Мы шли вдоль поврежденного ледохода Малакрая. Фарри, я и Торос с Бураном. Наши, укрывшись от ветра за тушей мертвого корабля Братства, наблюдали за тем, как кипит работа над слетевшей гусеницей.
— Колеса оледенительно, скажу я, у цитадельщиков омерзительны. Невероятно гадкие. Не встанут. А ремонт потребуется, даже если мы все сделаем удачненько. Повело от удара. Заменить бы, но… Сами понимаете.
Над нашими головами скрипели лебедки, звенели стальные пруты, которыми подтягивали и сколачивали промерзшие, тяжеленные сегменты траков.
— У меня ребятишки лихие. Драки не боятся. Горжусь ими, — сказал Малакрай. — Очень. И руки есть, что тоже немаловажненько. Но и пожрать они тоже любят от души. Может быть, у вас найдется чего? Несколько сотен дополнительных ртов. Этоизу-у-умительно, что удалось спасти, но прокормить, опасаюсь я, непросто.
— У нас хватает провианта. Поделимся.
— Обратно в Ластен-Онг повезете? — повернулся к Фарри Малакрай.
— Сами решат, — уклонился от ответа Фарри.
Я наблюдал за коротышкой и поражался тому, как просто ему дается не задумываться о чем-то большем, чем насущное. Смотреть не дальше ближней перспективы. Увидел корабль — бей. Увидел пленных — освободи.
Не увидел — иди дальше.
— Теперь оседлость стала хужее, чем раньше.
Буран вдруг хрюкнул, то ли возмущенно, то ли раздраженно.
— Ихние дела, конечно. На то и воля евонная, то бишь, — хитро покосился на него Малакрай. Буран отметил:
— Это ж чего ж ты с языком-то вытворяешь, подлец. Вся моя тонкая натура изломалась к оледеневшей срани и сейчас осыпается под твои ноги. Дзиньк-дзиньк-дзиньк, — он изобразил как что-то падает на лед и бьется.
— Чаво магу, таво магу, — подмигнул ему Малакрай.
Буран остался доволен его ответом. Я это почувствовал.
Поднялся ветер. Холодные волны сбили с шапок заструг снег, я надвинул капюшон поглубже, царапнув лицо колючим замерзшим шарфом.
— Изу-у-у-умительно, что мы встретились, — Малакрай тряхнул головой, и цветные ленты заплясали, словно мороз забыл про них и не сковал тонкую ткань. — Изу-у-у-умительно. Куда вы?
— На юг.
С ревом, проламывая гребень заструги, наш лайар выбрался к кораблям. Ледоход остановился, лязгая двигателем. Звон отражался от брони, от снежных склонов. В ушах загудело.
— А чего там? Все интересненькое ж на севере.
— Пока на юг. Соберем кого сможем, кого найдем. Подготовимся и вернемся.
Вновь взметнулись цветные ленты.
— Вы же понимаете, что таких вот городов хватает? — спросил Малакрай. — И чтожечки — все останутся Братству?
Фарри хмыкнул. Вопрос его задел.
— Все Братство сейчас на землях Содружества. Бьет города по одному. Пока мы будем ползти на север, они как раз закончат с остатками сопротивления и приступят к нам. А на юге есть кое-что, что нам поможет с ними справится. Закончим, подготовимся и вернемся. Не можем не вернуться.
— И что же это? — спросил Малакрай.
Буран с ухмылкой посмотрел на Фарри, ресницы у него заиндевели, щеки горели румянцем.
— Безопасный проход через Южный Круг, — ответил мой друг. Просто и прямо. Малакрай хмыкнул:
— Сказаньице бардеров, не больше. Пустая трата времени. Да и найдете вы этот проход, что, он все корабли заборет? Выйдет оттуда сам Светлый Бог и опрокинет цитадельцев?
Фарри умолк. Он смотрел на север, откуда уже слышался грохот ломаемого льда под гусеницами баржи. Шапп зашел с солнечной стороны, пользуясь следами нашего лайара.
— Армий больше нет. Берег разрушен. Содружество разбито.
— Ну, я бы не был так уверен, — вмешался Малакрай.
— Конечно, кто-то сопротивляется. Но как их найти в Пустыне? Идти наугад и отдать себя боевому флоту Братства? Пока нам везло со всеми этими их посудинами. Встретим серьезные силы — что мы сможем сделать? А остальные? Север малочисленнее и там каждый сам за себя. То же самое с Провалами. Здесь повсюду теперь нет другой силы кроме Братства. Если мы найдем проход, то у нас будет место, где подготовиться. Откуда потом нанести удар, — Фарри угрюмо смотрел в Пустыню.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Пока Братство варит в чанах тех, кому не повезло? — вдруг спросил Торос.
