«Это меня так обидело, — сказала Кортни журналу «Q». — Да, я ненормальная и сумасшедшая, но я не делала ничего неуместного, странного или плохого. Я не понимаю, почему он это сделал. Он — очень толерантный, отличный человек, который выражал мне много сострадания и дал мне веру в себя. Он здравомыслящий, не псих или друид, и мне бы это нравилось, если бы ему нравились мои альбомы. Я просто хотела, чтобы он мной гордился. Я никогда не использовала наши отношения. Это невероятно глупо с его стороны».
В «Q» это выглядело хорошо, но её личная ярость была более выразительной. Она написала Джулиану:
Дорогой придурок,
Представь, что сейчас — 1983, 82 81 и 80 год, ты — подросток, ошмёток белых отбросов и даже отдалённо не эффектный, но ты любишь большую рок-мечту, и это — всё, что у тебя есть…. И ты покупаешь гитару, и она горит, как уголь, в твоей руке, и ты чувствуешь какую-то силу, и в кои-то веки это не сила того, когда тебя высмеивают или к тебе цепляются, это — поверхностная мистическая сила чувства собственного достоинства, сила, чтобы изменить этот чёртов мир это для тебя, сила, чтобы культурно подняться, короче говоря, сила, чтобы спасти мир — ТО, ЧТО ТЫ ДУМАЕШЬ ОБО МНЕ, ДЕЛАЕТ МЕНЯ ТЯЖЕЛОБОЛЬНОЙ, ЧТО ТЫ ВЕРИШЬ ТОМУ, ЧТО ТЫ ПРОЧИТАЛ В ДВУХ СТАТЬЯХ, статьях в журналах, которые, очевидно, ты отчаянно ждал противоположного, что говорят обо мне множества «журнальных» статей, которые имеют отношение к моей не очень бесполезной работе на этой земле как артистки, и на краткий миг культурной ровне моего чёртова мужа, что ты презираешь Мадонну, но быть настоящим леммингом и мэйнстрим-ИДИОТОМ, чтобы понять, что мои настоящие дни Нэнси начались только как результат того, что я смеялась ей в лицо, а она послала свою подхалимку/лучшую подругу, чтобы уничтожить меня и попытаться запереть меня на 20 лет в Дакоте…
Примерно в это же время Кобэйны обнаружили, что снюхалась пара англичанок, Виктория Кларк и Бритт Коллинз. У Коллинз, помимо рецензий для музыкальных журналов, был небольшой журналистский опыт. Притязание Кларк на доверие состояло в том, что она встречалась с Шэйном МакГованом из «Pogues», и она по-прежнему использовала его имя, чтобы пробиваться везде, куда можно.
Они пытались убедить нескольких друзей и посвященных лиц индустрии, что их книжный проект имеет благословение «Нирваны»; Кларк даже вскользь упоминала, что спала с Дэйвом Гролом. Они взяли интервью у Падающего Джэймса Морланда, о котором мы уже слышали. Один сосед сообщил, что видел женщину, по описанию Кларк, пытающуюся проникнуть в дом Кобэйнов. Это явно было очередное публичное оскорбление. Курт и Кортни запаниковали.
«Если в этой книге выйдет что-нибудь, что причинит боль моей жене, я, чёрт возьми, причиню боль вам», — гласило первое сообщение на автоответчике Виктории Кларк (всего было девять, через двухминутные интервалы). Голос был молодой, хриплый, усталый и озлобленный:
Я люблю, когда меня трахают, я люблю, когда меня шантажируют, я дам вам всё, что вы хотите, умоляю вас. Я стою на коленях, и мой рот широк открыт. Вы не имеете абсолютно никакого чёртова понятия, что вы делаете… вы, маленькие дряни-паразитки… сейчас мне наплевать, что то, что я вам угрожаю, записывается. Я полагаю, что мог бы выбросить несколько сотен тысяч долларов, чтобы вас прикончить, но возможно, сперва я попробую законный путь.
