Около трех часов дня, а солнце уже неминуемо ползет к горизонту. Окончательно стемнеет часам к пяти.
Днем по ощущениям не больше минус четырех градусов, но из-за влажности мороз быстро пробирается под куртку. Если стоять на месте, замерзаешь. Надо постоянно двигаться.
Природа вокруг сказочно красива, но молчалива. В преддверии зимы не слышно ни одну птицу, а на снегу только следы мышек, да кабанов. После пары километров завалов, дорога становится чистой. Я облегченно вздыхаю, заметно ускорив шаг.
Жаль, что кроссовки совсем не подходящая обувь для зимних путешествий. Они дубеют, а внутри немеют пальцы. Я стараюсь хоть как-то шевелить ими, чтобы не стало хуже. Немного помогает.
Солнце уходит за горизонт алым заревом осветив лучами впереди полосу строений. Каменные старые надгробия и кресты. Совсем немного, остальные разрушены. Похоже на кладбище.
— Вот уж не думала, что буду радоваться такому, — шепчу вслух, присев на поваленное дерево, — Значит я на верном пути.
Я собираюсь с силами, поднимаюсь и поторапливаюсь к кладбищу. Ближе к захоронениям оглядываюсь по сторонам и вдалеке замечаю овраг. Там должна быть вода. Но до него добраться не легко. Болотистая местность, повсюду кочки, а между ними под снегом вода. Я крайне неудачно проваливаюсь в рыхлую землю, промочив правый кроссовок. Вода неприятно обжигает ногу, я тут же перескакиваю на другую кочку, а за ней на следующую. Времени остановиться нет, надо подобраться туда, где посуше. А потом галопом нестись к озеру, пока окончательно не стемнело.
Забравшись повыше, я вижу ручей метра в полтора, местами присыпанный снегом, там, где нападало веток. Сейчас темнеет стремительно, буквально на глазах цвет воды становится черным. Зато снег становится другом, благодаря своей белизне. Она помогает мне лучше ориентироваться, пока занимаются сумерки. Видимость остается доступной для передвижения.
Да, в голову все-таки закрадываются сомнения. Смогу ли я найти места для ночлега и высушить обувь? Как вообще дела обстоят с костром? Ветки сплошь и рядом мокрые, даже те, что есть на сухих мертвых деревьях. Припорошенные снегом, они впитывают влагу и добиться устойчивого огня будет трудно…
Понимая, что времени на обустройство будет мало, я попутно ломаю мелкий хворост со стволов повыше, формирую стопку и несу все под мышкой.
Пальцы ног совсем немеют. С трудом понимаю шевелю ими или нет. Руки тоже замерзают. Холод пробирается под куртку и справится с ним все сложнее… Ночь не щадит.
Мгла собирается над лесом, словно незваная подруга. Отчаянно хочется остановить время, но его больше нет… Идя вниз по ручью, я ловлю себя на неприятном чувстве, будто все это время поворачиваю назад к логову вампиров. Извилистая дорога то и дело петляет, а местами приходится переступать болотистую рыхлую почву по упавшим стволам деревьев и палкам. Окончательно промочив ноги, я теряю веру, что смогу добраться до озера и обустроить ночлег… Вдобавок еще спотыкаюсь, роняю собранный хворост и падаю плашмя в снег.
— Какого, долбанного, хрена! АААА!
Из груди вырывается не стон, а крик, полный гнева. Сейчас плевать, если меня услышат. Вампирам не нужен голос, чтобы отыскать беглую, но их здесь нет. Пока нет.
Не знаю, как описать это чувство безысходности, когда ты полностью побежден, но так близок к своей цели. Я хочу выбраться, хочу жить нормально, но ничего не выходит. Даже попытка сбежать, когда считаешь, что все решаемо, проваливается. Всего семь часов, чтобы добраться до озера и обустроить место для ночлега. Семь, это не так много! Но и тут проигрываю. Надо было остановиться у кладбища, когда солнце только уходило за горизонт. Подыскать место, очистить от снега, собрать лапник, раскидать на землю, набрать побольше валежника, веток, стволов. Сухими разжечь костер, остальные положить рядом просушить и топить ими всю ночь…
Но я самонадеянная до одури. Пошла вперед, не добралась до озера и застряла на пол пути в полной темноте. Даже небо не радует луной. Был бы хоть какой-то свет….