Фарри дернулся как от пощечины.
— Мне больно было это слышать, Торос.
— Прости. Торос не хотел. Торосу больно видеть, что он ничего не может сделать.
— Как и мне. Просто я вижу надежду только в том, что мы делаем. И не вижу ничего, если все бросим.
У меня на глазах проступили слезы от горечи. Я отвернулся, выискивая баржу, справился со спазмом в груди и не выдержал:
— Я с тобой, Фарри. До конца. Теперь до конца. Мы не бросим.
Малакрай скептично хмыкнул, а Фарри повернулся ко мне и хлопнул по плечу.
— Спасибо, Эд. А вот и баржа.
Огромное железное чудище, везущие в брюхе мужчин Ластен-Онга проламывало себе дорогу в волнах заструг и россыпей ледовых глыб. Многих из них здесь ждала радость, ждало счастье.
Но отцов тех детей, о которых говорил Малакрай, с кровавой ухмылкой караулило горе, уйти от которого тем уже не придется.
— Я вернусь на «ИзоЛьду», обсужу с капитаном, как можно помочь с вашим кораблем. Эд, ты на баржу?
— Что?
— Твой приятель…
— А, да… Конечно. Конечно…
— Торос, проводишь его?
— Я сам, — остановил я Неприкасаемого. — Сам, спасибо.
Я хотел побыть самим собой.
Коридоры баржи были забиты торопящимися наружу людьми. Я пропускал их, бледных, покрытых испариной, цепляющихся за поручни. Они спешили к надежде. Или же к кромешной боли. Я отворачивался, я пропускал. И думал о том, что сказал Фарри там, внизу. Сегодня у кого-то надежда закончится. Очень сомневаюсь, что ее можно будет хоть когда-то чем-нибудь заменить.
Меня то и дело хлопали по плечу. Благодарили, словно это я вырвал из лап Братства их близких. Я кивал, отмахивался и ждал. Бесконечно ждал.
В общем трюме осталось не так уж и много людей. Возможно, уже все потерявших, может быть, еще не успевших обрести.
Или же слабых настолько, что даже надежда не подняла их на ноги.
Эльнара я нашел в гамаке неподалеку от ширмы. Сам эмпат оттуда уже пропал, скорее всего, выскочил одним из первых.
— Привет, — сказал я.
— Эд, — очнулся от дремы он. Захлопал глазами. — Привет!
— Что с Луменом? — спросил я про кузена. — Я в прошлый раз растерялся…
— Остался в Снежной Шапке. И жена его. Все живы. Все хорошо. И все-все думали, что тебя уже нет. Светлобог, это ведь я должен был пойти тогда к шаману. Я… Сколько раз об этом думал. Прости меня…
— Кассин-Онг уцелел, — прошептал я…
— Это уже другой Кассин-Онг, Эд, — вздохнул Эльнар. — Мало кто в него вернулся, когда нас отпустили…
— Отпустили? Я что-то такое слышал… Но…
— Они говорили, что нам опасно уходить зимой. Говорили, что беспокоятся о нас. Сначала. И искали. Постоянно что-то искали. Их главарь все спрашивал, рассказывал историю о том, что тот оледеневший старик, чью голову мы нашли, украл у него кое-что, и мы можем это вернуть… Он искал какой-то компас.
Я даже не вздрогнул. Компас? Ну конечно…
— Я не понимаю, почему нас всех не убили. Эти люди… Его подручные капитаны. Мне раздробили все пальцы, не веря, что я не знаю ничего ни про какой компас. Посмотри, — он поднял изуродованную левую руку. — Я бы все рассказал. Если бы знал. Но никто не знал. Трактирщик умер от их пыток. Я думал, что мы все умрем. — Он неуклюже развернулся в гамаке, спустил худые ноги.
— Светлый бог… Пухлый Боб умер?
— Да…
— Но как так вышло? Почему никто не вмешался? Ведь туда должны были наехать все эти охотники за проломами!
— Мы не видели никого. Там было несколько кораблей, которые всех разворачивали. Я слышал, даже бой был с торговой компанией. Этот Радаг, чудовище с Берега, привел целую армию. Но знаешь что! Я видел, как двое его подручных целый день ныряли в Провал. Представляешь? Обвязывались веревкой у самой воды, сажали помощников на подъемнике и часами не появлялись на поверхности. Они, наверное, до самого дна добирались. Я видел их веревки. Никогда прежде не видел таких длинных веревок. Ох, как мне дурно от этой отравы, — он склонился, борясь с тошнотой. Я терпеливо ждал продолжения. От Эльнара пахло кислым и тухлым. Словно он наелся гнили. Наконец, он отдышался. — Это были Ледовые Гончие, Эд. Никто из живых людей не смог бы так долго пробыть в воде.
