Мгновенно вспотев, Стае покосился через плечо, но Петрова не увидел.
— Не вертись! — одернул Костя и угрожающе скрипнул столом.
Шаги за спиной возобновились, приблизились, и Стае почувствовал, что кто-то тяжело облокотился на спинку его стула.
— Значит, так. — Закурив «Беломор», Костя наклонился вперед и пристально посмотрел в глаза Стасу. — Объясняю в последний раз. Время уговоров кончилось. Что нас интересует — мы тебе объяснили раз десять. Ты все понял… Молчать! Ты все понял. И знаешь. Знаешь то, что нам надо. Знаешь, но говорить не хочешь. Причем прекрасно знаешь, что и мы знаем, что ты это знаешь. Следишь за мыслью? Я не слишком быстро говорю?
Дождавшись запоздалого утвердительного кивка, Костя выдохнул вонючий папиросный дым и продолжил:
— Ты ведь у нас парень ученый. Сколько лет-то сидел? Шесть?
— Пять и четыре месяца.
— Достаточно. Стало быть, кухню нашу знаешь. Не надо тебе все разжевывать. Понимаешь, что мы ведь не просто так в первое попавшееся кафе зашли, увидели твою рожу и забрали, потому что не понравилась. Нет, мы же ведь ехали конкретно за тобой. И знали, кто ты и где тебя искать. Раньше-то мы ведь не встречались, так ведь?.. Вот, и прекрасно понимаешь, что раз мы на тебя сели, то так просто уже не слезем. Преступления совершены тяжкие. Мало того, двух товарищей наших покалечили, оружие отобрали. И где-то оно сейчас гуляет. И чем больше оно гулять будет, тем больше вреда может людям причинить. Согласен?.. Вот видишь, какой расклад получается? И получается, что ты нам поперек дороги стоишь, мешаешь. Можешь помочь, а не хочешь. Представляешь, как нам обидно? Мы ведь этих человечков, ну тех, кого ты с тезкой своим свел, все равно найдем. Ты ведь их знаешь, встречался с ними где-то. Раскопаем! Дня два лишних потратим, но все равно раскопаем. Только вот на тебя обидимся очень сильно. Хочется тебе этого? Я думаю, что нет. Тебе с ними делить-то нечего. Или есть чего? А, Станислав?.. Видишь, какая у нас перспектива вырисовывается? С твоей помощью или без нее, но мы их все равно найдем. Только вот вдруг они решат, что это именно ты их сдал? А мы еще и поможем им в этом приятном заблуждении. Боюсь, что такие игры плохо у вас могут закончиться. Был Стае — и нету Стаса. Самое обидное, что ведь и не пожалеет, и не вспомнит никто. А нам так вообще со всех сторон хорошо: и «мокруху» раскроем, и «клиентом» одним у нас будет меньше. Нет, ты посмотри, как здорово получается: хочешь не хочешь, а все равно нам помогаешь. Нет, Станислав, я тебя не очень-то понимаю. Ладно мы б тебя на твои подвиги «кололи», тогда был бы смысл молчать. А так? Из-за чужого дерьма самому вляпаться. Я же не спрашиваю, чем они занимаются, — это и так все отлично знают.
— Я не знаю, — пробормотал Стае, не поднимая головы и напряженно раздумывая.
— Да брось ты, «не знаю»! Все ты знаешь. Разговор-то не об этом. Все, что нам надо, — фамилия, имя и адрес. Так да или нет?
— Да я не знаю…
— Да или нет? Хватит выделываться, времени уже много, спать пора. Решайся! Да или нет?
Стае лихорадочно думал. Ничего нового он не услышал. Другие люди, в других кабинетах, неоднократно говорили ему такие же речи, а то и получше. Накушался за пять лет. И насчет камеры или своих похорон — тоже не очень-то он испугался. Одного желания оперов посадить его мало, над ними еще и следователи, и прокуроры, и судьи с адвокатами — много еще кого, кто проверяет и руководит. И «подставу» ему они вряд ли будут делать — хлопотно, да и не совсем это по правилам, хотя какие сейчас правила, если бандиты сами первые беспредел начали. Но все равно вряд ли. А вот устроить ему кучу мелких неприятностей они вполне могут. И усилий тут особых не потребуется, и прокурор с адвокатом не спасут. Начнут омоновцы его «стекляшку» трясти, ставить клиентов к стенкам и равнять прикладами автоматов. Раз приедут, другой. А потом зайдет эта парочка, попьет культурно кофе и намекнет между делом директору, кто виновник всех этих неприятностей. И останется Стае без работы. В другое место перейдешь — и там та же история. И что остается? Опять грабить и воровать? Тогда уж точно после первой же кражи — камера, суд, этап и зона. Лет так на пять-восемь. Уже сейчас здоровье ни к черту, а после третьей отсидки вообще инвалидом выйдешь. Если выйдешь… Неохота за чужие дела так подставляться.
— Да или нет?