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Снег хрустит под руками, по щекам бегут слезы. Я поднимаю голову и медленно встаю на ноги. Через «не хочу» собираю рассыпавшиеся ветки и буквально ползу вперед, шаг за шагом. Все молча, до боли кусая губы от тревоги и злости на саму себя.
Просвета впереди нет еще долго, но, когда грань отчаяния сменяется равнодушием, я вижу впереди среди черных деревьев нечто дарующее надежду — небо. Прямо впереди обрыв. Я подхожу к черте и вижу резкий спуск к маленькому озеру. Ручей по правой стороне шумит приятной колыбелью, медленно стекая по груде сваленных камней.
— Да вы издеваетесь? Серьезно? Озеро?
Стою и плачу, как идиотка. Уже не от отчаяния, а от счастья.
Время около одиннадцати, совсем поздно, да и сил не остается. Только бы спуститься и все…
Я ведь уже успела замочить обувь, джинсы, руки. Что терять? Присаживаюсь на попу и медленно ползу вниз. Ногами убилась бы, но так безопаснее.
У озера прекрасный берег. Я вышла с удачной стороны. На противоположном берегу скалистые обрывы.
Земля припорошена снегом, но нет болота. Морена у берега и мелкая галька к лесу.
Больше нельзя терять времени. Я спешу. Собираю последние силы, достаю пару листов бумаги, сминаю окостеневшими от холода руками, раскладываю между хворостом и устанавливаю в предварительно откопанную площадку для будущего костра. Загорается не с первого раза. Первые две попытки бумага прогорает и тухнет, не подцепив ветки. Предположения оказались верными, хворост недостаточно сухой, чтобы быстро взяться. Но на третий раз я подкидываю к растопке старых еловых иголок. Они вспыхивают, как смола. Огонь занимается.
Теперь надо насобирать как можно больше веток. И я трачу на это немало времени, но с настроением, периодически отогревая руки у костра. Так дело идет куда лучше.
Мне удалось найти пару небольших старых ствола поваленных деревьев. Несмотря на размер, оба довольно увесистые. Кое как дотаскиваю каждый из них до огня, положив с двух сторон. Когда подсушатся, будут гореть.
Впереди целая ночь. За спиной могучая сосна, к ней я накидываю веток, создавая подобие шалаша. На землю набрасываю еловых веток, имитируя ковер и наконец-то снимаю с себя мокрую обувь, поставив ее недалеко от костра, чтобы просушить и не спалить ненароком. Туда же носки и ткань, которой заматывала ноги.
Мне не доводилось ранее ночевать одной. Даже когда бежала из разоренного лагеря, я была с людьми. Но знания, полученные в туристических походах, помогли. Не возьми я с собой зажигалку или бумагу, что было бы? Удалось бы разжечь костер? Я точно знала, что нужно взять и без чего уйти будет опрометчиво.
Треск поленьев, крик ночной птицы и тепло от огня. Наконец-то я могу свернуться, подтянув к себе коленки. После чего от усталости, очень скоро проваливаюсь в тревожный, голодный сон…
Глава 11: Приют в лесу
Ночь проходит спокойно. Проспав несколько часов, я окончательно сдаюсь бодрствованию от того, что подмерзаю. Со стороны костра идет тепло, но со спины тянет холодом. Комфортными условиями это не назовешь. Плюс периодически приходится подкладывать новые поленья и надеяться на то, что до утра запасов хватит. Идти за новой партией веток сил нет. Темно, плюс отчаянно мучает голод. В доме вампиров меня разбаловали своевременными завтраками и обедами.
Утром же меня будит не холод, а рассвет. Перед глазами открывается потрясающая картина, которую не было видно в полумраке. Озеро, будто зеркало, отражает деревья и голубое небо. Вверх поднимается едва заметная дымка тумана, а все вокруг искрится от первых лучей солнца.
Костер все еще пытается жить, потрескивает, переливается игрой красных углей, но постепенно сдается. Я закидываю туда последние ветки, надеваю просохшие носки, кроссовки, заматываю порванной простыней вокруг ноги свои импровизированные гетры-гамаши и морально готовлюсь продолжить путь. Но для начала надо выпить воды и немного умыться. Озеро ледяное. Холодная вода обжигает кожу. Это неприятно, зато бодрит. Споласкиваю рот, набираю в маленькую бутылку, найденную по пути, воды. Жажда единственное, что я могу утолить и снег для таких дел не подходит. Можно получить еще большее обезвоживание.
