— Какая умница! — восторгалась Катя, поднимаясь по лестнице.
— Он ещё умнее, чем кажется, — ответил ей Павел Васильевич.
— Итак, к нашим делам, — начал он, когда посвящённые удобно расположились в его кабинете, — мы планируем начать это дело не для личного обогащения, его нам и теперь, как выяснилось, достичь не сложно. Мы считаем, что мир стоит на пороге жесточайшего кризиса, который неминуемо разразится, если будут обнародованы свойства открытых нами «снарков». Просто чудо, что этого ещё к счастью не произошло. Кризис поразит в первую очередь финансовую систему, часть горнодобывающей и нефтяной промышленности, энергетику. В общем, я записал тут и предполагаемые последствия и наши действия необходимые для подготовки мирового сообщества к этому шоку.
Павел протянул Кате распечатку:
— Катя, ты пока ознакомься, а потом, после обеда мы всё обсудим. Читай, задавай вопросы, а мы пока с ребятами пива попьём. Тебе пиво, чай, кофе?
— Пока ничего не нужно, — пробормотала Катя, поглощённая чтением.
Она достала из сумки ручку и стала делать пометки в распечатке. Судя по их объёму, первоначальный план подлежал существенным изменениям. Изредка она задавала вопросы, касающиеся частностей, например производительности снарк-генераторов. Ещё ей пришлось уточнить у Сергея понятие «изотоп», поскольку школьные физико-химические знания частично покинули её, в остальном светлую голову, за ненадобностью.
— Значит, мы предполагаем производить в любых количествах любые элементы таблицы Менделеева? — спросила она под конец, — и трудоёмкость получения зависит только от сложности изотопного состава?
(Все отметили про себя это «мы».)
— Почти правильно, Катя, — ответил ей Сергей, — только мы будем вынуждены отказаться от производства изотопов урана и других расщепляющихся элементов, хотя в морской воде их и немало, потому, что это не безопасно. А вообще, можно гнать хоть бы и радий, хоть килограммами, если бы столько кому-нибудь понадобилось. А изотопный состав продукции нам придётся подгонять под имеющийся на Земле, точнее в море, иначе сразу могут возникнуть трудные вопросы. Поэтому это сложнее, точнее дольше.
— Вообще эта проблема уже снята, — заметил Сергей, — я придумал доработку синтезатора блока накачки. Теперь мы можем легко задавать любое соотношение содержания изотопов с точностью до долей процента.
— Тем проще, — улыбнулся Павел, а Пётр с серьёзным лицом пожал другу руку и добавил, — я никогда в тебе не сомневался!
Проработку текста Катя закончила как раз к обеду.
— Ну, что, ребята! — обратилась она к друзьям, когда после обеда они уединились для очередного совещания. — В общем и целом, ваш плод коллективного разума я вынуждена назвать дилетантским. Хотя есть и светлые мысли, в большинстве из которых я узнаю свои. Короче, так: принимаем за основу вашу концепцию, а её проработку я беру на себя. Мне понадобится компьютер и скоростной Интернет. И всякие мелочи: принтер, бумага, междугородний телефон. Если понадобятся консультации по деталям производства, то в Москве у меня есть один хороший знакомый. Он сам грамотный инженер-проектировщик и владеет конструкторским бюро. Насколько я знаю, он сидит почти без заказов: конъюнктура на этом рынке сейчас плохая. Предлагаю закупить его бюро на корню. Как считаете?
— Нормально, Катя, — ответил Павел Васильевич. — Обосновывайся в моём кабинете, мне в ближайшее время там сидеть не придётся. Там у меня есть спутниковый канал. Только одно возражение: тебе в этом деле не следует светиться, и к твоему гению-конструктору с нашими намётками придёт совсем незнакомый ему человек.
— Вообще-то правильно, Павел… э-э, Павел! — согласилась Катя. Раз уж конспирация — не стоит оставлять лишних следов. А кто будет этот «незнакомый»?
— Я! Точнее очень похожий на меня господин, только не русский, а иранец, а может быть, азербайджанец. В общем, я послезавтра улетаю в Баку, там у меня остались кое-какие связи по прежней… работе. А пока давай побеседуем на тему: как нам безболезненно решить вопросы организации и регистрации фирмы…
* * *
К концу недели, вернувшийся от своих неведомых бакинских знакомых, Павел Васильевич продемонстрировал друзьям и примкнувшей к ним Екатерине «настоящий», как он выразился, азербайджанский паспорт, на имя Омарова Тагира, в котором красовалась, тем не менее, его фотография. К паспорту прилагались также кредитные карточки известных банков, в основном европейских.
