Я встал слева от световой линии, чтобы не заслонять луч собой, и пошёл себе потихоньку — левой-правой, левой-правой, таща за собой волокушу с необходимым снаряжением. Снегоступы, которые теперь поуже, длиннее и с загибом спереди, не стали от этого в полной мере лыжами — скользить на них всё равно не получается, снег слишком рыхлый, — но, по крайней мере, теперь ноги можно переставлять привычным образом, и они меньше устают. Пока красная линия на снегу различалась отчётливо, проблем с ориентированием не было, но, когда я удалился достаточно далеко, всё оказалось не так просто, как я ожидал. Я ловлю зеркальцем засветку лазера, делаю несколько шагов — и она теряется. Приходится сдвигаться на шаг влево-вправо, ловить её снова — и цикл повторяется. Мой след напоминает траекторию пьяного матроса из портового кабака к родному трапу — вроде бы курс верный, но какие противоторпедные зигзаги!
Трижды по пути натыкаюсь на линии электроснабжения посёлка — они идут по каждой улочке частым пунктиром столбов, на каждом три фазы и ноль. Ну, то есть, были фазы. К моему немалому удивлению, хотя верхушки столбов торчат над поверхностью снега, повода на них оборваны. А ведь этот СИП, которым у нас не так давно перетянули все линии, довольно прочная штука. Я невольно вспомнил про свою красную верёвочку, тоже невинно пострадавшую. Может быть то, что бродит тут в темноте, не любит длинных прямых линий?
Вскоре выяснился ещё один неприятный момент — у меня нет никакого способа замерить пройденное расстояние. Через некоторое время мне стало казаться, что я уже бреду тут несколько часов, давно промахнулся мимо усадьбы и теперь удаляюсь в снежное ничто, куда буду идти, пока не рухну без сил и не замёрзну насмерть. Пришлось давить в себе приступы паники, убеждая себя, что это субъективное, и на самом деле прошёл я, учитывая кривизну траектории, всего ничего. Оказалось, что тепловой баланс, несмотря на грелки и физическую нагрузку, не в мою пользу — мне понемногу становится холодно, хотя и не так быстро, как раньше. Эх, убрал я бутылку с ацетоном подальше от люка, чтобы не мешала — а теперь забыл на неё посмотреть. Может, он уже замёрз и вокруг минус сто?
Я действительно почти промахнулся и учесал бы в поля, если бы не «дальний свет» на налобной раскоряке и не ветряк в усадьбе. Всё-таки с углом я немного ошибся, и это «немного» на дистанции в километр дало погрешность метров пятьдесят. Но я интенсивно кручу тушкой (повернуть отдельно голову технически нереально), ловя лазерный луч в зеркальце, и луч линзованного фонаря выхватывает из темноты яркие треугольники лопастей. Ветряк, к счастью, не из модных новых, где три-четыре больших лопасти, как у самолётного пропеллера, а предыдущего поколения, с большим многолопастным колесом. Заметная, в общем, штука. Сейчас он, разумеется, не крутится, заметённый снегом до ступицы, да, впрочем, и ветра теперь нет. Пришлось покинуть мою «лазерную дорожку» и пойти в сторону, ориентируясь на ветряк. Это напрягает — не совсем понятно, как потом возвращаться обратно, будучи вне створа лазера, но об этом я подумаю позже.
Снег укрыл все строения усадьбы, кроме ветряка и главного дома, у которого торчит над поверхностью мансарда. Её окно я и выставил, чтобы проникнуть внутрь. Выставил аккуратно, оторвав пластиковые откосы сайдинга (хотел отогнуть, но на холоде они просто осыпались). Вынул, отжав топором крепления, оконный пластиковый блок. Он был закреплён как всегда — на монтажную пену и несколько шурупов, так что при демонтаже не пострадал, я его просто поставил внутри на пол. Не могу сказать, зачем я так аккуратничаю, а не разбил стекло — просто не люблю вандализма, я сам немало домов простроил и чужого труда мне жалко.