Стае почувствовал увесистый пинок по ножке стула. Наверное, этот толстый, который сзади, нервничает.
— Да… чего уж там… Да!
Стае поднял голову, посмотрел на Ковалева безразлично и устало. Это был уже не тот человек, который пил коктейль в «стекляшке» или в начале разговора вертелся на стуле и растопыривал пальцы.
— Запоминай, командир, все равно ничего подписывать не буду. Насчет квартиры меня спрашивал Олег Насибуллин. Он не судимый, мы с ним по другим делам сошлись. Живет где-то в новостройках, по-моему, улица Спортивная, дом шесть или восемь, не помню точно. Шестнадцатиэтажная «точка», там еще внизу видеосалон и магазин коммерческий. Последний этаж, дверь направо от лифта. Металлическая, зеленая, она одна такая. Он интересовался квартирой. Именно в этом районе. И чтобы хозяин был алкаш или одинокий. Я и свел его со Стасом. Мы с ним последний срок вместе мотали. С Олегом еще такой Шурик ходит, фамилии не знаю. Он наркоман, на «черном» [9] и сидел когда-то за наркоту. Живет где-то в области, но недалеко, адрес не знаю. Видел раз с ними еще пару человек, но кто такие — не знаю. Все.
— Машина у них какая?
— У Олега раньше «копеечка» была, белая. Битая вся, он ее продал недавно. А последний раз я его на «рафике» желтом видел, тоже старом.
— А это кто? — Костя показал фоторобот.
— Не знаю. — Повертев карточку в руках, Стае пожал плечами. — Похож на одного, он со мной в одной зоне сидел, за разбой. Но его деревом придавило, в самом конце срока. Не, не знаю.
Самое страшное было позади, и Стае чувствовал себя уверенней, становился раскованней и разговорчивей, даже попросил закурить. Стае был судим два раза, и оба раза его ловили только потому, что кто-то из знакомых или подельников его «закладывал». По крайней мере, Стае считал именно так. Впоследствии ему и самому не раз приходилось «сдавать» операм ценную информацию, и ничего страшного он в этом для себя не видел, давно разобравшись, что воровские законы и бандитские понятия более чем условны, нарушаются постоянно теми же бандитами и ворами и служат в основном дня того, чтобы держать в узде молодых. Стае предпочитал жить «по здравому смыслу», и с позиций этого самого здравого смысла его сейчас беспокоил только один вопрос: как бы о состоявшемся разговоре не узнали друзья и «коллеги», а также те, кого он только что благополучно «сдал». Но уверенный тихий голос и усталый взгляд худощавого опера внушали определенное доверие, и Стае понемногу убеждался, что все для него обойдется нормально. Сделав самый трудный первый шаг, на все остальные вопросы он отвечал спокойно, обдуманно и достаточно правдиво. Стае утаил только дошедшие до него слухи о пятом члене банды, том самом, чей фоторобот ему показывали. Этого пятого Стае видел один раз, да и то мимоходом, так что ложь далась легко и получилась правдоподобной. Ковалев даже ничего не заметил.
Ответив еще на несколько вопросов, Стае отправился в «аквариум», где, спихнув на пол какого-то алкаша, устроился на скамейке и задремал.
Когда отводивший его Ковалев вернулся обратно в кабинет, Петров уже включил электрический чайник и достал банку кофе.
— Ну что, Олега надо снимать?
Костя пожал плечами:
— Сам понимаешь, если по-умному все делать, то торопиться нельзя. Может соскочить. Но у нас же, как обычно, ни времени, ни сил. Придется снимать. Будем «колоть», пока не развалится, а может, и «терпилы» его опознают… Мне половинку налей. Спасибо!
Выпив кофе, оперы на машине Петрова отправились искать жилище Олега. Какого-либо четкого плана действий они так и не выработали, решив действовать в зависимости от обстановки, определившись на месте. Было уже почти половина седьмого утра, рассвело, по улицам ползали запоздавшие поливальные машины, на остановках собирались первые пассажиры. Кофе и сигареты немного взбодрили, но напряженная бессонная ночь напоминала о себе. Разговаривать не хотелось, тело было медлительным и тяжелым, в глазах ощущалась противная резь. В конце дороги Костя даже немного задремал и проснулся от толчка Петрова, когда они повернули на Спортивную улицу.
Единственный точечный дом значился под номером четырнадцать, но все остальные приметы — видеосалон с магазином и этаж с зеленой дверью — совпадали. Более того, среди десятка припаркованных вокруг дома машин Костя сразу увидел кособокий «рафик» желтого цвета, с полосой вдоль борта.
Осторожно приблизившись к двери, Ковалев замер. Из квартиры явственно доносились голоса: два мужских и женский. Говорили в прихожей, и, хотя слов разобрать было невозможно, Костя почувствовал, что сейчас кто-то собирается выходить. Двух человек для штурма квартиры явно было недостаточно, и Костя бесшумно отошел от двери, сделав напарнику знак следовать за собой.