Кортни, Крист и Дэйв тоже оставили сообщения, все в ту же пьяную ночь, но сообщения Курта были единственными, которые Кларк опубликовала в журнале «Select». Согласно источникам, которые слышали всю плёнку, неопубликованные сообщения содержали такие жестокие описания Кларк и Коллинз, что потенциальные биографы были слишком смущены, чтобы их обнародовать.
Глава шестнадцатая
Как можно скорее Кобэйны вернулись в Сиэтл. Кортни чувствовала, что больше никогда не захочет жить в Лос-Анджелесе, а Курт вообще никогда не хотел там жить. Они купили дом в Карнэйшне, двадцать миль к востоку от Сиэтла, и сняли ещё один в Сэнд-Поинте, к северу от центра Сиэтла на берегу Озера Вашингтон. В этом арендованном доме, где они проводили большую часть времени, была спиральная лестница и балконы, которые напомнили им о Новом Орлеане, городе, который они оба любили. Они приобрели чихуахуа, но все они втроём сразу же так глубоко его возненавидели, что они отдали его мексиканцам-перевозчикам мебели в качестве чаевых.
Для них это было творческое время. Присутствие Фрэнсис внушало им благоговение, делало их глупыми от любви к ней и друг к другу. Они сочиняли и пели ей песни («Фрэнсис Бин, Фрэнсис Бин, самая симпатичная девочка в мире»). Курт сконструировал «стул постоянной заботы» с игрушками и бутылочкой с автоматической подачей питания. Они снимали на плёнку, как она с помощью Курта разматывает целые рулоны туалетной бумаги. Они постоянно играли с Фрэнсис, взволнованные её реакцией на каждый новый стимул. В результате она стала довольно стойкой. Они даже взяли её на «MTV Video Music Awards», где Кортни почти пришлось надрать задницу Экслу Роузу.
Курт впоследствии попытался объяснить этот эпизод на «MTV Awards» «Advocate»:
[ «Guns'N'Roses»] фактически пытались нас избить. Мы с Кортни были в зоне питания за кулисами, и проходил Эксл. И Кортни закричала: «Эксл! Эксл, иди сюда!». Мы просто хотели с ним поздороваться — мы думаем, что он — посмешище, но мы просто хотели сказать ему что-нибудь. И я сказал: «Ты будешь крёстным отцом нашего ребёнка?». Я не знаю, что случилось до этого, что его разозлило, но он выплеснул на нас свою агрессию и начал орать как недорезанный.
Вот его слова: «Заткни свою суку, или я выкину тебя на тротуар!». Все вокруг нас просто рыдали от смеха. Она даже не сказала ничего язвительного, понимаешь? И я повернулся к Кортни и сказал: «Заткнись, сука!». И все засмеялись, и он ушёл. И я полагаю, что сделал то, что он от меня хотел — был мужчиной….
Потом, после того, как мы сыграли наш концерт и возвращались к своему трейлеру, к нам направилась свита «Guns N`Roses». У них на каждого как минимум пятьдесят телохранителей: огромные, громадные, безмозглые чурбаны, всегда готовые ради Эксла на убийство. Они не видели меня, но окружили Криста, и Дафф [МакКэган из «Guns N`Roses»] хотел побить Криста, и эти телохранители стали запугивать Криста. Он, наконец, сбежал, но всю остальную часть вечера была большая опасность, что нас побьют или сами «Guns N`Roses», или их головорезы. Нам пришлось скрыться.
С тех пор каждый раз, когда Эксл играл концерт, он говорил какой-нибудь комментарий обо мне и Кортни. Когда он был в Сиэтле, он сказал: ««Нирвана» скорее останется дома и будет колоть наркотики со своими жёнами-суками, чем будет гастролировать с нами»…. Всё-таки он ненормальный. Я испугался. Я, наверное, не смог бы его побить. Я знаю, что он побил бы меня, если бы у него была такая возможность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});