Почувствовав, как на мне скрестился десяток взглядов, я поежился от внезапно нахлынувшего холода. В совершенно пустой от мыслей башке одиноко маршировали тараканы с плакатом «расстреляют или сошлют?». Но как? Я ведь точно знаю, что цифровые системы в войсках появились значительно позже!
—… Брянцев! — я вынырнул из темного омута от удара чем-то тяжелым по столу. — Ну-ка, выходи и рассказывай, прямо поминутно, что было и как!
А смысл? Кто я и кто подполковник, кому поверят? Но хорошо, будет вам рассказ. Задрав голову к потолку, чтобы не видеть осуждающих взглядов, я начал заново переживать сегодняшний день. Где-то на середине рассказа, как раз на моменте знакомства с журналистом, в кабинете открылась дверь, и внутрь прошел заспанный мужик в накинутой прямо на пижаму шубе. Кивнув кому-то в комнате, он тихонько примостился за стол и, подперев голову рукой, уставился на меня.
Ну, утопающему лишняя кружка воды не помеха, поэтому я продолжил свой рассказ. Видимо, от пережитого и на старых дрожжах в кровь плюхнулся какой-то гормон, поэтому я постепенно раздухарился и начал вспоминать некоторые забавные моменты, даже иногда пытаясь разыграть их в лицах. Все равно, последний концерт и завершение тура, так сказать.
— Ну, в общем-то и все. Тут пришел Иван Семенович, — я мотнул головой в сторону комитетчика, — и увел меня.
— Товарищи, извините меня, может уже было объяснено… — дождавшись паузы, поднялся мужик в пижаме, — но зачем тут я?
— Товарищи, кто не знаком, знакомьтесь. Преснухин Леонид Николаевич, один из разработчиков обсуждаемой сейчас системы, — внезапно вступил в беседу секретчик.
— Леонид Николаевич, видите ли… Пока получается так, что Брянцев, — Грачев тыкнул рукой в мою сторону, — как-то умудрился рассказать иностранцам про то, что у вас сейчас на полигоне стоит. И вы нам потребовались для оценки величины происшествия.
— Так, погодите… Я примчался сюда ради оценки вот этого… концерта? — у него аж пижама встопорщилась от возмущения. — Я правильно понял вас?
Дождавшись подтверждающих кивков, он встал в полный рост, скинув шубу прямо на пол.
— Товарищи, я совершенно ответственно заявляю, что у конструкции испытываемой сейчас системы совершенно нет ничего общего с озвученным здесь. Ну, кроме собственно зенитных орудий.
— Но… Ведь… А они….– подполковник сдувался прямо на глазах.
— Товарищи, давайте я вам расскажу, почему описываемая мной система нежизнеспособна в нынешних реалиях, а Леонид Николаевич остановит меня, если я вдруг куда не туда зайду, хорошо? — почувствовав неожиданную поддержку, я воспрял духом. Увидев задумчивый кивок Грачева, я принял его за разрешение и начал…
Итак, пойду по порядку. Первая и самая большая боль, это ввод координат и скорости самолета. Увидели на радаре, передали на пост, там ввели, стволы повернулись. А летчик вражеский не дурак, р-раз и сделал маневр. Опять начинай все сначала. А в реальной обстановке? Связь с помехами, ввел не ту цифру, и вот ствол смотрит не туда. И все, пока циферки туда-сюда передавались, самолет уже выполнил свою боевую задачу!
Теперь про поворот стволов. Шаговые двигатели на то и шаговые, что поворачиваются строго на определенный угол. Да, этот угол можно уменьшать, но от этого растет сложность конструкции. И в итоге мы все равно рано или поздно оказываемся в ситуации, что надо повернуть ствол, скажем, на 0,45 градуса, а конструкция может либо на 0,4, либо на 0,5. А эти сотые градуса на расстояниях в километры превращаются во вполне себе ощутимые метры.
Вот! Вроде две такие мелочи, а гробят идею на корню. Но исправить их не так сложно. Во-первых, необходимо обеспечить радар и орудие обратной связью. Радар засек, орудие повернулось, совместив прицел с мишенью. Мишень изменила свое положение? Появилось расхождение в сигнале, показывающее, куда необходимо довернуть ствол. Цель быстро перемещается? Значит величина сигнала будет больше…
— Кхм! — выразительно глядя на меня, демонстративно кашлянул Преснухин.
