Хотя, опять-таки, я могу предположить, что, возможно, все умирающие видят окружающий мир и после смерти, как я. И лежат вот так же неподвижно бессчётное количество времени. И глаз красный всё как-то странно на меня смотрит…
Только сейчас я заметил, что в зрачке нарисованного глаза торчит зелёный перстень. Тот самый, который я недавно, как выяснилось, получил почтой по ошибке. Я вдруг запоздало удивился, что совершенно не думал о нём и о его местонахождении в последнее время. После того как я его достал из конверта и рассмотрел, он как бы перестал для меня существовать. Только как факт. Дескать, был… получил… посмотрел… и всё! А куда я его положил и почему во время обысков его никто не нашёл, я не знал. Только сейчас, когда я увидел его, я вспомнил, как ни с того ни с сего взял и бросил его через плечо сразу после того, как рассмотрел. Причём именно в сторону той стены, на которой ныне красовался глаз. Я так удивился, что задумался над этим фактом довольно надолго…
* * *
Прошло уже часа три. Хотя, возможно, для меня время летит медленнее или, наоборот, быстрее. Уверенным я не могу быть ни в чём. Кто-то уже с десяток минут стучал в дверь, но открыть было некому. Я задумался о смысле жизни. Мысли текли на удивление быстро, и вообще… слишком много появляется умных мыслей. Это не к добру. Мне кажется, что прошло ещё часа два моего субъективного времени. Я однозначно решил, что мы живём не просто так, но зачем, — решил не думать, становилось страшно. Решил поразмышлять о чём-то более насущном. Долго думал о «Братстве по крови» и пришёл к некоторым выводам. То ли я стал таким умным, то ли раньше об этом просто не задумывался, но есть возможность, что братству я нужен был вовсе не как переводчик. Да и моё одиночество дело десятое. Мало ли в нашем доме одиноко живущих людей? Вот документы, украденные у соседки — это понятно. Наверняка её муж занимался какими-то важными исследованиями для правительства. Не исключено, — что перстнями или чем похуже. Иначе зачем бы ему прислали конверт с перстнем? Если его вообще-то прислали именно ему, в чём полной уверенности нет. Вот пригласить бы Клавдию Степановну на допрос с пристрастием в Агентство. Они бы со своим экспериментальным гипнозом быстренько проверили все её слова.
Тут на меня опять нахлынула апатия. Тело-то не двигается. Я бы даже сказал точнее — оно мертво! Как же я теперь без тела-то? Никакой связи с внешним миром. А то ведь ещё возьмут и закопают…
* * *
Прошло ещё пятнадцать минут, когда послышался скрип в прихожей. Судя по тому, что никто не звонил — гости явно незваные. Однако единственное, что я вижу, — кусок своего бренного тела и стену. Так что, когда сзади послышались шаги, я только мысленно вздохнул и стал ждать.
Кто-то тихо крался. Неумело, постоянно натыкаясь на разбросанные вещи, но всё же явно пытаясь красться. Прошло минуты две, прежде чем этот кто-то почувствовал себя немного увереннее и подошёл к моей кровати. К сожалению, мой круг зрения не позволял увидеть гостя. Вскоре послышались звуки передвигаемых предметов и шуршание, которое не оставляло никаких сомнений о характере проводимых в комнате работ. В моём неудобном положении мне не оставалось ничего иного, кроме как превратиться в слух.
По правде говоря, хотя я старался об этом не задумываться, возможно, мне придётся «превратиться в слух» надолго, если не навсегда.
Гость явно не собирался отдыхать. Послышались звуки передвигаемой мебели и падения тяжёлых предметов. По шагам я следил за передвижениями гостя и примерно представлял, что он делает в данный момент: вот он скидывает недавно расставленные мною на полки книги, вот он открывает двери стенного шкафа и раскидывает одежду. Я очень надеялся, что он не додумается залезть за трубу батареи, ведь именно туда, как я недавно вспомнил, я спрятал небольшую сумму денег на чёрный день ещё год назад. Но вот послышались удаляющиеся шаги, гость ушёл, оставив меня снова наедине со своим страхом.
Едва стихли шаги, как я начал даже скучать по своему незваному гостю. Единственное, что меня ставило в тупик, так это то, что его не смутило присутствие моего бренного тела на постели. За все двадцать-тридцать минут, что он был в квартире, только один раз он задержался рядом со мной, да и то на секунду.
Чёрт, о чём я думаю? Нужно думать о том, что делать дальше. Хотя, вообще-то, я делать ничего не могу… Разве что созерцать глаз, немигающе смотрящий на меня со стены.
