Когда деревья расступились, Виталий замер от удивления. Огромное пространство занимали развалины. Сохранившиеся слева колоны указывали на то, что там когда-то был парадный вход. Исполинскую круглую клумбу перед ним раньше, очевидно, опоясывала дорожка. Даже теперь она угадывалась под невысокой травой. Сложенный когда-то из красного непривычно плоского кирпича дом был не просто большой – огромный! Он тянулся влево до конца поляны, а справа упирался в достаточно хорошо сохранившееся странное здание, больше похожее на древний замок, какие Виталий видел только в книжках. Узкие окна-бойницы угрюмо чернели в каменной чередующейся с кирпичной кладке. Стены были столь толсты, что даже единственная дверь выглядела черным провалом. Дети с радостными криками устремились внутрь, а Ванька задержался.
Вот он, тот самый миг! Виталий, уже больше не скрываясь, бегом пересек поляну. За мгновение до того, как он настиг мальчика, тот обернулся и истошно закричал.
Георгий шел рядом с Павлом, несущим на руках дочь. Невыспавшийся, он все утро оставался печален и подавлен. Необходимость объясниться с Машей уже давно назрела, он понимал, вот только собственное прошлое заставляло его не торопить события. После последнего развода Георгий, что называется, пошел вразнос. Поставив на семейной жизни жирный крест, он уступил соблазнам. Очень скоро, завоевав сомнительную славу донжуана и сердцееда, утихомирился, но тем не менее слухи о его победах на любовном фронте разнеслись широко. Теперь это обстоятельство, по его мнению, серьезно мешало развитию отношений с Машей. Георгий опасался, что она, узнав о его похождениях, не захочет, чтобы они стали близки. Сейчас он поглядывал на Машу, о чем-то беседующую с Натальей, и не мог заставить себя подойти к ней, отозвать в сторону и начать самый важный в жизни разговор. Дети уже убежали к развалинам дворца, а Наталья свернула на ту самую поляну, где когда-то отыскала последнее пристанище Чилима и Стефании [6]. Грустная история любви, круто изменившая и жизнь, и творчество Павла, стала знаковой для многих. Сам Георгий, прочитав книгу, невольно задумался о собственной жизни. Стал серьезнее и ответственнее. А когда повстречал Машу, полностью перекроил себя, навсегда отказавшись от прежних увлечений.
Как увлекательно было наблюдать за тем, как прямо на глазах она становится все более уверенной в себе. Вначале Маша либо молча принимала любое его предложение и исходя из ситуации поступала так, как он советовал, либо бездействовала, теперь же она активно отстаивала собственную точку зрения, реже шла на компромисс и все чаще убеждала его в правильности собственной позиции. Первое, что сейчас бросалось в глаза, – независимость Марии. Она стала увереннее, решительнее. Это замечал не только он. Наташа, которая видела Марию не чаще одного раза в месяц, сегодня с восхищением отметила, как та изменилась. Впрочем, Георгий чувствовал, что изменился и он сам. Вернее, менялось его отношение к Марии. Если изначально превалировало желание защищать и оберегать, то теперь… Все чаще он отгонял от себя настолько фривольные мысли, что порой становилось попросту страшно от желания.
Невольно вспомнился один из эпизодов, когда он впервые ощутил настоящее притяжение, то самое, которое становится настоящим наваждением, от которого невозможно избавиться.
Как-то раз, еще в начале знакомства, привычно оставив машину на улице, Георгий вошел в ее двор – Мария по-прежнему не хотела, чтобы соседи думали невесть что. В тот момент, когда он уже собирался набрать код, дверь подъезда распахнулась и навстречу ему выскочила Маша.
– Ой, Юрий Дмитриевич, как хорошо, что вы приехали. Меня срочно на работу вызвали, а Ваня один дома остался. Вы за ним не присмотрите? Я быстро – часа на два, не больше. Юрий Дмитриевич, миленький, я вас очень прошу!
– Может, вас отвезти?
– Нет, спасибо, я сама. За Ваней присмотрите только!
– С ним нужно дома сидеть или мы можем погулять, погода чудесная, рядом сквер, река?
– Делайте что хотите. Я мигом. Вот ключи. Я позвоню, когда освобожусь.
Проводив взглядом убегающую Марию, Георгий поднялся в квартиру. На звук открывающейся двери из комнаты выглянул Ваня. Едва завидев Юрия Дмитриевича, он издал боевой клич и с разбега бросился тому на шею. Подхватив маленькое тельце, Георгий прижал мальчишку к себе и несколько минут не отпускал. Счастливый Ваня, не умолкая, тараторил о том, как он ждал, как скучал, как теперь рад, что наконец Георгий пришел. Опустив ребенка на пол, Юрий Дмитриевич предложил ему мигом одеться и пойти гулять. Ваня ответил ему радостный воплем и умчался одеваться. Вскоре из комнаты донесся его голос:
– Дядя Гоша, а что мне надеть? Мама не оставила ничего.