— Ну, в общем, как-то вот так вот… — замялся я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В кабинете разлилась тишина. Все собравшиеся переваривали случившееся, изредка бросая взгляды то на меня, то на конструктора. Немного выждав, я подошел к столу и, брякнув графином об стакан, начал наливать себе воды. Сушняк, да еще усугубленный волнением — это вам не тут.
— Хорошо… Хотя чего уж тут хорошего… Товарищи, ваши предложения? — Грачев, следивший мной, видимо, так и не пришел к какому-то определенному выводу.
— Предлагаю сначала решить вопрос с иностранцами, вернее с причиной их приезда, — чуть наклонившись вперед, начал комитетчик. — Все в курсе о причине?
— Да, на фоне всех этих событий про изначальную причину всех этих событий мы как-то подзабыли, — кивнул Грачев. — Брянцев, а давай мы тебя пока спрячем куда подальше? Вон, к Михаилу Валентиновичу или Игорю Михайловичу?
Я посмотрел поочередно на названных личностей. Вояка и эмгэбэшник. Да, спрятать-то они точно спрячут, да так, что потом и костей никто не найдет… Нет, спасение утопающих дело самих утопающих!
— Да я не против. Но, товарищи, давайте проиграем ситуацию вперед. Сегодня в эфире меня не будет, завтра этот барон бибисишный или еще кто поинтересуется, где я, а послезавтра будет очередной пасквиль о безнаказанно брошенных в застенки. Оно нам надо? — я обвел взглядом скривившихся партаппаратчиков. — Как может подтвердить Алексей Павлович, я сторонник нападения, поэтому предлагаю другое. Я завтра показательно демонтирую нашу систему из кузова грузовика. С краном, в окружении матерящихся людей в форме. Пусть любой заинтересованный иностранец увидит, что там куча проводов и много самой разнообразной электроники. Я им вдобавок еще всякого наплету. Пусть ломают голову и тратят силы и деньги на заведомо нереализуемые проекты! А про то, что я сын…
— Стоп! — очередной хлопок Грачева ладонью по столу остановил меня. — Сейчас уже 3 часа ночи, мозги уже не так соображают, поэтому предлагаю следующее…
Кто бы сомневался, что предложит. От всех максимально полное изложение ситуации на бумаге завтра, вернее уже сегодня, к двенадцати. Всем вовлеченным службам проинформировать Москву и дождаться решения. А мне — провести эфир и даже носа не показывать за пределы станции, чтобы не было новых осложнений. В общем, вот вам вводные, и вперед выполнять!
Народ покивал и практически мгновенно рассосался. Ну, что же, приказ ясен, препятствий не наблюдается, поэтому диван и сорванные с гардин шторы снова ждут меня…
* * *
— Ну, и как все прошло? — первым делом поинтересовалась у меня Алевтина. Оказывается вчера после торжественной части жены ответственных товарищей устроили продолжение, но уже в узком кругу. Дескать, ну их, они опять будут про баб и подвиги, с иностранцами не потанцевать, так что мы уж лучше без помех повеселимся… Ну, и естественно, затащили к себе новинку этого сезона. В итоге мое ночное приключение так и осталось неизвестным широкой публике.
— Да так, посидели, поговорили, только с этими иностранцами одна большая проблема. Они чего-то прицепились ко мне, так что, пока Москва решает, как быть, мне отсюда ни ногой, — пожалился я.
— Ой, а как же я? Я же вместе с тобой передачу вела!
— Ну, судя по тому, как вчера с тобой этот англичанин разговаривал, ты ему совершенно неинтересна. Так что, прости, придется тебе искать другой объект для своего внимания! — улыбнувшись, я развел руками.
— Я, между прочим, замужняя женщина! — она сердито толкнула ко мне мою порцию новостей.
Вот и славно, пусть мысли на другое переключатся. А то еще начнутся расспросы про почему так поздно лег, раз сейчас лицо такое помятое. А как ему не быть помятым, если я от силы три часа смог урвать? А как вспомню, что еще бумажки писать, так вообще настроение никакого.
— Доброе утро, дорогие товарищи радиослушатели!…
Как-то сегодня подозрительно мало новостей. Видимо, все, что можно, к празднику сдали. Ладно, у нас давно готова заготовка на такой случай.