Мансарда оказалась жилая, разделённая на две комнаты, в каждой из которых по кровати, по шкафу и столику. Обычно так оснащают гостевые помещения — аккуратно, но слегка казённо. Поймал себя на том, что всё время принюхиваюсь, ожидая трупного запаха — хотя нюхать через два метра намотанного на тело противогазного шланга я мог разве что собственную задницу. Да и откуда при таком холоде взяться запаху? Просто психологически давит мысль, что где-то тут, скорее всего, лежат здешние обитатели. Поскольку тепла в доме нет, то явно неживые.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вниз на второй этаж ведёт довольно широкая лестница — это хорошо, по узкой я бы в своём скафандре не протиснулся. Там оказались спальни — вполне роскошная, в этаком стиле псевдо-рококо с огромной кроватью — видимо, хозяйская, и несколько попроще — не знаю, чьих. Стенные панели из дуба с позолотой, люстра — хрустальный водопад, толстый ковёр, головы невинно убиенных животных… Олень, кабан. Какие-то рога на досках. Обычно такой стиль обожают люди, чьё представление о прекрасном формировалось в позднем СССР. Впрочем, пусть каждый живёт, как ему нравится. Хрусталь, бархат и золото? — Да лишь бы на здоровье! Пусть хоть пресловутый золотой унитаз себе ставят, я его им даже подключу не очень дорого…
Постель разобрана, покрывало валяется на полу, рядом стоят тёплые войлочные тапки самого пенсионерского вида, но хозяина нет. Это печальный симптом — я ещё надеялся, что на момент, когда мир сломался, население усадьбы было в городе, а значит, тут никто не замерзал в темноте, доедая продукты, которые я хотел бы считать своими. Однако вряд ли они бы уехали, не заправив постель, так что, скорее всего, я найду их где-нибудь внизу, возле камина. Ведь есть же здесь камин? Просто обязан быть. Вот у него, в безнадёжной попытке обогреться подшивками глянцевых журналов и обломками мебели, и нашли свой конец жители этого большого дома. Странно, что дубовые панели со стен на дрова не сбили, кстати. Я бы первым делом.
На этаже пять спален, и в трёх из них я нашёл ту же картину, что в хозяйской — незаправленные кровати, тапки и одежда рядом, как будто проснувшиеся сразу убегали куда-то босиком в трусах и не возвращались больше. В одной на прикроватном столике стоит лопнувшая кружка с тёмным льдом замершего чая и кучка мышиного говна вокруг того, что когда-то было бутербродом. Две оставшихся выглядят нежилыми, там кровати остались застеленными. Ещё обнаружил два небольших санузла — с расколотыми унитазами, стоящими в ледяной луже и лопнувшими смесителями на раковинах. М-да, вот вам и ваш магистральный газ.
Вниз спускался с тяжёлым сердцем — не то чтобы я боюсь покойников, но настроение они определённо не повышают. Однако, к моему удивлению, каминный зал — пожалуй, именно так можно назвать помещение, где камин доминирует над прочим интерьером, располагаясь посередине просторной комнаты, — оказался пуст. И мебель на месте — несколько удобных на вид диванов, роскошное кресло-качалка из гнутого дерева (сам бы от такого не отказался) и журнальные столики с журналами на них. И никаких трупов, что особенно приятно. То есть, никто камин мебелью не топил, да и вообще не спасался от холодной смерти. То ли тут всё же никого не было, то ли они все грелись где-то в другом месте. В бане, может быть? А что, для пары — тройки человек баня — более перспективный вариант, чем этот огромный зал, который всё равно не протопить камином. И теплоизоляция там получше, и объем поменьше, и дрова, небось, какие-нибудь есть… Но всё же я бы поставил на то, что никого тут нет и не было. Особенно после того, как заглянул в шкафы на кухне. В пару мест проникли мыши, и про то, что там хранилось, можно забыть, но, в основном, добротная дорогая мебель выдержала натиск мышиных зубов, оставив мне довольно приличные запасы продуктов. Даже в холодильниках все замёрзло быстрее, чем испортилось — большой дом без отопления выстывал быстро. Я стал обладателем кучки мороженых овощей, замерзших картонных брикетов с молоком и какими-то йогуртами, окаменелого в морозилке мяса, множества пакетов с крупами и прочего весьма актуального добра. Вино, к сожалению, полопалось — кроме пары бутылок крепкого хереса, который тоже, разумеется, замёрз, но бутылки почему-то не лопнули. А впрочем… Я нашёл полиэтиленовый пакет и, стряхнув с бордовых цилиндров замороженного вина осколки бутылок, засунул туда парочку красного сухого, как жена просила. Оттают и выпьем, почему нет? Да и херес тоже пригодится, он хорошо согревает — если его, конечно, не надо для употребления грызть. Но самая большая радость спрятана в шкафчике у навороченной индукционной суперплиты — там в пакетах и банках стоит зерновой кофе разных сортов. В общей сложности почти килограмм. Это просто праздник какой-то! Уже ради одного кофе стоило преодолеть этот километр, а ведь тут и шоколад, и печеньки, и даже мороженое. И соки в ледяных тетрапаках. И мюсли с орехами. Всего этого по чуть-чуть, но мы можем устроить настоящий пир!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
