаю, что незадачливый киллер изъял из квартиры убитой Кузьминой нечто важное для преследователей. Настолько важное, что они не побоялись стрелять в него среди бела дня, а потом похитить истекающего кровью человека из остановившейся машины.
Похоже, Рыков уже предупредил Чернова о выпавших на мою долю неприятностях. Во всяком случае, Шерлок Холмс успел приготовить кофе, дабы напоить им утомившегося в трудах и заботах доктора Ватсона. С вопросами Виктор не торопился, давая мне без помех наслаждаться чудесным напитком, приготовленным истинным профессионалом. Я все-таки купил на свои кровные кресло для Черновского офиса, поставил его у окна и теперь кейфовал со всеми удобствами. Резидент Шварц моим самоуправством остался недоволен, поскольку кресло, по его мнению, придавало серьезной сыскной конторе слишком уж легкомысленный вид, но смирился с неизбежным и не стал выбрасывать мою собственность на помойку.
