— Пффффффффф! Мя!
— Заткнись, мерзость! Сейчас накормлю! Не видишь, ученый размышляет? Из-за таких паразитов как ты люди Нобелевской премии лишаются!
Уксус требовательно положил тяжелые мохнатые передние лапы на мое колено, слегка выпустив острющие когти, злобно сощурил глаза крыжовенного цвета и утробно заворчал. Я легонько толкнул кота ладонью в широкое пуховое рыло, накинул махровый халат на успевшие покрыться мурашками плечи и спину, надел шлепанцы и пошлепал на кухню. Котище бежало рядом и лупило меня хвостом по ногам, а затем неожиданно попыталось вцепиться когтями в полу моего халата и повиснуть. Восемь килограммов кота. В Америке было около десяти. Халат слегка затрещал.
— Уволю, мерзавец! — рявкнул я и замахнулся на зверя кулаком.
Кот брякнулся об пол, прижался к паркету, а затем пружинисто выпрямился, и я прочел в его глазах решимость отстаивать всеми доступными средствами свое нерушимое право быть накормленным. Вот погляди в глаза этой зверюге, и сразу становится ясным, откуда произрастает вся нравственность и мораль. У животных благородная нравственность полностью совпадает с благородной страстью и поддерживает её. Одно дело — просто хотеть жрать. Это чувство может подвигнуть на многое. Но сознание своего морального права на получение жратвы удесятеряет силы и безмерно увеличивает шансы на действительное ее получение. Кстати, а можно ли вообще говорить о наличие у столь благородной скотины как домашний кот нравственности и морали? Скорее всего, нельзя. Поведение животного невероятно цельно, в нем нет интрапсихической разобщенности, нет борьбы нравственности и порока, долга и прихоти. Ведь животное никогда не бывает в разладе с самим собой, а если когда-то и бывает, то только потому, что оно очеловечено до безобразия долгим общением с людьми.
А вот человеческая порода с момента утери шерсти и появления прямохождения измельчала вконец. У людей стройная согласованность чувств, увы, безнадежно утрачена. Вся история человечества — это история противостояния морали и страстей. Более того, в тех редких случаях, когда они у отдельных выродков не противостоят друг другу, а сотрудничают, это только ухудшает дело. Вот взять Эпикура с его гедонистической моралью — он так и умер от гонорреи. А Лютер и Кальвин со своей христианской моралью и реформаторским зудом в промежности были хуже чем сифилис, гонорея и брюшной тиф вместе взятые. Да и другие примеры ничуть не лучше. Какого деятеля ни возьми из истории в качестве примера, непременно нарвешься на такую же как они или еще худшую сволочь.
Кот мой, безусловно, мерзавец, но сволочью его не назовёшь. Сволочизм — это явление сугубо уникальное, присущее только человеку и свидетельствующие о каком-то удивительном разладе в его внутренней интенции. Попросту говоря, сволочизм — это состояние, которое развивается, когда человек стремглав бежит по пути разврата и порока, и при этом, как и следует ожидать, часто спотыкается об подножки, которые ему ставит неумело используемая нравственность и мораль. Совокупность всех шрамов на душе, образовавшихся в результате этих частых падений, и есть сволочизм как наиболее распространенное проявление душевного дисбаланса. Другими словами, как всегда налицо отсутствие согласованности между чувствами и разумом, а также очевидное отсутствие согласованности в самих чувствах. Как восстанавливать эту согласованность, и существует ли она вообще, я как ученый, пока тоже, увы, не знаю. И пока я этого не знаю, я в плане морали принципиально остаюсь циником, а в плане мировоззрения — агностиком. То есть тоже, конечно, сволочь, но хотя бы в самом безобидном варианте. А вообще сволочь — это высоко нравственный человек, безмерно страдающий от избытка нравственности и положивший все душевные силы на борьбу с этим внутренним врагом, отравляющим хизнь. Безнравственный человек, строго говоря, — это никакая не сволочь, а обыкновенная скотина, типа моего кота Уксуса или еще похлеще.
