не могу за это заплатить, но мой муж точно сможет.
Вместо того чтобы ехать в свой офис или в музей, где будет проходить мое мероприятие, я разворачиваю машину и еду в офис Ремо.
Я должна сказать Ремо, что мне нужна собственная охрана, что его охранников мне недостаточно.
Я сказала себе, что откажусь от этой маленькой миссии, если не смогу ему понравиться, и не буду ему навязываться.
Я дохожу до дверей его кабинета, и Амина улыбается мне. Мне хочется, чтобы она обняла меня. Камари в отъезде, занята тренировками Рауля и пресс-мероприятиями по новой игре, а мне хочется, чтобы кто-то ободряюще обнял меня.
— Ремо там. Ты можешь идти. У тебя есть еще добрых полчаса до его следующей встречи.
Я киваю Амине в знак благодарности.
Глубоко вздохнув, я открываю дверь и вхожу внутрь: Ремо сидит за своим столом и перебирает бумаги. На его столе много высоких стопок бумаги. Увидев меня, он снова потирает затылок, и его брови поднимаются.
— Сюрприз? — Я нервно улыбаюсь.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Ремо, возвращаясь к своей работе.
— Я решила зайти узнать, как дела у моего мужа.
Я обхожу его и становлюсь позади него, затем опускаю взгляд на его бумаги.
— Цифры. Должно быть, весело. Честно говоря, я ненавижу работать с цифрами.
— Хм…
Я молча наблюдаю, как он работает, просматривая бумаги, пишет на некоторых из них, напряженно смотрит на компьютер.
— Ремо?
Он поднимает на меня глаза и ждет, когда я заговорю.
Я открываю рот, чтобы спросить, может ли он обнять меня, потому что я чувствую себя истощенной и изголодавшейся по прикосновениям.
Но… я не хочу. Что, если он подумает об этом слишком много? Что, если он оттолкнет меня еще дальше, потому что ему не нравится его желание ко мне?
Я закрываю рот.
— Что такое? — ворчит он, снова потирая плечо, и это напряженное выражение тянется по его лицу.
— У меня в сумке есть лавандовое масло. Похоже, у тебя действительно болит плечо. Оно помогает мне, когда я долго сижу. Хочешь, я нанесу его тебе?
Я сказала себе, что не буду, но вот я здесь, пытаюсь снять его боль, даже если его пренебрежение заставляет мое сердце сжиматься вокруг шипов, которые вбило в него его полное отсутствие заботы обо мне.
Ремо вдыхает, а затем выдыхает. Медленно опускает бумаги в руке и смотрит на мою сумку, стоящую на углу стола.
— У меня встреча через пятнадцать минут, — сообщает он мне.
Я киваю, прикусив губу. — Да, я буду быстро. Обещаю, это тебе поможет.
Я подхожу к своей сумке и достаю масло, которое я положила туда специально для него.
Иду к нему с бутылочкой масла в руке и хмурюсь, оглядываясь по сторонам, не зная, как это сделать.
Я могу просто сесть на стул перед ним. Нет. Это не сработает. А что, если я скажу ему сесть на диван, пока я…
Руки обхватывают меня за талию, и Ремо поднимает меня, чтобы усадить на стол. Широко раскрыв глаза, я смотрю на Ремо, который садится на свой стул и перекатывает его вперед, так что он оказывается между моих ног.
Сохраняя зрительный контакт со мной, он снимает пиджак, затем ослабляет галстук и расстегивает несколько пуговиц рубашки. Я держу себя в руках и не пытаюсь, как идиотка, таращиться на него, пока он расстегивает для меня рубашку.
Затем он подкатывает свой стул еще ближе ко мне и поворачивает голову так, что его шея и плечо оказываются в пределах моей досягаемости.
Сделав дрожащий вдох и открыв бутылочку с маслом, я выливаю немного на руку, а затем аккуратно отставляю бутылочку в сторону, чтобы случайно не пролить. Медленно приближая руки, я отодвигаю лоскут его рубашки и наношу немного масла на плечо, а остальное — на шею. Его кожа теплая, но сильные мышцы плеч под моей рукой напряжены.
Я начинаю работать руками с его узлами. Я глубоко погружаю пальцы в узлы и чувствую, как его мышцы медленно расслабляются.
Его руки снова хватаются за мою талию и напрягаются.
Мои руки слегка дрожат от нашей близости и от того, как Ремо держит меня.
Я пытаюсь сосредоточиться на разминании его мышц, чтобы он расслабился, но не могу. Его руки на моей талии так приятны.
Я продолжаю работать, на моем лице появляется небольшая улыбка, и тут я слышу ее.
Торопливые вдохи Ремо и его тихие, глубокие стоны.
— Ты в порядке?
Он отрывисто кивает.
Когда я подхожу к его плечу, я сосредотачиваюсь на этой части и уделяю ей все свое внимание, намереваясь облегчить ему этот дискомфорт.
Краем глаза я вижу, как Ремо поворачивает голову и смотрит на меня. Его напряженный взгляд прожигает дорожку на моем лице, щеки становятся теплыми, но я продолжаю концентрироваться на его плече и загорелой коже.
Он ослабляет хватку на моей талии, но руки остаются на месте.
Освободив его от последних узлов, я медленно беру его рубашку и начинаю ее застегивать. Его глаза словно жгут меня.
Я заново завязываю ему галстук. Удовлетворенная результатом, я поднимаю на него глаза, и он потрясен.
Не хмурится. Никакого раздражения.
Только… спокойствие.
Абсолютное спокойствие на его лице.
Это нравится не только моему сердцу, но и мне.
Эта музыка, то, как сильно бьется кровь в моих ушах, когда он смотрит на меня. Все повторяется заново, и я чувствую, как во мне зарождается маленький огонек счастья.
— Ну вот и все. Надеюсь, это тебе помогло. Я заметила, что последние несколько дней, а может быть, и недель, ты испытывал сильную боль.
Я вдруг чувствую себя немного скованно, когда он не отводит от меня взгляда.
Затем он моргает и откидывает свой стул назад.
Он прочищает горло, а я вскакиваю с его стола, зная, что сейчас произойдет.
Равнодушие. Презрение. Отказ.
Один шаг вперед и сто шагов назад.
— Я воспользуюсь твоей карточкой, чтобы получить…
— Можешь меня не спрашивать.
Достав что-то из кармана, он берет мою руку и вкладывает в нее черную карточку. От нашего прикосновения по телу пробегают электрические разряды.
— Это твоя. Я не давал ее тебе, так как не предполагал, что она тебе понадобится.
— У меня есть своя.
Он качает головой. Пряди волос падают ему на глаза, усиливая тени, затаившиеся в его глазах.
— Ты моя жена.
Он говорит это с такой силой, как будто это заявление должно положить конец спору, что на моих губах играет улыбка.
— Какой романтик, — шепчу я, подмигивая