— Оказывается, я родился в Карабахе. Служил в армии СССР, потом в азербайджанской. Есть удостоверение ветерана. Совладелец одной небольшой импортно-экспортной фирмы. Правда, её служащие меня почти не помнят, я всё время мотаюсь по заграницам: Россия, Иран, Турция. Следующий вояж будет в Грецию, — сообщил он товарищам, поражённым, с какой лёгкостью в век компьютеров можно создать виртуальную личность.
— Ну и что же, что компьютеры? — ответил он на удивлённые вопросы друзей. — За компьютерами всё равно сидят люди. Вписать в базы лишнего человека и оформить на него документы стоит… не дороже денег. А если ещё эти деньги выплачиваются в виде маленьких слиточков презренного жёлтого металла, который вдруг оказывается в кармане у нужного человека… То всё делается быстро и качественно.
— Дядя Паша, а как вы золото в Баку провезли? — спросил старшего товарища Пётр.
— Есть способы… — туманно ответил на это Павел Васильевич. — А как у вас тут дела?
— Катя, вот, спускается только пообедать и поужинать. Производственную установку мы перенесли в дальний тоннель, в тот каземат, который вы показали. Дверь сами поставили. Да по подвалам посторонние и не шляются. Кабель тянуть не стали, Серёжа всё перевёл на аккумуляторы. Добавилась морока заряжать их и возить на тележке, зато без тщательного обыска ничего в глаза не бросается. Лабораторию оставили на месте, там мы компромата не держим.
— Молодцы! Был бы суеверный, сплюнул бы. А самолёт?
— Сейчас выведу! Вот! — и Петя с гордостью продемонстрировал на дисплее компа эскизы летательного аппарата, напоминавшего скорее крылатую ракету, а не гражданский самолёт.
Его предназначение выдавал только ряд бортовых иллюминаторов и остекление пилотской кабины.
— Чёт, ты перемудрил, Петя! — заметил Павел, внимательно рассматривая чертежи. — Красив, не спорю! Но с такими крылышками… ты подумал, какая у него будет посадочная скорость? И сколько километров ему полоса понадобится?
— Вообще, ни сколько, дядя Паша! Вертикальный взлёт и посадка. С такими мощными движителями грех это не заложить в конструкцию. Кроме того, если вдруг нас на Луну потянет? Там и вовсе аэродромов нет и воздуха нет. Крылья без надобности. А как садиться? Согласны?
— Да согласен! Ты конструктор, а я так только, пилот! Привык, понимаешь: воздух, крылья, закрылки… Защиту от радиации предусмотрел, кстати?
— Конечно. Несколько слоёв. Не свинец, правда, но тоже очень солидно. Специальное стекло на иллюминаторах и в кабине. Защитные шторки на всякий случай. А вообще, дядя Паша, кажется, мне покаяться пора. Не вытяну я этот проект в одиночку. И с Серёжей не вытяну! Столько мелочей! Я уже сейчас в них вязну. Чертежи, деталировки, сметы! Конечно, программа «Авиаконструктор» здорово помогает, но она выдаёт десятки мегабайт информации, я даже просмотреть всё не могу, просто физически! Вдобавок, у меня уже устаревший вариант, есть обновление с новыми композитными материалами и более совершенными расчётами, но стоит оно под сотню тысяч евро!
— Ну, понятно! Тебе тоже конструкторское бюро нужно?
— Не бюро. Но, хотя бы пару-тройку человек, которые могли бы заняться расчётами второстепенных узлов и вылавливанием глюков.
— Глюков?
— Ну, да! Они в таких навороченных программах всегда есть. Вот, у нас: похожая программа в прошлом году выдала рекомендацию крепить элероны полистироловыми болтами! Весь отдел от смеха целый день не мог работать. Думали, пошутил кто-то! Пересчитали: нет! опять полистирол выдаёт! Написали рекламацию, конечно. Зато и проверять за ней стали всё подряд. Программы же люди пишут!
— Значит, всё же бюро! У тебя есть что-нибудь на примете?
— Знаете, дядя Паша, как ни странно, но, кажется, есть! Вообще они должны были стать государственным конструкторским бюро, но не вышло.
— А поподробнее?
— Учились мы вместе. Ребята из Испании. Тогда испанцы хотели развивать собственную космическую программу, что-то их в европейской не устраивало, я тонкости не помню. И отправили к нам на учёбу своих стипендиатов: четверых ребят и девушку. Те исправно отучились четыре курса, а на пятый — трах-бабах, что-то изменилось, и испанцы оплату перестали перечислять. Нашли, вроде, взаимопонимание с ЕКА. А в Европе своих конструкторов достаточно и все вакансии заняты. Испанцы всё же доучились, только уже за свой счёт. Ребята и девушка тоже, кстати, умные и понятливые, жаль, что их так кинули! Преподаватели им большое будущее сулили. Родриго Фернандес у них заводилой был.