Разумеется, не обладающая человеческой нравственностью скотина вовсе не обязательно должна расхаживать на четырех лапах. В истории зафиксированы редкие случаи появления двуногих представителей этой породы. Вот взять, например, Будду или Иисуса Христа. Ни в том, ни в другом, судя по воспоминаниям современников, не было ни капли сволочизма, потому что ни один, ни другой, не отличались никакой нравственностью. Ведь как уже было сказано, человеческая нравственность — это то, чему надлежит бороться с пороками. А откуда взяться человеческим порокам у бесхитростной твари о четырех лапах и хвосте? У кого нет пороков, тому и нравственность на хрен не нужна — это совершенно ясно. Будда был скромным, светлым, сакральным животным в человеческом образе, символом единения и примирения с природой, жившим в полном согласии с законами природы, а не человека, который разрушил свое изначальное с ней единство. За это люди его чтили и любили, как чтят семейного кота, которого глава семейства никогда не прогонит со своего любимого кресла, когда он там уютно посапывает. Даже если надо смотреть футбол, и кресло очень нужно, хозяин принесет стул. Спящий кот — животное священное, и прерывать его сон — святотатство. Кот — это маленький домашний Будда, аутентичный в пределах своей семьи. В свою очередь, Будда Шакьямуни — это свяшенный кот, который уютно посапывает в душе у каждого настоящего буддиста.
Но одно дело Будда, а совсем другое дело — Иисус Христос.
Уважаемые члены ученого совета, вообразите себе благонравную скотину, от природы пороков не имеющую, которая ходит на задних лапах и порицает людские изъяны и все неблаговидные стороны человеческой натуры, совершенно не считаясь с особенностью человеческой уникальной породы и с правом человека на обладание многочисленными пороками. А главное, эта благонравная скотина совершенно отказывает человеку в праве на лицемерие, которое одно только и способно кое-как скрыть человеческие пороки, хотя бы мнимо, и придать всей глобальной ситуации человеческого общения более или менее деликатный характер. Деликатный характер — это когда один человек вырывает кишки второму или трахает его в задницу против его желания, а третий благочестиво отворачивается, вместо того чтобы с удовольствием смаковать всю сцену. И вот неожиданно появляется на свет благонравная скотина, которая совершенно не скрывает своего нечеловеческого, сакрально-животного происхождения, во всеуслышание называя себя не человеком, а "сыном человеческим", и хочет одним махом лишить человечество давно устоявшегося способа деликатного общения! Да как же его после этого было не распять? Правда, в наше время Христа бы уже не распяли, потому что люди давно разучились общаться деликатно. Они с удовольствием смакуют все без исключения сцены, смакуют смакующих людей и сам процесс смакования, и никакой Христос их уже никогда не устыдит. Отдав ритуальную дань Христу в церкви, человек, выйдя из этой церкви, плевать на него хотел. Человеческое лицемерие — всё-таки очень сильная вещь, и никакому Христу с ним не потягаться. Да и надо ли вообще с ним тягаться — вот в чем вопрос.
А вот Ленин, напротив, был чрезвычайно порочным, и вследствие этого, высоко нравственным человеком. Ему хотелось гладить всех по головкам и милые глупости говорить. Но он с этим желанием боролся и убеждал своих подручных бить по головкам и чаще, чаще расстреливать. Именно высокая нравственность и беспощадная борьба с этой своей нравственностью, чтобы она не нанесла вреда великому делу, и создает имидж вождя мирового пролетариата. Именно это характерное качество — осознанная и выстраданная в борьбе с собственной нравственностью величайшая подлость и делает Ленина столь титанической фигурой своего времени — великолепной, немыслимой, феноменальной сволочью, создавшей партию таких же как он сволочей и победившей систему, которую подпирало чиновничество, жандармерия, дворянство, армия… тоже, конечно, сволочи, но все же не такие отпетые сволочи как Ленин и собранная им по грязным помойкам и борделям сволочная пиздобратия под общим названием РСДРП. Зная, что сволочизм — это чисто человеческая черта, нет ничего удивительного, что Ленин стяжал себе прозвище "самый человечный человек". Ленин наглядно показал на историческом примере, что в борьбе двух или более сволочей побеждает не та сволочь, которая сильнее, а та, которая сволочнее. Ленин оказался сволочнее всех прочих сволочей и стал законным победителем в жестокой и безжалостной кровавой сволочиной грызне, пока не нашлась на его пути еще большая сволочь по кличке Коба.
С другой стороны, если человек не идет по пути порока, не имеет амбиций и не получает удовольствия от их удовлетворения за счет других людей, не испытывает, в ответ на эти действия, ударов общественной морали и угрызений собственной совести, то при одновременном отсутствии ума и таланта мы получаем не Будду и не Христа, а невзрачную скотину в человеческом образе, то есть, наблюдаем клиническую картину явного идиота. Вот так, как-то само собой и получается, что всё человечество распадается на три группы, то есть, на сволочей, на идиотов, а также на тех, кто толком для себя не разобрался, кем из двух первых ему следует быть, да так и застрял посредине как половой член, который не сумел вовремя выбрать между обычным сексом и анальным, и в результате бессмысленно долбится в потную промежность на равном расстоянии между обоими отверстиями. Справедливости ради, следует отметить, что таких долбоёбов по жизни — абсолютное большинство.