Прошло немало времени. Я много думал. Думал обо всём: начиная от школьных годов и заканчивая сегодняшним днём. Обдумывал все свои ошибки, все победы и поражения. Долго думал о перстнях и о работе в Агентстве. До меня только теперь дошло, что эта работа может быть очень интересной, и даже более того: она может стать моим призванием, с нынешними-то моими способностями. Ведь даже несмотря на все проблемы, последние дни были захватывающими. Это было именно то, о чём я мечтал ещё в детстве, читая под одеялом фантастические рассказы: приключения (увы, небезопасные), девушки (к сожалению, выбирающие других), сверхспособности (скорее причиняющие вред, чем пользу) и загадки (которые лучше и вовсе не разгадывать). И всё же в этом был свой шарм. Всё это было бы даже неплохо… если бы не моё нынешнее положение. И ещё я неожиданно вспомнил, что видеть в темноте я начал до того, как на меня надели перстень. Да и солнце мне уже начинало мешать на обратном пути из Киева, когда никаких перстней и в помине в моей жизни не было. Неужели гипноз может повлиять таким образом?..
* * *
Мои мысли уже начали разбредаться. Я уже не мог рассуждать так чётко, как несколько часов назад. Да и не хотелось. Меня охватила апатия. Мне кажется, что я сошёл бы с ума, пролежи ещё несколько часов неподвижно в одиночестве. Но меня спасли события, которые произошли в ту секунду, когда, моя апатия проходила последнюю стадию. Сначала зазвонил телефон. Он звонил раз восемь, минут по пять. Мне даже стало интересно, кому я так сильно понадобился. Едва стих последний звонок телефона, как кто-то начал барабанить в дверь. Терпения явно кому-то не хватило, потому что буквально через минуту в двери повернулся ключ и она скрипнула открываясь. Я примерно догадывался, кто это мог быть, но хотелось проверить свою догадку…
И я оказался почти прав. В коридоре раздался зычный голос:
— И какого чёрта вы притащили меня сюда?! Если этот придурок не хочет идти в лабораторию, приведите его под дулами автоматов, хоть целую армию вызовите, но приведите… Так ведь нет! Зачем им армия, когда есть профессор. И задолженности по зарплате за год ему не придётся отдавать. Ну что уставился? Иди вперёд! Тоже мне защитники отечества, несчастного учёного в самое пекло пускают, — в коридоре послышалась возня, которой обычно сопровождается потасовка.
Я сразу узнал горластого Нестерова. Оказывается, это он настолько по мне соскучился, что решил сам заехать за мной. Как мило. Может, он ещё и кофе в постель принесёт?
Раздались шаги, и кто-то быстро приблизился к постели.
— Простите, но он же мёртв, — раздался незнакомый голос.
— Как это мёртв?! — гаркнул Нестеров.
Неожиданно картина, раскрывающаяся перед моими не совсем зрячими очами изменилась, и в поле моего зрения возникла красная и злая физиономия.
— Вот засранец! И вправду мёртв… минуточку, да, судя по состоянию тела, он мёртв не один день! Вот и характерная колотая рана.
Колотая рана? Помнится, я ложился спать весьма здоровым. Ну уж колотых ран точно не было, я бы наверняка заметил. Да и мёртвым я себя в последние несколько дней не ощущал. Больным — да, без сознания — тоже бывало, но чтобы мёртвым!
— Нет, ну это надо! — со злостью воскликнул учёный. — Он что, специально сдох?! Да у меня одних тестов было подготовлено на ближайший месяц шестьдесят штук, не говоря уже о… Да я бы его за это сам убил, если бы он не был уже мёртв! Хотя… Нужно его срочно забирать в лабораторию, пока не приехали местные власти. Они, конечно, никогда не торопятся, но чёрт их знает. Эй, капитан, или как там тебя, заворачивай его в ковёр, который висит на стене, и тащи в машину.
Я даже обрадовался тому, что меня сейчас отвезут в лабораторию. Может быть, там они смогут мне помочь. В конце концов, есть же современная техника. Да и должны же они понять, что одной колотой раной меня не убить. Ведь от десятка пулевых ранений я очухался.
В этот момент из коридора раздался удаляющийся голос Нестерова.
— …может, мы ещё успеем провести тесты на спинном мозге, да и опыты на мозжечке куда удобнее ставить со снятой черепной коробкой…
Весь мой оптимизм куда-то пропал.
С распиленной черепной коробкой я красивее выглядеть не стану, да и шляпу неудобно носить. Нет, ну какая же зараза этот Нестеров! Сначала экспериментальный гипноз, теперь, значит, черепная коробка! Ну, погоди! Вот только оживу, встану и так отделаю! У тебя не то что детей не будет, ты у меня всю жизнь под капельницей лежать будешь! Да я тебя…