Георгий прошел в комнату Вани и задумчиво посмотрел на распахнутый шкаф с детскими вещами. Выбор оказался не богат. Если сама Мария уже немного приоделась, то на Ваню у Андрея в коллекции явно ничего не было. Вот и оказался мальчишка одет по последнему слову китайской моды. Выбрав для Вани трикотажный костюм и старенькую, видавшую виды курточку, Георгий велел тому одеваться, а сам вернулся в прихожую и заглянул на обувную полку. Обуть ребенка тоже оказалось не просто. Разбитые кроссовки, зимние сапоги да стоптанные сандалии. Единственное, что подходило, – вконец убитые кроссовки. Пришлось остановить выбор на них. Прежде чем направиться на берег реки, Георгий зашел с мальчиком в магазин и после недолгих поисков нашел именно то, что тому было необходимо. Новенькие нарядные кожаные кроссовки, настоящие, известной европейской фирмы. Прямо в магазине переобув мальчика, Георгий повел его наконец к реке. Прошедший ночью дождь превратил спуск в глинистое ложе, круто уходящее прямо во вздувшуюся воду, и Георгий изменил первоначальный план.
– Ваня, как ты смотришь на то, чтобы прокатиться в центр и погулять в другом парке?
– И покататься? – уточнил мальчик.
– Естественно! – согласился Георгий.
Нестерпимо яркое, весеннее солнце сияло на ультрамариновом небе. Аллеи парка чернели залитым талой водой асфальтом. Спрятавшиеся в тенистых зарослях молодых елей сугробы осели и теперь сочились небольшими ручейками, которые, сливаясь, устремлялись вниз по дорожке к недалекой реке. Сама река, в незапамятные времена давшая имя городу, летом превращалась в незаметный ручеек и сейчас уже разбухала от талой воды и неслась бурным потоком на встречу со своей старшей сестрой. Бурая, весенняя вода тащила с собой всю зимнюю грязь, и, казалось, сама природа, омываясь вешними водами, очищается, стремясь стать красивее, ярче. Георгию вдруг нестерпимо захотелось точно так же очиститься, сбросить с себя весь груз прошлой жизни, войти в новую чистым и свежим, будто заново родившимся.
Ваня веселился вовсю, Юрий Дмитриевич не запрещал ему перегораживать ручейки, пускать кораблики из пожухлых прошлогодних листьев, только периодически щупал его нос и не позволял заходить в воду. Птицы щебетали над их головой на все лады. Над бурлящей рекой уже кружили чайки, высматривая зазевавшуюся рыбу. Здесь, в долине реки, солнце пригревало особенно сильно; если бы не откровенный холодок, тянувшийся от потока, можно было бы подумать, что уже не за горами лето. Прошло больше двух часов, как они гуляли, Ваню пора было везти домой. Не зная, чем кормить ребенка, Георгий по пути заглянул в ближайший магазин и загрузился продуктами под завязку. Войдя в квартиру Марии, он прошел на кухню, чтобы выгрузить покупки. Холодильник оказался практически пуст. В морозилке, правда, лежал кусок льда, символизирующий курицу, а на полках сиротствовали кусок сыра да начатая пачка масла. Все! Разгрузив пакеты, Георгий принялся готовить, не то чтобы он был мастак в кулинарии, но голодать не привык. Вскоре на плите уже потихоньку бурлил настоящий плов, а в духовке доходил луковый суп с сыром и гренками. Мария позвонила, когда Георгий уже собирался накрывать на стол для Вани.
– Вы сейчас где?
– Сейчас выхожу!
– Я спрашиваю, где вы находитесь?
– Я же говорю, в школе!
– Адрес школы! Где она находится? – теряя терпение, настаивал Георгий.
Предупредив мальчика, что быстренько съездит за мамой, Георгий бегом добежал до машины и буквально через пять минут уже усаживал Марию.
– Юрий Дмитриевич, простите, что я вас так задержала, но директриса срочно потребовала планы, а у коллеги они были не готовы. Пришлось делать мне. И позвонить не могла. Вообще сегодня день сумасшедший. Остановите, пожалуйста, возле магазина, а то у меня дома шаром покати. Ребенка кормить нечем.
– Не нужно вам в магазин, мы с Иваном уже сходили. Домой едем.
– Спасибо вам, Юрий Дмитриевич! Сколько я вам должна?
– Забудьте. Я пока еще не обеднел настолько, чтобы брать с вас деньги.
– Юрий Дмитриевич, вы ставите меня в неловкое положение!
– Забудьте, говорю. Ваше положение мне уже хорошо известно. Все, приехали!
